— Когда? И как?
Люсилер расхохотался.
— Ты пришел меня допрашивать? Если да, то пусть Тарн отыщет кого-нибудь более умелого.
— Тарн — это я, — сказал жрец.
Люсилер не сразу осознал, что именно услышал, — а потом рванулся к решетке. Он протянул руки, пытаясь схватить ухмыляющегося дрола, но тот оказался недосягаем. Их разделяла какая-то пядь, однако Тарн даже не вздрогнул.
— Свинья! — взревел Люсилер, потрясая кулаком перед лицом дрола. — Чего ты от меня хочешь?
— Ты называешь себя Люсилером из Фалиндара, так?
Триец плюнул ему в лицо.
— Называю.
Тарн хладнокровно вытер плевок рукавом, при этом изучающе глядя на Люсилера.
— Ты был одним из моих тюремщиков, — сказал он, — но я тебя не помню.
— Я — воин, — заявил Люсилер, — а не тюремщик.
Он оборотился к Тарну спиной и вернулся к себе на матрас, опустив голову.
— Но ты — человек дэгога, — ухмыльнулся Тарн. — Это хорошо. Значит, ты будешь еще более польщен возможностью увидеть, что с ним произойдет.
Люсилер выпрямился.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Слушай внимательно, что я тебе скажу. Пала не только долина Дринг. Моя революция захватила Годон. Как и ты, дэгог стал моим пленником. То же случилось с военачальником Кронином и другими, кто мне противостоял. Ты здесь, чтобы ответить за Кэлака.
— Я отвечаю только перед дэгогом, дрол.
— Перед дэгогом? — злобно переспросил Тарн. — Хотелось бы знать почему. Почему ты верен такому человеку? Он предал трийский народ. Разве ты этого не знаешь?
Люсилер засмеялся:
— Предатель — ты, Тарн. Сколько угодно можешь прятаться за своей мертвой религией, но все трийцы знают, кто ты на самом деле!
— Вот как? И кто же я?
— Сумасшедший! — отрезал Люсилер.
С лица искусника мгновенно исчезло добродушие.
— В Наре нас всех считают сумасшедшими. Тебе это известно? Ты знаешь, что рассказы о нас расползаются по Нару словно зараза, что маленьким детям говорят, будто мы — чудовища? Говорят, будто мы такие светлые, потому что мы вампиры. И малыши этому верят. Знаешь, кем бы ты считался в Наре, Люсилер из Фалиндара? Уродом!
Люсилер поморщился.
— Ага, ты знаешь, что я прав! Я жил среди них и ловил на себе их взгляды — они были поражены цветом моей кожи. Конечно, они создали удивительные вещи, но они слабовольные и жестокие, а их предводитель ненасытен. — Тарн шагнул к решетке. — Интересно, что ты знаешь об их императоре? Ты так небрежно говоришь о сумасшедших… Если тебе действительно хочется узнать о безумии, изучай Аркуса Нарского!
— Интересно, — заметил Люсилер. — Может, вы с ним близнецы?
— Мое сумасшествие — не более чем заблуждение, я предвидел это. И потому ты находишься здесь — чтобы я мог убедить тебя в обратном. Подойди ближе, я хочу кое-что тебе показать.
Люсилер продолжал сидеть на своем матрасе, но, увидев, что делает Тарн, он встал и подошел к решетке. Искусник распустил пояс на талии и снял шафранное одеяние с плеч.
— Сейчас я покажу тебе то благо, за которое ты сражался, — сказал Тарн. Когда верхняя половина тела была полностью обнажена, он повернулся спиной к камере, чтобы Люсилер мог разглядеть его спину. — Вот какой прекрасный твой дэгог!
Спина Тарна была покрыта сеткой шрамов. Полосы побелевшей кожи проходили по всей поверхности — неоспоримый результат порки кнутом. Кожа больше напоминала шкуру рептилии, нежели человеческую плоть.
— Хорош, правда? — Тарн снова оделся и взглянул на Люсилера. — Тюремщики дэгога поработали отлично. А сам он наблюдал за ними, не пропустил и секунды. Они даже секли меня по коленям ротанговой тростью. Когда идет дождь, я едва волоку ноги, словно старик.
Люсилер пришел в ужас.
— Вот что случалось с теми, кто не очень лестно отзывался о твоем дэгоге, Люсилер из Фалиндара. — Тарн обвел рукой подземелье. — Это чудесное место много месяцев служило мне домом. Сколько времени здесь пробыл ты? Неделю? Немного дольше? И ты готов сойти с ума, правда?
— Он плохо поступил с тобой, — честно ответил Люсилер.
— Он плохо поступил со всеми трийцами! — вскричал Тарн. — Он привел нарских дьяволов ради собственной выгоды. Он думал только о золоте и оружии. Он жил по-королевски, тогда как другие голодали. Ты все это знаешь!
— Я знаю, что у него были недостатки, — сказал Люсилер. — Но ты действовал отвратительно. Ты — чудовище, Тарн. Твои дролы — вот кто демоны!
Тарн вздохнул.
— Если ты так думаешь, значит, ты еще более невежествен в отношении моих людей, чем я ожидал.
— Твои люди — глупцы. Их набожность просто смешна и нелепа.
— Ты находишься здесь, чтобы убедиться в обратном, Люсилер из Фалиндара. Здесь должен был находиться Шакал, но теперь ты станешь свидетелем вместо него.
— Свидетелем чего?
— Я не тот, кем вы меня считаете, — заявил Тарн. — И теперь я должен доказать это всем вам.
— А вот это, — уверенно произнес Люсилер, — будет непросто.
Тарн непринужденно улыбнулся. Это была прекрасная улыбка — по-детски невинная.
— Я хотел показать Кэлаку то, что я уготовил для дэгога. Я хотел показать ему то, что планирую для Люсел-Лора. Ты займешь его место?
— А у меня есть выбор? — с горечью вымолвил Люсилер. — Я — твой пленник. Ты можешь сделать со мной все что пожелаешь.
— Я желаю не этого. Действительно, ты в плену. То же сделано с военачальниками, которые противостояли мне. Но это сделано не для того, чтобы тебя мучить. Это урок для тебя. Я хотел, чтобы ты узнал, каково мне было здесь, в этом месте, где любил забавляться дэгог. Я хотел, чтобы ты почувствовал хотя бы малую толику моей боли и смог узнать правду о человеке, которому ты служишь.
Люсилер невольно отвел взгляд. То, что проделали с Тарном, было отвратительно — и это не являлось тайной. Поговаривали, будто именно поэтому предводитель дролов так ненавидит дэгога. Узрев обезображенную спину Тарна, Люсилер мог понять его гнев.
— Не жди, что я отрекусь от моего дэгога, — устало молвил он. — Ты победил. Радуйся своей победе.
— Это не моя личная победа. Это — великий день для всех трийцев. И я докажу тебе это. — Тарн подошел к решетке еще ближе. — Ты знаешь, почему дэгог так сблизился с нарскими дьяволами?
Люсилер собрался было ответить, но вдруг понял: его ответ будет ложью. Публично дэгог заявлял, что, имея дело с нарцами, он намерен улучшить жизнь всех трийцев, однако правда была достаточно очевидной. Дэгог так же жаждал власти, как и император Нара.
— Его побуждения меня не интересуют, — сдержанно произнес Люсилер. — И мне нет нужды их вспоминать.
— А, вот тут ты ошибаешься! Его побуждения так же черны, как его сердце! Он признался мне в них.
— Признался? — поднял брови Люсилер. — Значит, теперь пытками занимался ты?
Тарн ничего не ответил, но взгляд его выдал правду.
— Значит, мщение — это добродетель в глазах дролов?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233