Но прежде надо было заехать за Олкрином. На этот раз Сфагам точно знал, что покидает Братство навсегда.
Глава 25
На следующий день после незабываемого посещения галереи поэтов Анмист не пришёл, как обычно после полудня, в кабачок на встречу с Гемброй. Не пришёл он и на следующий день… И хотя тревога и беспокойство в душе девушки давно сменились обидой, она всё равно ещё несколько дней подряд приходила в это тихое уютное место и, садясь всегда за один и тот же стол, подолгу ждала его, глядя в окно.
Обида постепенно прошла, и слова упрёка, которые постоянно вертелись у неё в голове и которыми она готовилась встретить своего приятеля, стали казаться ей глупыми и ненужными. Она всё чаще задумывалась о своём, удивляясь необычно плавному и размеренному течению мыслей. И кроме того, ей всё чаще вспоминался Сфагам. В такие минуты она даже осторожно радовалась, что их встречи с Анмистом столь неожиданно прекратились. Сфагам продолжал жить в её душе, и ей было стыдно перед ним за свою дружбу с Анмистом. Но тот всё же успел её к себе привязать. Лишь на пятый день она, будто внезапно стряхнув наваждение, избавилась от грустных размышлений и вновь обрела свою привычную внутреннюю свободу. Ещё недавно неотвязно преследующая предательская мысль о том, чтобы потихоньку, тайком от гордости, заглянуть на улицу, где живёт Анмист, теперь вдруг показалась ей смешной и нелепой, а времяпрепровождение в компании кружки с вином у окна в кабачке — пустым и бесполезным занятием. Иное дело — найти применение залежавшимся в кошельке монетам. Что может быть интереснее!
Базар, как всегда, нахлынул на неё лавиной звуков, запахов и красок. Ревели ослы, вытягивали шеи надменные верблюды, на чьих спинах доставлялись в Канор товары с Востока. Но те, кто толпился на специальной площадке для заключения сделок, кричали едва ли громче верблюдов. Вытаращив глаза, восточные купцы размахивали руками и строили из пальцев немыслимые фигуры, издавая при этом неистовые гортанные звуки. Не менее оглушительными и бурными были выкрики местных перекупщиков. Здесь же предлагали свои услуги многочисленные посредники по части доставки товаров и оплаты счетов. Им было из-за чего суетиться — здесь обычно заключались крупные сделки, которые скреплялись базарным нотариусом. А затем, чтобы доставить указанный в договоре товар, обозы шли подчас не только на другой конец империи, но и через земли нескольких сопредельных стран, или отправлялись морем чуть ли на край земли. Как тут продешевить! Зрелище этих торгов привлекало внимание не меньше, чем театральное представление или петушиные бои, и вокруг площадки всегда толпились весёлые зеваки.
Однажды Гембра и сама побывала на этой площадке, ища заказчика на охранные услуги. Тогда её сразу же нанял один купец, который вёз большую партию тканей и одежды столичной выделки на север, где за границей империи его заказчиками были полудикие, едва научившиеся уважать закон варвары. И хотя тогда всё обошлось без особых приключений, Гембра не любила вспоминать эту историю.
За шумной площадкой шли ряды пряностей, в любую погоду прикрытые разноцветными полотнищами на высоких тонких шестах. Здесь трудно было дышать — воздух был полон едкой дурманящей пылью. Среди пёстрого изобилия порошков, корней, трав и настоек простой перец и корица были самыми неприметными. За рядами пряностей следовали лавки с целебными снадобьями: подешевле — в тыквах-горлянках и подороже — в стеклянных бутылочках. Что только не выдумывали продавцы о своих товарах! Только плати — и избавишься от любой болезни! Только плати — и проживёшь до ста двадцати лет, а за дополнительную плату — ещё больше! Впрочем, сведущий в лекарском деле человек мог найти здесь много поистине интересного — сюда везли снадобья со всего мира, и не в одной, так в другой лавке можно было найти любое лекарство, за исключением разве что тех, что готовили в своих отдалённых обителях мастера-монахи. Эти лекарства никогда не попадали в руки непосвящённых и уж тем более не продавались.
Если посетитель главного канорского базара, не поддавшись на завораживающее изобилие мясных, рыбных и овощных рядов, что шумели по соседству, продолжал идти прямо вдоль лекарских лавок, то он, в конце концов, попадал на улицу из солидных, выстроенных всерьёз и надолго небольших торговых домиков. Здесь главным товаром были уже не столько лекарства, сколько магические принадлежности — от волшебных порошков и заколдованных амулетов до древних колдовских книг и вещей, принадлежавших великим магам старых времён. Эта торговая улица располагалась далеко от центра базара и шла вниз под гору в сторону одной из набережных реки Утаур, что расчертила своими многочисленными рукавами и притоками всю старую часть города. Густая базарная толпа к середине улицы довольно сильно редела, и лишь в конце её, у самой набережной, где было много кабачков и харчевен, вновь начиналось оживление.
Гембра не торопясь шла под гору, подолгу останавливаясь и разглядывая диковинные штуки, выставленные в лавках. Здесь не было утомительной и раздражающей толкотни, назойливого шума и бесцеремонных зазывал. Продавцы вели себя сдержанно и степенно, а базарная стража в чёрных доспехах с красными нашивками появлялась редко. Сама не понимая зачем, Гембра зашла в одну из лавок. В прохладном полумраке поблёскивало старинное серебро — посуда и оружие. В широких расписных вазах были насыпаны монеты времён старых династий, медные и серебряные цепочки, украшения и амулеты. Были тут и причудливой формы кувшины из цветного стекла, и разукрашенные фаянсовые блюда, и тончайшей работы драгоценные кубки. Гембра осторожно сняла с полки один из них — золотой с изящной ножкой и сплошным поясом тонкой чеканки. Повернув кубок к свету, Гембра стала разглядывать сюжет чеканки, представляя при этом, как этот кубок мог смотреться в руке какого-нибудь придворного вельможи или знатной дамы старых времён. Неожиданно вспомнился разговор с Ламиссой перед тем, как они отправились к развалинам лесного храма, чтобы узнать свою судьбу. Теперь Гембра ясно почувствовала ту самую стену времени, которая манит иллюзией проходимости, но никогда не позволяет в полной мере погрузиться в прошлое. А, казалось бы, чего проще! Стоит только понять и почувствовать старинную вещь, как её понимали и чувствовали первые хозяева. Вот взять хотя бы этот кубок, почувствовать его в своей руке, закрыть глаза и…
— Это сцена охоты на львов. Столичная работа. Этому кубку четыреста лет, — донёсся до Гембры спокойный размеренный голос.
Повернув голову, она заметила, что в глубине комнаты за столом, заваленным большими и маленькими свитками, сидит хозяин — довольно молодой, изыскано одетый полноватый человек с бледным лицом и аккуратной чёрной бородкой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108
Глава 25
На следующий день после незабываемого посещения галереи поэтов Анмист не пришёл, как обычно после полудня, в кабачок на встречу с Гемброй. Не пришёл он и на следующий день… И хотя тревога и беспокойство в душе девушки давно сменились обидой, она всё равно ещё несколько дней подряд приходила в это тихое уютное место и, садясь всегда за один и тот же стол, подолгу ждала его, глядя в окно.
Обида постепенно прошла, и слова упрёка, которые постоянно вертелись у неё в голове и которыми она готовилась встретить своего приятеля, стали казаться ей глупыми и ненужными. Она всё чаще задумывалась о своём, удивляясь необычно плавному и размеренному течению мыслей. И кроме того, ей всё чаще вспоминался Сфагам. В такие минуты она даже осторожно радовалась, что их встречи с Анмистом столь неожиданно прекратились. Сфагам продолжал жить в её душе, и ей было стыдно перед ним за свою дружбу с Анмистом. Но тот всё же успел её к себе привязать. Лишь на пятый день она, будто внезапно стряхнув наваждение, избавилась от грустных размышлений и вновь обрела свою привычную внутреннюю свободу. Ещё недавно неотвязно преследующая предательская мысль о том, чтобы потихоньку, тайком от гордости, заглянуть на улицу, где живёт Анмист, теперь вдруг показалась ей смешной и нелепой, а времяпрепровождение в компании кружки с вином у окна в кабачке — пустым и бесполезным занятием. Иное дело — найти применение залежавшимся в кошельке монетам. Что может быть интереснее!
Базар, как всегда, нахлынул на неё лавиной звуков, запахов и красок. Ревели ослы, вытягивали шеи надменные верблюды, на чьих спинах доставлялись в Канор товары с Востока. Но те, кто толпился на специальной площадке для заключения сделок, кричали едва ли громче верблюдов. Вытаращив глаза, восточные купцы размахивали руками и строили из пальцев немыслимые фигуры, издавая при этом неистовые гортанные звуки. Не менее оглушительными и бурными были выкрики местных перекупщиков. Здесь же предлагали свои услуги многочисленные посредники по части доставки товаров и оплаты счетов. Им было из-за чего суетиться — здесь обычно заключались крупные сделки, которые скреплялись базарным нотариусом. А затем, чтобы доставить указанный в договоре товар, обозы шли подчас не только на другой конец империи, но и через земли нескольких сопредельных стран, или отправлялись морем чуть ли на край земли. Как тут продешевить! Зрелище этих торгов привлекало внимание не меньше, чем театральное представление или петушиные бои, и вокруг площадки всегда толпились весёлые зеваки.
Однажды Гембра и сама побывала на этой площадке, ища заказчика на охранные услуги. Тогда её сразу же нанял один купец, который вёз большую партию тканей и одежды столичной выделки на север, где за границей империи его заказчиками были полудикие, едва научившиеся уважать закон варвары. И хотя тогда всё обошлось без особых приключений, Гембра не любила вспоминать эту историю.
За шумной площадкой шли ряды пряностей, в любую погоду прикрытые разноцветными полотнищами на высоких тонких шестах. Здесь трудно было дышать — воздух был полон едкой дурманящей пылью. Среди пёстрого изобилия порошков, корней, трав и настоек простой перец и корица были самыми неприметными. За рядами пряностей следовали лавки с целебными снадобьями: подешевле — в тыквах-горлянках и подороже — в стеклянных бутылочках. Что только не выдумывали продавцы о своих товарах! Только плати — и избавишься от любой болезни! Только плати — и проживёшь до ста двадцати лет, а за дополнительную плату — ещё больше! Впрочем, сведущий в лекарском деле человек мог найти здесь много поистине интересного — сюда везли снадобья со всего мира, и не в одной, так в другой лавке можно было найти любое лекарство, за исключением разве что тех, что готовили в своих отдалённых обителях мастера-монахи. Эти лекарства никогда не попадали в руки непосвящённых и уж тем более не продавались.
Если посетитель главного канорского базара, не поддавшись на завораживающее изобилие мясных, рыбных и овощных рядов, что шумели по соседству, продолжал идти прямо вдоль лекарских лавок, то он, в конце концов, попадал на улицу из солидных, выстроенных всерьёз и надолго небольших торговых домиков. Здесь главным товаром были уже не столько лекарства, сколько магические принадлежности — от волшебных порошков и заколдованных амулетов до древних колдовских книг и вещей, принадлежавших великим магам старых времён. Эта торговая улица располагалась далеко от центра базара и шла вниз под гору в сторону одной из набережных реки Утаур, что расчертила своими многочисленными рукавами и притоками всю старую часть города. Густая базарная толпа к середине улицы довольно сильно редела, и лишь в конце её, у самой набережной, где было много кабачков и харчевен, вновь начиналось оживление.
Гембра не торопясь шла под гору, подолгу останавливаясь и разглядывая диковинные штуки, выставленные в лавках. Здесь не было утомительной и раздражающей толкотни, назойливого шума и бесцеремонных зазывал. Продавцы вели себя сдержанно и степенно, а базарная стража в чёрных доспехах с красными нашивками появлялась редко. Сама не понимая зачем, Гембра зашла в одну из лавок. В прохладном полумраке поблёскивало старинное серебро — посуда и оружие. В широких расписных вазах были насыпаны монеты времён старых династий, медные и серебряные цепочки, украшения и амулеты. Были тут и причудливой формы кувшины из цветного стекла, и разукрашенные фаянсовые блюда, и тончайшей работы драгоценные кубки. Гембра осторожно сняла с полки один из них — золотой с изящной ножкой и сплошным поясом тонкой чеканки. Повернув кубок к свету, Гембра стала разглядывать сюжет чеканки, представляя при этом, как этот кубок мог смотреться в руке какого-нибудь придворного вельможи или знатной дамы старых времён. Неожиданно вспомнился разговор с Ламиссой перед тем, как они отправились к развалинам лесного храма, чтобы узнать свою судьбу. Теперь Гембра ясно почувствовала ту самую стену времени, которая манит иллюзией проходимости, но никогда не позволяет в полной мере погрузиться в прошлое. А, казалось бы, чего проще! Стоит только понять и почувствовать старинную вещь, как её понимали и чувствовали первые хозяева. Вот взять хотя бы этот кубок, почувствовать его в своей руке, закрыть глаза и…
— Это сцена охоты на львов. Столичная работа. Этому кубку четыреста лет, — донёсся до Гембры спокойный размеренный голос.
Повернув голову, она заметила, что в глубине комнаты за столом, заваленным большими и маленькими свитками, сидит хозяин — довольно молодой, изыскано одетый полноватый человек с бледным лицом и аккуратной чёрной бородкой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108