— Святая Шиа, это великолепно! Чую все же, что тебе он необходим больше, чем мне.
Никогда в жизни я не пробовала ничего столь восхитительного. Представьте себе сладчайший персик, терпкую грушу и самую сочную ягоду и добавьте к этому могучий прилив сил, который ощутило мое израненное тело. Я чувствовала, что чудодейственный сок плода растекается по рукам, исцеляя и восстанавливая меня. Сначала Релла дала мне всего лишь четверть, сказав, что я уже съела один такой же кусок минувшей ночью — с сожалением я подумала, что совсем не помню этого; затем, посмотрев на оставшуюся половину плода, лежавшую в миске, она спокойно сказала:
— Хм… Похоже, он начинает темнеть по краям. Лучше доешь, пока не испортился. Если для тебя этого слишком много, я могу помочь.
С моего позволения она отрезала один за другим еще два небольших кусочка и отправила их в рот. Съеденная мною четверть необыкновенного плода восстановила часть моих утраченных сил, и я почувствовала прилив крови к своим больным рукам; когда же я съела вторую половину, которую предложила мне Релла, кровь во мне так и забурлила — я ощущала это до самых кончиков пальцев. Даже когда я ела плод, мне казалось, что у меня на мышцах под повязками растет новая кожа.
Но, несмотря на свои чудодейственные свойства, плод лансипа не очень-то утолял голод. Когда я вновь почувствовала в своем теле силу и здоровье, мне страшно захотелось есть. Прикинув, я обнаружила, что уже два дня не держала во рту ни крошки. Релла так и предполагала, поэтому приготовила мне похлебку из корешков и сушеного мяса — как я была ей благодарна! Даже она удивилась тому, сколько в меня за раз уместилось. Она не позволила мне есть самой и взялась меня кормить — мне оставалось только подчиниться.
Между второй и третьей мисками похлебки я, улучив минутку, спросила ее о том, что не давало мне покоя.
— Релла, отчего ты так добра ко мне? Из всех, кого я здесь встречала, ты единственная, кого заботит, жив ли человек или умирает. Прошу, только не подумай, что я не благодарна тебе за это, но почему так?
С минуту она смотрела на меня, и я, казалось, лишь теперь впервые осознала, насколько она скрючена и горбата.
— Деточка, я же говорила тебе, что явилась сюда, чтобы разжиться состоянием; и того, сколько я уже насобирала, мне вполне хватит, чтобы безбедно прожить до конца своих дней. До сих пор в жизни мне приходилось несладко, и за многие годы я каких только негодяев не встречала! Немало их и среди тех, кто вместе с нами участвует в этом предприятии. А ты для меня во время плавания была что глоток свежего воздуха. Я помню, ты поинтересовалась, как меня звать, а потом принесла мне супу однажды вечером, когда я до того устала, что и пошевелиться не могла. Ты этого, может, и не помнишь, для тебя ведь творить добро все равно как дышать, но уж мне-то этого не забыть, — она опустила глаза в миску, которую держала в руках, и голос ее сделался тише: — Да еще у меня была когда-то дочь. Ей, наверное, сейчас было бы примерно столько же, сколько и тебе, — когда она вновь глянула на меня, глаза ее светились каким-то диким восхищением. — Надеюсь, она и в остальном была бы подобной тебе — не из робкого десятка и способной задать перцу каждому, — она усмехнулась. — Ходят даже слухи, будто Марик пытался к тебе подлезть, а ты ему чуть мозги не вышибла. Пришлось ему на время запереться вместе со своим целителем, но кое-кто успел-таки заметить его синяки. Славно было проделано!
Она вновь принялась кормить меня; однако стоило ей на меня взглянуть еще раз, как ее вдруг ни с того ни с сего разобрал смех.
— Ой, девонька, не обращай на меня внимания!.. Но, Богиня свидетельница, мне нипочем не забыть того, как тебя, полумертвую, приволок этот дракон! Особенно мне запомнилась физиономия Марика и тот писк, что он издал, когда дракон велел ему обходиться с тобою как следует, пригрозив, что ему все будет известно! Марик, если бы мог, прикончил бы вас обоих ни за грош, но ему только одно и оставалось — делать вид, будто все ему нипочем. Эх, девонька моя, благодаря тебе я запомню это путешествие до конца дней своих!
Я почти не слышала раньше, чтобы она смеялась, за исключением того случая в море, когда мы миновали бурю. Смех ее был немножко скрипучим, но добрым.
— И знаешь, — добавила она, успокоившись, — тут еще кое-кому небезразлично твое выздоровление, хотя его-то жизнь уж никак от этого не пострадала бы. Ты вовсе не из-за своей доброй души очутилась в этих стенах — единственных настоящих, надежных стенах на всем этом диком острове — и провела ночь в настоящей постели, да еще и с приставленным к тебе личным целителем Марика. Но учти: Марик знает цену своим благодеяниям, уж будь уверена; купцы всегда наживаются на тех, кто перед ними в долгу.
Тут я словно протрезвела. Мучаясь от боли, я совсем позабыла о том, что Марик, вместе со своим дорогим Кадераном, намеревается использовать меня в личных целях. И теперь я вновь была в его власти, даже оказалась в долгу перед ним. Но зачем им понадобилось меня лечить, когда они могли бы запросто предложить меня демонам и так? Сердце мое ухнуло в пятки. Ну, конечно. Меня должны были предоставить ракшасам невредимой. Во всех случаях жертвы принимаются гораздо лучше, если перед закланием они находятся в превосходном состоянии.
— Релла, — сказала я негромко, пока она суетилась подле. — Мне нужна твоя помощь. Я не знаю, получится ли у меня выкарабкаться самой.
— Тебе в любом случае нужно ждать еще несколько часов, пока руки твои не заживут, — ответила она беспечно. — Таков наказ Марика.
— Нет, я хочу сказать, что мне нужно выбраться отсюда. И если возможно, то сейчас, — неуклюже протянув к ней свою перевязанную руку, я остановила ее и заглянула ей в глаза. — Он хочет убить меня, Релла, или отдать меня живьем в лапы ракшасов. Возможно, уже сегодня ночью. Прошу тебя, умоляю: помоги мне!
— Выходит, ты знаешь об этом? — сказала она очень тихо, и голос ее вдруг изменился до неузнаваемости.
Я в ужасе отшатнулась. Она что, была посвящена в намерения Марика, она была с ним заодно?!
Но она улыбнулась и с нежной осторожностью положила ладонь мне на руку.
— Прекрати, девочка. Я что, похожа на них?
— Но откуда тебе известно?
Она усмехнулась.
— Как я уже говорила, лучше поздно, чем никогда, — она придвинула к кровати кресло и уселась возле меня, обратив ко мне лицо; все ее поведение как-то сразу изменилось. Исчезли грубые черты подлинной деревенской женщины. Глаза ее засветились острым умом; в осанке, несмотря на согбенность, почувствовалась скрытая сила, а голос сделался сильным и низким, и в речи ее теперь едва угадывался северный выговор.
— Не только у тебя есть секреты. Я состою в Безмолвной службе Соруна, меня послали разузнать все, что можно, о Марике и его делах, ибо он обрел власть слишком уж во многих уголках Колмара, да к тому же за такой короткий срок — нас это насторожило еще до того, как он принял решение отправиться сюда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136
Никогда в жизни я не пробовала ничего столь восхитительного. Представьте себе сладчайший персик, терпкую грушу и самую сочную ягоду и добавьте к этому могучий прилив сил, который ощутило мое израненное тело. Я чувствовала, что чудодейственный сок плода растекается по рукам, исцеляя и восстанавливая меня. Сначала Релла дала мне всего лишь четверть, сказав, что я уже съела один такой же кусок минувшей ночью — с сожалением я подумала, что совсем не помню этого; затем, посмотрев на оставшуюся половину плода, лежавшую в миске, она спокойно сказала:
— Хм… Похоже, он начинает темнеть по краям. Лучше доешь, пока не испортился. Если для тебя этого слишком много, я могу помочь.
С моего позволения она отрезала один за другим еще два небольших кусочка и отправила их в рот. Съеденная мною четверть необыкновенного плода восстановила часть моих утраченных сил, и я почувствовала прилив крови к своим больным рукам; когда же я съела вторую половину, которую предложила мне Релла, кровь во мне так и забурлила — я ощущала это до самых кончиков пальцев. Даже когда я ела плод, мне казалось, что у меня на мышцах под повязками растет новая кожа.
Но, несмотря на свои чудодейственные свойства, плод лансипа не очень-то утолял голод. Когда я вновь почувствовала в своем теле силу и здоровье, мне страшно захотелось есть. Прикинув, я обнаружила, что уже два дня не держала во рту ни крошки. Релла так и предполагала, поэтому приготовила мне похлебку из корешков и сушеного мяса — как я была ей благодарна! Даже она удивилась тому, сколько в меня за раз уместилось. Она не позволила мне есть самой и взялась меня кормить — мне оставалось только подчиниться.
Между второй и третьей мисками похлебки я, улучив минутку, спросила ее о том, что не давало мне покоя.
— Релла, отчего ты так добра ко мне? Из всех, кого я здесь встречала, ты единственная, кого заботит, жив ли человек или умирает. Прошу, только не подумай, что я не благодарна тебе за это, но почему так?
С минуту она смотрела на меня, и я, казалось, лишь теперь впервые осознала, насколько она скрючена и горбата.
— Деточка, я же говорила тебе, что явилась сюда, чтобы разжиться состоянием; и того, сколько я уже насобирала, мне вполне хватит, чтобы безбедно прожить до конца своих дней. До сих пор в жизни мне приходилось несладко, и за многие годы я каких только негодяев не встречала! Немало их и среди тех, кто вместе с нами участвует в этом предприятии. А ты для меня во время плавания была что глоток свежего воздуха. Я помню, ты поинтересовалась, как меня звать, а потом принесла мне супу однажды вечером, когда я до того устала, что и пошевелиться не могла. Ты этого, может, и не помнишь, для тебя ведь творить добро все равно как дышать, но уж мне-то этого не забыть, — она опустила глаза в миску, которую держала в руках, и голос ее сделался тише: — Да еще у меня была когда-то дочь. Ей, наверное, сейчас было бы примерно столько же, сколько и тебе, — когда она вновь глянула на меня, глаза ее светились каким-то диким восхищением. — Надеюсь, она и в остальном была бы подобной тебе — не из робкого десятка и способной задать перцу каждому, — она усмехнулась. — Ходят даже слухи, будто Марик пытался к тебе подлезть, а ты ему чуть мозги не вышибла. Пришлось ему на время запереться вместе со своим целителем, но кое-кто успел-таки заметить его синяки. Славно было проделано!
Она вновь принялась кормить меня; однако стоило ей на меня взглянуть еще раз, как ее вдруг ни с того ни с сего разобрал смех.
— Ой, девонька, не обращай на меня внимания!.. Но, Богиня свидетельница, мне нипочем не забыть того, как тебя, полумертвую, приволок этот дракон! Особенно мне запомнилась физиономия Марика и тот писк, что он издал, когда дракон велел ему обходиться с тобою как следует, пригрозив, что ему все будет известно! Марик, если бы мог, прикончил бы вас обоих ни за грош, но ему только одно и оставалось — делать вид, будто все ему нипочем. Эх, девонька моя, благодаря тебе я запомню это путешествие до конца дней своих!
Я почти не слышала раньше, чтобы она смеялась, за исключением того случая в море, когда мы миновали бурю. Смех ее был немножко скрипучим, но добрым.
— И знаешь, — добавила она, успокоившись, — тут еще кое-кому небезразлично твое выздоровление, хотя его-то жизнь уж никак от этого не пострадала бы. Ты вовсе не из-за своей доброй души очутилась в этих стенах — единственных настоящих, надежных стенах на всем этом диком острове — и провела ночь в настоящей постели, да еще и с приставленным к тебе личным целителем Марика. Но учти: Марик знает цену своим благодеяниям, уж будь уверена; купцы всегда наживаются на тех, кто перед ними в долгу.
Тут я словно протрезвела. Мучаясь от боли, я совсем позабыла о том, что Марик, вместе со своим дорогим Кадераном, намеревается использовать меня в личных целях. И теперь я вновь была в его власти, даже оказалась в долгу перед ним. Но зачем им понадобилось меня лечить, когда они могли бы запросто предложить меня демонам и так? Сердце мое ухнуло в пятки. Ну, конечно. Меня должны были предоставить ракшасам невредимой. Во всех случаях жертвы принимаются гораздо лучше, если перед закланием они находятся в превосходном состоянии.
— Релла, — сказала я негромко, пока она суетилась подле. — Мне нужна твоя помощь. Я не знаю, получится ли у меня выкарабкаться самой.
— Тебе в любом случае нужно ждать еще несколько часов, пока руки твои не заживут, — ответила она беспечно. — Таков наказ Марика.
— Нет, я хочу сказать, что мне нужно выбраться отсюда. И если возможно, то сейчас, — неуклюже протянув к ней свою перевязанную руку, я остановила ее и заглянула ей в глаза. — Он хочет убить меня, Релла, или отдать меня живьем в лапы ракшасов. Возможно, уже сегодня ночью. Прошу тебя, умоляю: помоги мне!
— Выходит, ты знаешь об этом? — сказала она очень тихо, и голос ее вдруг изменился до неузнаваемости.
Я в ужасе отшатнулась. Она что, была посвящена в намерения Марика, она была с ним заодно?!
Но она улыбнулась и с нежной осторожностью положила ладонь мне на руку.
— Прекрати, девочка. Я что, похожа на них?
— Но откуда тебе известно?
Она усмехнулась.
— Как я уже говорила, лучше поздно, чем никогда, — она придвинула к кровати кресло и уселась возле меня, обратив ко мне лицо; все ее поведение как-то сразу изменилось. Исчезли грубые черты подлинной деревенской женщины. Глаза ее засветились острым умом; в осанке, несмотря на согбенность, почувствовалась скрытая сила, а голос сделался сильным и низким, и в речи ее теперь едва угадывался северный выговор.
— Не только у тебя есть секреты. Я состою в Безмолвной службе Соруна, меня послали разузнать все, что можно, о Марике и его делах, ибо он обрел власть слишком уж во многих уголках Колмара, да к тому же за такой короткий срок — нас это насторожило еще до того, как он принял решение отправиться сюда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136