— спросил тот. — В суматохе это легче сделать.
— Беда в том, — объяснил Артур, — что дружинники вырвутся ночью, а на ночь ворота запирают.
— Лучше миновать ворота днем, — подал голос Плут. — Дожидаться вечера не стоит — стражники будут особо бдительны. А днем и народу побольше…
Артур на мгновение задумался, остальные ждали его решения.
— Нет, — с явным сожалением произнес он, — днем грим заметнее.
Больше никто ничего придумать не смог.
— Предлагаю, — начал Артур, — двинуться в путь на закате, за час до закрытия ворот. В это время самый большой поток народа, все торопятся вернуться домой до темноты.
Остальные молча согласились и заерзали на скамьях, придвигаясь ближе друг к другу.
Артур продолжал:
— Я пойду первым. Со мной… — Он поглядел на Драйма.
— Нельзя мне с вами, — воспротивился тот. — Мне грим не поможет, на любого навлеку беду.
Артур заметно рассердился, но сказать ничего не успел, вмешалась Плясунья:
— Артур, вы должны сделать все, чтобы спастись. Слишком многие ради этого рисковали.
Взгляд Артура остановился на ней. Странное выражение появилось в его глазах. Так радуется человек, наконец-то решив дать себе свободу.
— Как понимаю, — негромко начал он, — после нас с Драймом наибольшей опасности подвергаешься ты. Именно ты узнала Шорка.
Плясунья слушала, затаив дыхание.
— Думаю, поступлю правильно, если возьму тебя с собой.
Плясунья начала подниматься с места, всем видом выражая полную готовность.
Артур скользнул взглядом по лицам остальных:
— Вы согласны?
Оружейник покачал головой:
— Уходить надо поодиночке.
Плясунья в досаде обернулась к хозяину. Сколько можно ее опекать? На прошлой неделе ей исполнилось восемнадцать лет, она уже взрослая и вполне может о себе позаботиться.
— Уходить надо поодиночке, — настаивал Оружейник. — Если одного поймают, у другого останется возможность спастись.
Музыканты одобрительно закивали. Плясунья хотела сказать, что, если Артура поймают, ей будет уже все равно.
— В воротах обычно стоят четверо алебардщиков, — вкрадчиво начал Артур. — Прочие отдыхают в караульной. По тревоге выбегут не сразу. Предположим, девушку или меня узнают. Попробуем прорваться силой. — Он провел пальцами по рукояти меча. — Во всяком случае, я сумею задержать стражей, пока она убежит. Если же пойдет одна… — Артур закончил обворожительной улыбкой.
Новых возражений не последовало, все только уселись еще плотнее.
Либурне с музыкантами решили уходить втроем; Плут, как всегда, в одиночку. Оружейник с Гильдой могли беспрепятственно покинуть город. А вот Драйм…
— Попытаю счастья, — заявил он. — Последним.
— Нет.
Впервые за столом прозвучал голос Гильды. Артур мгновение разглядывал девушку, удивляясь, почему все с таким вниманием ждут ее слов и почему это Драйму кровь бросилась в лицо.
— Мне кажется, лучше поступить так. — Гильда изложила нехитрый план.
Оружейник сидел мрачнее тучи.
— Но это же смертельно опасно для вас с отцом! — воскликнул Драйм в отчаянии.
Подобные заявления не могли смутить Гильду. Артур взглядом и жестом пресек возражения Драйма, заключил:
— На том и порешим.
Артур поднялся из-за стола, начали вставать и остальные. И тут только заметили, что все оказались рядом; пустое пространство, разделившее их, исчезло.
* * *
Несколько часов оставалось на сборы. Оружейник с Флейтистом выкатили во двор большую телегу и осторожно сгружали в нее оружие из тайника. Бережно оборачивали полотном, укладывали на дно, забрасывали соломой.
Либурне рассовывал по мешочкам целебные травы, писал названия, морщился, бормотал что-то: мало, мало успели собрать!
Скрипачу доверили расчесывать парики и бороды, готовить клей. Он изо всех сил старался быть прилежным, но то и дело застывал, устремив взгляд в пространство, руки его опускались, а когда приходил в себя, обнаруживал, что парик лежит на полу, а стол залит клеем.
Плут спал сном праведника — много дней провел в дороге без сна и отдыха.
Плясунья сидела у зеркала, раздумывая, какой грим выбрать, — актеры Дейла и Овайля многому ее научили. Поднялась и сделала несколько шагов по комнате — странной, скользящей походкой, чуть покачивая станом, словно тростник на ветру.
Гильда задумчиво поглядела на нее, завязала в узелок бесценные кисти и краски, помедлила, размышляя, как быть. Взять с собой она могла лишь самое необходимое, Плясунье с Артуром и вовсе предстояло уходить налегке. К тому же следовало позаботиться о еде на дорогу — для всех.
В дверь постучали. Гильда отворила. Посторонилась, пропуская Артура, сама выскользнула за дверь. У Плясуньи тотчас пересохло в горле. Артур неслышными шагами пересек комнату. В руках он держал знаменитый «Грифон».
— Меч придется спрятать тебе. Возьми под накидку.
Плясунья кивнула, не в силах ответить. Приняла из его рук «Грифон». Не удержалась, вынула из ножен, коснулась пальцами сияющего клинка. Артур медлил, не уходил.
— Станцуй для меня.
Плясунья вскинула глаза, спросила севшим голосом:
— Без музыки?
— Без.
— Я давно не танцевала… — начала она, оправдываясь.
Артур ждал. Плясунья заметила, что у него дрожат руки. Он тоже волновался, и это ее ободрило.
Плясунья зажгла свечу и вышла на середину комнаты. Был полдень, но за окном сгустился сумрак. Грозовые тучи ходили с самого утра, никак не могли пролиться дождем. Парило.
Плясунья прыгнула, свернулась в воздухе кольцом, пальцами ног коснулась головы. В руке она держала свечу. Язычок пламени метнулся вверх и опал, казалось, погаснет — осталась только маленькая искорка на фитиле, но пламя вспыхнуло вновь.
Девушка танцевала, перекидывая свечу из руки в руку. Маленький огонек вился в полумраке комнаты.
Огненные точки так же перечеркивали темное небо — далеко на западе, в краю яблоневых садов. Артуру сразу вспомнился теплый летний сумрак, падающие на землю белые лепестки, мягкое дуновение ветра, напоенного ароматами ночных цветов. Рои светлячков. Маленькие летучие огоньки — леди Арна украшала ими прическу.
Пламя свечи трепетало, желтый язычок тянулся к потолку, сменялся голубым лепестком, а тот — красной искрой. Свеча не гасла в быстрых руках Плясуньи. Девушка остановилась, поднесла огонек к губам. На мгновение высветились ее лицо и руки — и растворились в полумраке. Плясунья задула свечу.
— Я должен сказать тебе, — начал Артур. — Я должен многое тебе сказать…
…На кухне Гильда хлопотала подле очага. Последнее время обитатели дома питались скудно — карман Оружейника не был бездонным, лучшие куски отдавали раненому. Гильде хотелось напоследок порадовать домочадцев. Жирный гусь был ощипан и нанизан на вертел. Присев перед очагом, Гильда поливала гуся стекавшим с него жиром.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136
— Беда в том, — объяснил Артур, — что дружинники вырвутся ночью, а на ночь ворота запирают.
— Лучше миновать ворота днем, — подал голос Плут. — Дожидаться вечера не стоит — стражники будут особо бдительны. А днем и народу побольше…
Артур на мгновение задумался, остальные ждали его решения.
— Нет, — с явным сожалением произнес он, — днем грим заметнее.
Больше никто ничего придумать не смог.
— Предлагаю, — начал Артур, — двинуться в путь на закате, за час до закрытия ворот. В это время самый большой поток народа, все торопятся вернуться домой до темноты.
Остальные молча согласились и заерзали на скамьях, придвигаясь ближе друг к другу.
Артур продолжал:
— Я пойду первым. Со мной… — Он поглядел на Драйма.
— Нельзя мне с вами, — воспротивился тот. — Мне грим не поможет, на любого навлеку беду.
Артур заметно рассердился, но сказать ничего не успел, вмешалась Плясунья:
— Артур, вы должны сделать все, чтобы спастись. Слишком многие ради этого рисковали.
Взгляд Артура остановился на ней. Странное выражение появилось в его глазах. Так радуется человек, наконец-то решив дать себе свободу.
— Как понимаю, — негромко начал он, — после нас с Драймом наибольшей опасности подвергаешься ты. Именно ты узнала Шорка.
Плясунья слушала, затаив дыхание.
— Думаю, поступлю правильно, если возьму тебя с собой.
Плясунья начала подниматься с места, всем видом выражая полную готовность.
Артур скользнул взглядом по лицам остальных:
— Вы согласны?
Оружейник покачал головой:
— Уходить надо поодиночке.
Плясунья в досаде обернулась к хозяину. Сколько можно ее опекать? На прошлой неделе ей исполнилось восемнадцать лет, она уже взрослая и вполне может о себе позаботиться.
— Уходить надо поодиночке, — настаивал Оружейник. — Если одного поймают, у другого останется возможность спастись.
Музыканты одобрительно закивали. Плясунья хотела сказать, что, если Артура поймают, ей будет уже все равно.
— В воротах обычно стоят четверо алебардщиков, — вкрадчиво начал Артур. — Прочие отдыхают в караульной. По тревоге выбегут не сразу. Предположим, девушку или меня узнают. Попробуем прорваться силой. — Он провел пальцами по рукояти меча. — Во всяком случае, я сумею задержать стражей, пока она убежит. Если же пойдет одна… — Артур закончил обворожительной улыбкой.
Новых возражений не последовало, все только уселись еще плотнее.
Либурне с музыкантами решили уходить втроем; Плут, как всегда, в одиночку. Оружейник с Гильдой могли беспрепятственно покинуть город. А вот Драйм…
— Попытаю счастья, — заявил он. — Последним.
— Нет.
Впервые за столом прозвучал голос Гильды. Артур мгновение разглядывал девушку, удивляясь, почему все с таким вниманием ждут ее слов и почему это Драйму кровь бросилась в лицо.
— Мне кажется, лучше поступить так. — Гильда изложила нехитрый план.
Оружейник сидел мрачнее тучи.
— Но это же смертельно опасно для вас с отцом! — воскликнул Драйм в отчаянии.
Подобные заявления не могли смутить Гильду. Артур взглядом и жестом пресек возражения Драйма, заключил:
— На том и порешим.
Артур поднялся из-за стола, начали вставать и остальные. И тут только заметили, что все оказались рядом; пустое пространство, разделившее их, исчезло.
* * *
Несколько часов оставалось на сборы. Оружейник с Флейтистом выкатили во двор большую телегу и осторожно сгружали в нее оружие из тайника. Бережно оборачивали полотном, укладывали на дно, забрасывали соломой.
Либурне рассовывал по мешочкам целебные травы, писал названия, морщился, бормотал что-то: мало, мало успели собрать!
Скрипачу доверили расчесывать парики и бороды, готовить клей. Он изо всех сил старался быть прилежным, но то и дело застывал, устремив взгляд в пространство, руки его опускались, а когда приходил в себя, обнаруживал, что парик лежит на полу, а стол залит клеем.
Плут спал сном праведника — много дней провел в дороге без сна и отдыха.
Плясунья сидела у зеркала, раздумывая, какой грим выбрать, — актеры Дейла и Овайля многому ее научили. Поднялась и сделала несколько шагов по комнате — странной, скользящей походкой, чуть покачивая станом, словно тростник на ветру.
Гильда задумчиво поглядела на нее, завязала в узелок бесценные кисти и краски, помедлила, размышляя, как быть. Взять с собой она могла лишь самое необходимое, Плясунье с Артуром и вовсе предстояло уходить налегке. К тому же следовало позаботиться о еде на дорогу — для всех.
В дверь постучали. Гильда отворила. Посторонилась, пропуская Артура, сама выскользнула за дверь. У Плясуньи тотчас пересохло в горле. Артур неслышными шагами пересек комнату. В руках он держал знаменитый «Грифон».
— Меч придется спрятать тебе. Возьми под накидку.
Плясунья кивнула, не в силах ответить. Приняла из его рук «Грифон». Не удержалась, вынула из ножен, коснулась пальцами сияющего клинка. Артур медлил, не уходил.
— Станцуй для меня.
Плясунья вскинула глаза, спросила севшим голосом:
— Без музыки?
— Без.
— Я давно не танцевала… — начала она, оправдываясь.
Артур ждал. Плясунья заметила, что у него дрожат руки. Он тоже волновался, и это ее ободрило.
Плясунья зажгла свечу и вышла на середину комнаты. Был полдень, но за окном сгустился сумрак. Грозовые тучи ходили с самого утра, никак не могли пролиться дождем. Парило.
Плясунья прыгнула, свернулась в воздухе кольцом, пальцами ног коснулась головы. В руке она держала свечу. Язычок пламени метнулся вверх и опал, казалось, погаснет — осталась только маленькая искорка на фитиле, но пламя вспыхнуло вновь.
Девушка танцевала, перекидывая свечу из руки в руку. Маленький огонек вился в полумраке комнаты.
Огненные точки так же перечеркивали темное небо — далеко на западе, в краю яблоневых садов. Артуру сразу вспомнился теплый летний сумрак, падающие на землю белые лепестки, мягкое дуновение ветра, напоенного ароматами ночных цветов. Рои светлячков. Маленькие летучие огоньки — леди Арна украшала ими прическу.
Пламя свечи трепетало, желтый язычок тянулся к потолку, сменялся голубым лепестком, а тот — красной искрой. Свеча не гасла в быстрых руках Плясуньи. Девушка остановилась, поднесла огонек к губам. На мгновение высветились ее лицо и руки — и растворились в полумраке. Плясунья задула свечу.
— Я должен сказать тебе, — начал Артур. — Я должен многое тебе сказать…
…На кухне Гильда хлопотала подле очага. Последнее время обитатели дома питались скудно — карман Оружейника не был бездонным, лучшие куски отдавали раненому. Гильде хотелось напоследок порадовать домочадцев. Жирный гусь был ощипан и нанизан на вертел. Присев перед очагом, Гильда поливала гуся стекавшим с него жиром.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136