Теперь я могу надеяться только на то, что ты выживешь и вернешься домой прежде, чем меня разоблачат.
Возможно, когда-нибудь ты станешь королем и сможешь понять неоспоримость моих действий. Тяготы власти многочисленны и обременительны, а иногда просто непостижимы для тех, кто ими не отягощен. К тому времени как ты получишь это письмо, до тебя дойдет немало слухов, но я надеюсь, ничто не вынудит тебя поверить, будто я оставил тебя по какой-то иной причине, нежели для того, чтобы спасти жизни многих. Я никогда не боялся справедливой войны, но этот конфликт не имеет плюсов, которые компенсировали бы огромные потери. И эту войну надо закончить. Я не могу придумать иного пути для того, чтобы остановить войну — и при этом спасти Арамур.
Императорские жрецы говорят нам, что Бог заботится о героях. Если это так, то Он определенно с тобой. Пусть Он приведет тебя домой невредимым, сын мой, и дарует тебе снисхождение, чтобы ты мог простить меня.
С любовью и сожалением, твой отец.
Ричиус бережно сложил письмо и вернул его в карман рубашки. Жесткие глаза с барельефа наблюдали за ним.
— Я постараюсь, отец, — тихо сказал он и медленно направился к замку.
15
Алейну было всего десять, но он уже разделял семейную любовь к охоте. Динадин не сомневался, что когда-нибудь его брат станет прекрасным лучником. Лук, из которого он стрелял сейчас, специально изготовили в расчете на его маленький рост: этот подарок отец вручил ему недавно в день рождения. Лук был сделан из железного дерева, как настоящий, и, как настоящий, отправлял стрелы точно туда, куда их посылал стрелок. Если лучник хоть
чего— то стоил, стрела поражала цель. Если нет -нужны были уроки. Алейну, разумеется, уроки требовались.
— Я сам могу ее натянуть! — спорил мальчик. Он пытался высвободиться из объятий брата, но Динадин твердо стоял у него за спиной, помогая натянуть тетиву.
— Не так, — спокойно сказал Динадин. — Ты опять держишь тетиву неправильно. Не используй всю ладонь. Вот так…
Динадин ослабил натяжение тетивы и установил маленькую руку брата на стреле, задействовав только два пальца. Потом снова вернул руку брата на тетиву, захватил ее и осторожно натянул.
— Так мне больно! — возроптал мальчик. — Мой способ мне больше нравится.
— При твоем способе теряется управление стрелой, — объяснил Динадин. — Поэтому тебе и не удается попасть в мишень.
Мишень отстояла от них на несколько шагов. Это был сноп сена с кое-как нарисованным кругом в центре. В центр стрела не попала ни разу — как, впрочем, и в другие части снопа. Земля вокруг была усеяна стрелами.
Алейн поморщился.
— У меня ничего не получается! — вздохнул он. — Я просто плохой стрелок. Не то что ты.
— Нужно много практиковаться, Алейн, — утешал его Динадин. — Я тоже долго не мог попадать в цель. Мне пришлось потрудиться. И Делу тоже. Отец учил нас обоих, когда нам было примерно столько же, сколько сейчас тебе. А теперь твоя очередь учиться.
— Не могу! — заявил Алейн, бросив лук на землю. — И я не хочу практиковаться. Я хочу хорошо стрелять. Прямо сейчас!
Динадин расхохотался. Алейн всегда отличался нетерпеливостью — еще до того, как Динадин отправился в Люсел-Лор. Он был рад, что мальчик не изменился. В доме после его возвращения практически все осталось как прежде — и это немного успокоило его израненное сердце. И всякий раз, когда проводил время с братьями или ездил верхом с отцом, он мысленно давал себе слово, что больше никогда не оставит этих мест. Он поднял лук Алейна с земли и протянул его брату, но тот замотал головой.
— Он мне не нужен, — недовольно пробурчал мальчик. — Он плохой.
— Не вини лук, Алейн, это не поможет.
— Он слишком маленький, поэтому стрела до цели не может долететь.
— Конечно, может! Ну-ка давай я тебе покажу!
Он вынул новую стрелу из лежащего на земле колчана, установил ее на тетиве крошечного лука и прицелился, закрыв один глаз. Красный круг сразу же стал четким, словно одеяние дрола, а мир вокруг него сдвинулся, пока он не стал видеть только мишень и непропорционально большой наконечник стрелы. Когда он отпустил тетиву, стрела радостно просвистела в воздухе и впилась в сноп, всего в нескольких пальцах от центра. Алейн радостно закричал и захлопал в ладоши.
— Видишь, — Динадин возвратил оружие брату, — дело не в луке. Тебе просто надо потренироваться.
Алейн весело взял лук.
— Ты стреляешь лучше Дела! Может, даже лучше отца. Может, ты вообще лучший стрелок в Наре!
— Ничуть, — ответил Динадин, смущенный похвалой брата, но в то же время страшно довольный. Было приятно, что он по-прежнему может вызвать у Алейна улыбку. — Есть лучники гораздо лучше меня.
— Я таких не знаю, — возразил Алейн.
— Ну а я знаю. Трийцы, например. Они — лучшие лучники в мире. Стреляют быстро. И всегда попадают в цель.
Мальчик с интересом посмотрел на брата.
— А у тебя было много знакомых трийцев?
— Мало, — признался Динадин, у него вмиг испортилось настроение. — На самом деле всего один.
— Он был хороший лучник?
— О да! — кивнул Динадин. — Иди сюда, я хочу рассказать тебе о нем.
Он взял брата за руку и увел в тень ближайшего платана. Под деревом лежали словно подушки опавшие листья: кто-то сгреб их в аккуратные кучи. Снег, выпавший в начале недели, уже весь растаял, и погода опять соответствовала времени года: по-осеннему сырая. Алейн плюхнулся на одну кучу, Динадин — на соседнюю. В зеленых глазах мальчугана горело любопытство.
— Его звали Люсилер, — торжественно произнес Динадин. — Он был моим другом. — Он на секунду задумался. — Нет, это не совсем верно. Он был больше чем просто друг. Он был мне как брат.
— Как я?
— Он был немного выше ростом, — пошутил Динадин. — Но — да, как ты и Дел.
— И Ричиус?
Динадин погасил улыбку.
— Не мешай мне рассказывать, хорошо? В общем, он был великолепным лучником, лучшего я никогда не видел. Я хочу сказать, он стрелял лучше меня, лучше отца — просто лучше всех. Ему удавалось прицелиться, выстрелить и приготовить следующую стрелу, пока другой еще только вытаскивал первую стрелу из колчана. — Динадин вздохнул. — Боже, это было нечто особенное!
— Отец говорит, гоги такие быстрые потому, что они наполовину звери, — ввернул Алейн. — Это правда, Динадин? Они действительно как животные?
— Нет, они не животные, они люди. И не называй их гогами.
Алейн изумленно раскрыл глаза.
— Ты сам все время называл их гогами — я помню!
— А теперь больше не называю, — отрезал Динадин. — И тебе тоже не следует их так называть. Отец не знает, о чем говорит, так что просто забудь все, что он рассказывал тебе о трийцах. Если ты хочешь что-то о них узнать, спрашивай меня. Я скажу тебе все, как оно есть.
— А что случилось с твоим другом? — спросил мальчик.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233
Возможно, когда-нибудь ты станешь королем и сможешь понять неоспоримость моих действий. Тяготы власти многочисленны и обременительны, а иногда просто непостижимы для тех, кто ими не отягощен. К тому времени как ты получишь это письмо, до тебя дойдет немало слухов, но я надеюсь, ничто не вынудит тебя поверить, будто я оставил тебя по какой-то иной причине, нежели для того, чтобы спасти жизни многих. Я никогда не боялся справедливой войны, но этот конфликт не имеет плюсов, которые компенсировали бы огромные потери. И эту войну надо закончить. Я не могу придумать иного пути для того, чтобы остановить войну — и при этом спасти Арамур.
Императорские жрецы говорят нам, что Бог заботится о героях. Если это так, то Он определенно с тобой. Пусть Он приведет тебя домой невредимым, сын мой, и дарует тебе снисхождение, чтобы ты мог простить меня.
С любовью и сожалением, твой отец.
Ричиус бережно сложил письмо и вернул его в карман рубашки. Жесткие глаза с барельефа наблюдали за ним.
— Я постараюсь, отец, — тихо сказал он и медленно направился к замку.
15
Алейну было всего десять, но он уже разделял семейную любовь к охоте. Динадин не сомневался, что когда-нибудь его брат станет прекрасным лучником. Лук, из которого он стрелял сейчас, специально изготовили в расчете на его маленький рост: этот подарок отец вручил ему недавно в день рождения. Лук был сделан из железного дерева, как настоящий, и, как настоящий, отправлял стрелы точно туда, куда их посылал стрелок. Если лучник хоть
чего— то стоил, стрела поражала цель. Если нет -нужны были уроки. Алейну, разумеется, уроки требовались.
— Я сам могу ее натянуть! — спорил мальчик. Он пытался высвободиться из объятий брата, но Динадин твердо стоял у него за спиной, помогая натянуть тетиву.
— Не так, — спокойно сказал Динадин. — Ты опять держишь тетиву неправильно. Не используй всю ладонь. Вот так…
Динадин ослабил натяжение тетивы и установил маленькую руку брата на стреле, задействовав только два пальца. Потом снова вернул руку брата на тетиву, захватил ее и осторожно натянул.
— Так мне больно! — возроптал мальчик. — Мой способ мне больше нравится.
— При твоем способе теряется управление стрелой, — объяснил Динадин. — Поэтому тебе и не удается попасть в мишень.
Мишень отстояла от них на несколько шагов. Это был сноп сена с кое-как нарисованным кругом в центре. В центр стрела не попала ни разу — как, впрочем, и в другие части снопа. Земля вокруг была усеяна стрелами.
Алейн поморщился.
— У меня ничего не получается! — вздохнул он. — Я просто плохой стрелок. Не то что ты.
— Нужно много практиковаться, Алейн, — утешал его Динадин. — Я тоже долго не мог попадать в цель. Мне пришлось потрудиться. И Делу тоже. Отец учил нас обоих, когда нам было примерно столько же, сколько сейчас тебе. А теперь твоя очередь учиться.
— Не могу! — заявил Алейн, бросив лук на землю. — И я не хочу практиковаться. Я хочу хорошо стрелять. Прямо сейчас!
Динадин расхохотался. Алейн всегда отличался нетерпеливостью — еще до того, как Динадин отправился в Люсел-Лор. Он был рад, что мальчик не изменился. В доме после его возвращения практически все осталось как прежде — и это немного успокоило его израненное сердце. И всякий раз, когда проводил время с братьями или ездил верхом с отцом, он мысленно давал себе слово, что больше никогда не оставит этих мест. Он поднял лук Алейна с земли и протянул его брату, но тот замотал головой.
— Он мне не нужен, — недовольно пробурчал мальчик. — Он плохой.
— Не вини лук, Алейн, это не поможет.
— Он слишком маленький, поэтому стрела до цели не может долететь.
— Конечно, может! Ну-ка давай я тебе покажу!
Он вынул новую стрелу из лежащего на земле колчана, установил ее на тетиве крошечного лука и прицелился, закрыв один глаз. Красный круг сразу же стал четким, словно одеяние дрола, а мир вокруг него сдвинулся, пока он не стал видеть только мишень и непропорционально большой наконечник стрелы. Когда он отпустил тетиву, стрела радостно просвистела в воздухе и впилась в сноп, всего в нескольких пальцах от центра. Алейн радостно закричал и захлопал в ладоши.
— Видишь, — Динадин возвратил оружие брату, — дело не в луке. Тебе просто надо потренироваться.
Алейн весело взял лук.
— Ты стреляешь лучше Дела! Может, даже лучше отца. Может, ты вообще лучший стрелок в Наре!
— Ничуть, — ответил Динадин, смущенный похвалой брата, но в то же время страшно довольный. Было приятно, что он по-прежнему может вызвать у Алейна улыбку. — Есть лучники гораздо лучше меня.
— Я таких не знаю, — возразил Алейн.
— Ну а я знаю. Трийцы, например. Они — лучшие лучники в мире. Стреляют быстро. И всегда попадают в цель.
Мальчик с интересом посмотрел на брата.
— А у тебя было много знакомых трийцев?
— Мало, — признался Динадин, у него вмиг испортилось настроение. — На самом деле всего один.
— Он был хороший лучник?
— О да! — кивнул Динадин. — Иди сюда, я хочу рассказать тебе о нем.
Он взял брата за руку и увел в тень ближайшего платана. Под деревом лежали словно подушки опавшие листья: кто-то сгреб их в аккуратные кучи. Снег, выпавший в начале недели, уже весь растаял, и погода опять соответствовала времени года: по-осеннему сырая. Алейн плюхнулся на одну кучу, Динадин — на соседнюю. В зеленых глазах мальчугана горело любопытство.
— Его звали Люсилер, — торжественно произнес Динадин. — Он был моим другом. — Он на секунду задумался. — Нет, это не совсем верно. Он был больше чем просто друг. Он был мне как брат.
— Как я?
— Он был немного выше ростом, — пошутил Динадин. — Но — да, как ты и Дел.
— И Ричиус?
Динадин погасил улыбку.
— Не мешай мне рассказывать, хорошо? В общем, он был великолепным лучником, лучшего я никогда не видел. Я хочу сказать, он стрелял лучше меня, лучше отца — просто лучше всех. Ему удавалось прицелиться, выстрелить и приготовить следующую стрелу, пока другой еще только вытаскивал первую стрелу из колчана. — Динадин вздохнул. — Боже, это было нечто особенное!
— Отец говорит, гоги такие быстрые потому, что они наполовину звери, — ввернул Алейн. — Это правда, Динадин? Они действительно как животные?
— Нет, они не животные, они люди. И не называй их гогами.
Алейн изумленно раскрыл глаза.
— Ты сам все время называл их гогами — я помню!
— А теперь больше не называю, — отрезал Динадин. — И тебе тоже не следует их так называть. Отец не знает, о чем говорит, так что просто забудь все, что он рассказывал тебе о трийцах. Если ты хочешь что-то о них узнать, спрашивай меня. Я скажу тебе все, как оно есть.
— А что случилось с твоим другом? — спросил мальчик.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233