Стебли-щупальца всё плотнее оплетали цветок, но сломать его были пока не в силах. Более того, кое-где тугие оковы оказывались даже разорваны. Впрочем, на их месте тут же возникали новые. Ветвящиеся на глазах стебли-щупальца поднимались откуда-то с невидимого низа, от той точки опоры, к которой был привязан энергетический образ Анмиста в запредельном мире.
В этом мире не было и времени. Неистовая борьба образов могла длиться и одно мгновение, и целую вечность. А если и была в этой борьбе какая-то последовательность, то это означало лишь то, что моменты этой борьбы будут последовательно чередоваться, спустившись отсюда, из мира предсуществований, в мир людей с их текущей во времени жизнью и историей.
Когда цветок мощным рывком почти освободился от пут, разорвав едва ли не все оплетающие его кольца, внизу завертелся водоворот форм, принимая в своём бешеном вращении вид бездонного тёмного провала. Сначала оттуда вырвался порыв мощного ветра, разогнавшей потоки световых лучей и образовавший вокруг борющихся узкий чёрный коридор. Затем незримая сила медленно потянула стебли-щупальца и удерживаемого ими противника вниз. Мощь сопротивления цветка была велика, и щупальца жестоко рвались, отскакивая в стороны и растворяясь в пространстве. Но, тем не менее, клубок сражающихся всё быстрее спускался вниз к чёрной воронке.
В момент, когда бездна вот-вот должна была поглотить сражающихся, пространство вздрогнуло и завибрировало, встречая новых участников схватки. Серебряный вихрь ворвался в чёрный коридор, наполнив его рваными потоками света, и завертелся вокруг тянущихся снизу стеблей. Движение вниз замедлилось. Напряжение борьбы достигло такого накала, что пространство уже не просто вибрировало, а сотрясалось от непрерывного потока силовых волн. Несколько раз удары чёрного ветра рассеивали серебряный вихрь, всякий раз рывками подтягивая вращающихся в неистовом танце борцов к воронке. Но вот серебряный вихрь, собрав силы, сгустился в яркую плотную комету и ослепительной молнией врезался между воронкой мрака и утягиваемыми в неё образами. Тянущиеся снизу стебли разорвались, словно перекушенные, и цветок с оставшимся на нём клубком колец плавно воспарил вверх. Тем временем чёрная воронка подёрнулась сначала мелкой, а затем крупной рябью. Из бездонных глубин стала подниматься исполинская фигура. Редкие световые лучи, прорвавшиеся внутрь чёрного коридора, скупо высвечивали очертания неизвестного существа, отдалённо напоминающего крота. Гигантские лапы потянулись вверх, не желая упускать добычу. Серебристая комета преградила им путь. Осколки света и мрака смешались и перепутались, схлестнувшись в каждой клеточке пространства. И когда гигантский крот, почти преодолев вязкую серебристую пелену, двинулся было дальше вверх, ему навстречу обрушился огненный поток. Его стихия не была связана со светом, скупо льющимся сквозь прорванные стенки чёрного коридора. Это была стихия живого огня — неистового, жаркого, обжигающего. Фонтан яркого пламени обвил исполинскую массу существа, и та, подгоняемая ударами серебряной кометы, стала постепенно оседать вниз. А над воронкой, в пронизанной холодным нездешним светом вышине цветок, обвивший корнями камень, разметав вокруг остатки пут, парил легко и свободно, купаясь в прозрачных нитевидных лучах.
* * *
Сфагам летел вниз, по-прежнему не видя и не чувствуя своего тела. Правда, теперь к нему вернулась способность мыслить отстранённо и осознавать своё я. Оттого, наверное, существование тела, не подтверждаемое чувствами, тем не менее, как-то подразумевалось. Вероятно, по привычке.
Но чувства не исчезли. Они откликались и на потоки холодного воздуха, и на краски неба. Обычного земного неба. Вот сквозь расстилающуюся внизу дымку стали проступать тусклые очертания утреннего города. Вот она, узенькая улочка. Вот крыша, тающая перед взором, словно корочка хрупкого и прозрачного утреннего льда. Вот догорающий с ночи очаг. Вот хозяин кабачка, осторожно трогающий за плечо уснувшего у очага посетителя. Но тот не просыпается, а бессильно роняет голову. Ему, Сфагаму, давно понятно, что брат Анмист мёртв. Но хозяин кабачка ещё долго будет стараться привести его в чувство. Он так и не поймёт, что произошло сегодня ночью между этими двумя немного странными гостями и почему один из них совершенно незаметно исчез, а второй совершенно незаметно умер.
— Эй, приятель! Далеко ли собрался? Там тебе теперь делать нечего! — услышал Сфагам сверху знакомый тяжёлый и гулкий бас.
Сфагам круто взмыл вверх, и перед его взором мелькнул длинный серебристо-голубой шлейф.
— Погоди, дай ему освоиться. Сам всё поймёт! — откликнулся другой голос, резкий и каркающий. — Ты теперь стал как мы! — прокричал тот же голос, резко удаляясь.
Сфагам летел над землёй, постепенно набирая высоту. Вот уже отплыл в сторону огромный Канор, и перед взором замелькали лоскутки возделанных полей, бурые массы леса, серебристые ленты рек и серо-глинистое плетенье осенних дорог. Города, посёлки, деревни… Мосты, крепости, поместья… А вот это, должно быть, монастырь… Сфагам спустился ниже. Да, монастырь у Соляной Горы. Из молельни патриарха курится сизый дымок. Этот набор благовоний означает, что прежний настоятель сменил форму, уйдя из жизни, и Братству предстоит в ближайшие три дня выбрать нового.
Сфагам снова поднялся ввысь. Быстрее, быстрее, быстрее!…
Вот кольнул снизу тонкий тёплый лучик. Должно быть, он пролетал теперь над Амтасой… Напрягая зрение, Сфагам пытался разглядеть ту потерянную на просторах земли точку, откуда исходило направленное на него тепло. Но холодный воздух обжёг ещё не отвыкшие от человеческой меры глаза, и взор его заволокли слёзы. Это было удивительно. Ведь демоны не плачут.
Эпилог
Из «Книги круговращений»
Не спрашивай, что такое земля. Просто стань землёй.
Не спрашивай, что такое небо. Просто стань небом.
Не спрашивай, что такое человек. Просто стань человеком.
Блажен, кто, не познав себя, узнаёт себя во всех вещах.
Блажен, кто, узнав себя во всех вещах, преобразил свою жизненную силу в дух.
Блажен, кто, преобразив свою жизненную силу в дух, до конца претворил свою судьбу.
Блажен прошедший полпути, ибо, не утратив связи с корнем бытия, прозревает пиршество его соцветий.
Грубый человек не имеет лица. Умный имеет собственный лик. Мудрейший не имеет устойчивого облика, ибо лик его — многоликость вселенной.
Сущность человека — превращение.
Ищешь совершенства — почисть в себе замутнённое зеркало.
Из речений пророка Айерена из Тандекара, прозванного Фервурдом
Когда-то люди жили как одна большая семья, и каждый из них не знал, кто он есть сам по себе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108
В этом мире не было и времени. Неистовая борьба образов могла длиться и одно мгновение, и целую вечность. А если и была в этой борьбе какая-то последовательность, то это означало лишь то, что моменты этой борьбы будут последовательно чередоваться, спустившись отсюда, из мира предсуществований, в мир людей с их текущей во времени жизнью и историей.
Когда цветок мощным рывком почти освободился от пут, разорвав едва ли не все оплетающие его кольца, внизу завертелся водоворот форм, принимая в своём бешеном вращении вид бездонного тёмного провала. Сначала оттуда вырвался порыв мощного ветра, разогнавшей потоки световых лучей и образовавший вокруг борющихся узкий чёрный коридор. Затем незримая сила медленно потянула стебли-щупальца и удерживаемого ими противника вниз. Мощь сопротивления цветка была велика, и щупальца жестоко рвались, отскакивая в стороны и растворяясь в пространстве. Но, тем не менее, клубок сражающихся всё быстрее спускался вниз к чёрной воронке.
В момент, когда бездна вот-вот должна была поглотить сражающихся, пространство вздрогнуло и завибрировало, встречая новых участников схватки. Серебряный вихрь ворвался в чёрный коридор, наполнив его рваными потоками света, и завертелся вокруг тянущихся снизу стеблей. Движение вниз замедлилось. Напряжение борьбы достигло такого накала, что пространство уже не просто вибрировало, а сотрясалось от непрерывного потока силовых волн. Несколько раз удары чёрного ветра рассеивали серебряный вихрь, всякий раз рывками подтягивая вращающихся в неистовом танце борцов к воронке. Но вот серебряный вихрь, собрав силы, сгустился в яркую плотную комету и ослепительной молнией врезался между воронкой мрака и утягиваемыми в неё образами. Тянущиеся снизу стебли разорвались, словно перекушенные, и цветок с оставшимся на нём клубком колец плавно воспарил вверх. Тем временем чёрная воронка подёрнулась сначала мелкой, а затем крупной рябью. Из бездонных глубин стала подниматься исполинская фигура. Редкие световые лучи, прорвавшиеся внутрь чёрного коридора, скупо высвечивали очертания неизвестного существа, отдалённо напоминающего крота. Гигантские лапы потянулись вверх, не желая упускать добычу. Серебристая комета преградила им путь. Осколки света и мрака смешались и перепутались, схлестнувшись в каждой клеточке пространства. И когда гигантский крот, почти преодолев вязкую серебристую пелену, двинулся было дальше вверх, ему навстречу обрушился огненный поток. Его стихия не была связана со светом, скупо льющимся сквозь прорванные стенки чёрного коридора. Это была стихия живого огня — неистового, жаркого, обжигающего. Фонтан яркого пламени обвил исполинскую массу существа, и та, подгоняемая ударами серебряной кометы, стала постепенно оседать вниз. А над воронкой, в пронизанной холодным нездешним светом вышине цветок, обвивший корнями камень, разметав вокруг остатки пут, парил легко и свободно, купаясь в прозрачных нитевидных лучах.
* * *
Сфагам летел вниз, по-прежнему не видя и не чувствуя своего тела. Правда, теперь к нему вернулась способность мыслить отстранённо и осознавать своё я. Оттого, наверное, существование тела, не подтверждаемое чувствами, тем не менее, как-то подразумевалось. Вероятно, по привычке.
Но чувства не исчезли. Они откликались и на потоки холодного воздуха, и на краски неба. Обычного земного неба. Вот сквозь расстилающуюся внизу дымку стали проступать тусклые очертания утреннего города. Вот она, узенькая улочка. Вот крыша, тающая перед взором, словно корочка хрупкого и прозрачного утреннего льда. Вот догорающий с ночи очаг. Вот хозяин кабачка, осторожно трогающий за плечо уснувшего у очага посетителя. Но тот не просыпается, а бессильно роняет голову. Ему, Сфагаму, давно понятно, что брат Анмист мёртв. Но хозяин кабачка ещё долго будет стараться привести его в чувство. Он так и не поймёт, что произошло сегодня ночью между этими двумя немного странными гостями и почему один из них совершенно незаметно исчез, а второй совершенно незаметно умер.
— Эй, приятель! Далеко ли собрался? Там тебе теперь делать нечего! — услышал Сфагам сверху знакомый тяжёлый и гулкий бас.
Сфагам круто взмыл вверх, и перед его взором мелькнул длинный серебристо-голубой шлейф.
— Погоди, дай ему освоиться. Сам всё поймёт! — откликнулся другой голос, резкий и каркающий. — Ты теперь стал как мы! — прокричал тот же голос, резко удаляясь.
Сфагам летел над землёй, постепенно набирая высоту. Вот уже отплыл в сторону огромный Канор, и перед взором замелькали лоскутки возделанных полей, бурые массы леса, серебристые ленты рек и серо-глинистое плетенье осенних дорог. Города, посёлки, деревни… Мосты, крепости, поместья… А вот это, должно быть, монастырь… Сфагам спустился ниже. Да, монастырь у Соляной Горы. Из молельни патриарха курится сизый дымок. Этот набор благовоний означает, что прежний настоятель сменил форму, уйдя из жизни, и Братству предстоит в ближайшие три дня выбрать нового.
Сфагам снова поднялся ввысь. Быстрее, быстрее, быстрее!…
Вот кольнул снизу тонкий тёплый лучик. Должно быть, он пролетал теперь над Амтасой… Напрягая зрение, Сфагам пытался разглядеть ту потерянную на просторах земли точку, откуда исходило направленное на него тепло. Но холодный воздух обжёг ещё не отвыкшие от человеческой меры глаза, и взор его заволокли слёзы. Это было удивительно. Ведь демоны не плачут.
Эпилог
Из «Книги круговращений»
Не спрашивай, что такое земля. Просто стань землёй.
Не спрашивай, что такое небо. Просто стань небом.
Не спрашивай, что такое человек. Просто стань человеком.
Блажен, кто, не познав себя, узнаёт себя во всех вещах.
Блажен, кто, узнав себя во всех вещах, преобразил свою жизненную силу в дух.
Блажен, кто, преобразив свою жизненную силу в дух, до конца претворил свою судьбу.
Блажен прошедший полпути, ибо, не утратив связи с корнем бытия, прозревает пиршество его соцветий.
Грубый человек не имеет лица. Умный имеет собственный лик. Мудрейший не имеет устойчивого облика, ибо лик его — многоликость вселенной.
Сущность человека — превращение.
Ищешь совершенства — почисть в себе замутнённое зеркало.
Из речений пророка Айерена из Тандекара, прозванного Фервурдом
Когда-то люди жили как одна большая семья, и каждый из них не знал, кто он есть сам по себе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108