— Сложено много сказок о том, как человек стал оборотнем, — заметил Стрелок, — и ни одной — как оборотень превратился в человека.
— Придется написать такую сказку, — улыбнулся Менестрель. — И с Магистром придется бороться, но не это самое тяжкое. Потруднее будет выиграть битву за людские сердца.
— И все же, что нам делать? — спросил Оружейник.
Менестрель положил руку на плечо Стрелка: «Тебе решать». Охотник поднялся с места:
— Актерам — заняться привычным ремеслом. Людям надо напомнить, что прекрасно и достойно, а что нет. Пусть не думают, будто Магистр — пример для подражания, а цель жизни — нажива.
— Уверен, — вставил Флейтист, — Овайль собрал труппу и не теряет времени даром.
— А мы? — спросил Оружейник, обнимая дочь.
Стрелок низко им поклонился:
— Добрые хозяева, спасибо за кров и ласку. Придет час, и в ваши двери вновь постучат обездоленные. Примите их столь же радушно.
Повернулся к Менестрелю, взгляды их встретились. Певец сказал:
— Тебе нелегкий жребий выпал: бороться с Магистром.
— Думаю, как к нему подступиться?
Менестрель встал из-за стола, прошелся по комнате.
— Чтобы противостоять Магистру, надо знать, чего он добивается.
— Власти и денег, конечно.
— Все это у него уже есть.
— Значит, хочет большего.
— А как получить больше? Ограбить королевство подчистую.
— Разве король позволит? Артур на себя корону возлагал, не на Магистра. Или… Магистр намерен убить короля?
Раздался звон. Все посмотрели на Плясунью, а она — на разбитую тарелку.
— Я уберу. — Гильда поднялась, собрала в подол черепки.
Плясунья растерянно улыбнулась ей и вновь обратила напряженно-испуганный взгляд к Стрелку. Менестрель тоже смотрел на лучника. Вслед за ним негромко повторил:
— Кому выгодны наши беды? Междоусобицы, разорение жителей…
— Каралдору, — тихо и уверенно откликнулся Стрелок. — За Магистром стоит Каралдор.
— Только не воображайте, будто Каралдор — первопричина всему, — предостерег Менестрель. — Не вздумайте обвинять в наших бедах внешнего врага. Сначала издыхает лев, потом налетают стервятники. К здоровому зверю они не приблизятся. Сначала черствеют сердца, потом Магистр обретает власть. Сначала он сходит с ума от жадности, потом продается Каралдору. Каралдор радуется нашим несчастьям, весьма им способствует, но не он их вызвал — мы сами.
— За Магистром стоит Каралдор, — протянул потрясенный Оружейник.
— Каралдор щедро платит, — откликнулся Стрелок, — но, заплати кто щедрее, Магистр продаст и Каралдор.
Менестрель согласился:
— Напрасно каралдорский король радуется превращению людей в оборотней. Придет час — почувствует их зубы.
— Любопытно, что посулили Магистру, — пробормотал Флейтист.
Менестрель обернулся к нему:
— Представь, что-нибудь случится с королем и королевой. Страна останется без государя. Что сделают лорды Королевского Совета? Пригласят соседнего монарха. Главная сила в Совете принадлежит Магистру, и если он пожелает видеть на троне каралдорца, так и будет. Каралдорец получит наше королевство и сделает Магистра наместником. Полагаю, именно это ему и обещано. И тогда Магистр выжмет из страны все. Вот еще большая власть, большее богатство.
— Так Артур обречен? — дрожащим голосом спросила Плясунья.
Стрелок взглянул на нее. Не думал, что когда-нибудь посочувствует Артуру, и все же сейчас в сердце шевельнулась жалость.
— Попытайся уличить Магистра, — обратился к нему Менестрель. — Если король узнает о его пособничестве Каралдору…
Плясунья невольно схватила Стрелка за руку. «Нет, каково? — подумал он. — Я же еще должен спасать Артура».
— Попытаюсь, — произнес он вслух. — А ты чем займешься?
— Я? — На бледном лице Менестреля сверкнула улыбка. — Пойду с актерами. Душно мне в городе. Дорога зовет.
— Тогда спой на прощание, — попросил Стрелок.
Менестрель взял лютню, бережно коснулся струн.
— Перекресток дорог —
Это место потерь,
Это шаг за порог,
Растворенная дверь.
Мы прошли до него
Пять шагов по пути,
Пять нелегких шагов,
Нужно дальше идти.
Перекресток дорог —
Это пыль и песок,
Это знак, и урок,
И финал, и исток.
Здесь, дорог посреди,
Мы разложим костер,
У огня посидим,
Поведем разговор
О вчерашних мечтах,
О надеждах пустых,
О морях, о долах,
О полях золотых.
Обернется огнем
Наших песен тепло,
Станет завтрашним днем
Сожаленьям назло.
И костер догорит,
И займется заря,
И душа сохранит
И поля, и моря,
И оставленный дом,
И дыханье огня,
По-над пеплом пройдем
К дому нового дня.
Что разлука — строка,
Стороною беда,
Позади — города,
Впереди — города.
Знай, иди да гляди,
Различая меж строк
Позади, впереди
Перекрестки дорог,
Перекрестки дорог.

* * *
Актеры занялись сборами, в дорогу решено было отправиться следующим утром. Гильда, отыскав среди своей одежды несколько теплых вещей для Плясуньи, торопливо их перешивала. Оружейник ушел в мастерскую, в трапезной оставались только Стрелок и Менестрель. Певец, обмакивая палец в вино, нарисовал на столе карту.
— Пойдем в обход городов — там выступить все равно не позволят. Окольными дорогами — от селения к селению.
— Правильно. Не забывай, вас ищут — и тебя, и девушку. И вообще, на дорогах неспокойно, а среди вас ни одного воина.
Менестрель улыбнулся:
— Мы уж побережемся. Поберегись и ты.
— Побываете в Арче?
— Непременно. Музыканты хотят узнать о судьбе Овайля. Если повезет, присоединимся к его труппе… — и, перебив себя, воскликнул: — Ну заходи, чего прячешься?
Плясунья просунула голову в дверь:
— Я мимо шла…
— Угу, — согласился Менестрель. — Мимо — в третий раз.
Плясунья переступила порог. В руках она держала ворох разноцветных лоскутков. Пояснила:
— Гильде подарочек хочу смастерить.
— И негде тебе, бедной, устроиться с шитьем, — посочувствовал Менестрель. — Ладно уж, присаживайся к столу.
Плясунья охотно воспользовалась приглашением. В комнате на минуту воцарилась тишина. После паузы Менестрель сказал:
— Я для тебя песню сочинил.
— Правда? — обрадовалась Плясунья. — Спой.
— Непременно. — Он долго и серьезно смотрел на нее, потом коснулся струн.
— Твой олень, незнакомый странник, мне приснился сегодня ночью,
Он стоял на речном обрыве и смотрел в бегучую воду,
Я ему помешать не смела, даже если б с обрыва прыгнул,
Я его не остерегла бы, только б плакала, глядя вслед.
Твой олень, незнакомый странник, подошел ко мне без опаски.
Я подумала: «Невозможно, невозможно, непостижимо…»
Удивительно это было — светлый вестник, посланец славный,
Как знакомец ко мне подходит, хлеб берет у меня из рук.
Твой олень, незнакомый странник, на рассвете мой сон покинул —
Ты об этом и знать не знаешь, ты меня и, взглянув, не вспомнишь,
Только скажешь о добром часе, только спросишь, о чем печалюсь,
Пожелаю тебе удачи — глаз не щурь, не шути со мной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136