В отделке браслета тускло блеснул благородный нефритовый камень. Голова подалась вперёд, медленно вытягивая через капюшон гибкое и, как казалось, бесконечно длинное змеиное тело. Всеобщий возглас изумления и ужаса огласил комнату. А гигантская змея, поднимаясь всё выше к потолку, застыла, слегка покачиваясь, прямо над Сфагагом и его пациентом. Не обращая внимания на нарастающую вокруг панику, мастер так же медленно повернулся снова к больному и, вновь закрыв глаза, продолжил чтение заклинаний. Через несколько минут игла в его руке взметнулась вверх, а из ранки брызнула тёмная порченая ядом кровь. Кровотечение, впрочем, скоро прекратилось и напряжение мучительной боли на бледном лице Айерена сменилось выражением усталого спокойствия. Дыхание его стало ровным, члены расслабились, а открывшиеся глаза встретили зависший над ним чудовищный образ с невозмутимой твёрдостью. Оскалив зубастую пасть, змея опоясала лежанку двумя кольцами своего белоснежного тела, затем вдруг изогнулась в прыжке, расправив неизвестно откуда взявшиеся длинные чёрно-белые перепончатые крылья.
Кому-то показалось, что демоническая змея исчезла, нырнув головой в окно. Кто-то видел, будто она просто растаяла в воздухе, а некоторые утверждали потом, что она будто бы просто провалилась сквозь землю. Но как бы то ни было, когда Сфагам закончил читать заклинания, демона уже рядом не было, и даже шум в комнате пошёл немного на спад.
— Яд больше не действует. Его жизнь вне опсности, — сказал Сфагам столпившимся у лежанки сподвижникам пророка. — Теперь осталось только выдавить оставшуюся отравленную кровь и обработать ранку. Это может сделать любой начинающий лекарь или даже любой из вас. И ещё не помешала бы пара укрепляющих пилюль.
Не вступая ни с кем в разговоры, Сфагам направился назад в свою келью. Но на маленькой площадке перед крутой лесенкой, что вела в узкий коридор, его ждали несколько человек. По их одеждам ещё издали можно было узнать последователей пророка. Оставалось только догадываться, как им удалось оказаться здесь раньше Сфагама. Приблизившись, мастер отметил, что все они присутствовали при его беседе с Айереном у костра.
— Ну, а теперь что стряслось? — спросил он устремившихся ему на встречу двуединщиков.
— Ты спас жизнь Пророка, и мы теперь навсегда тебе обязаны, — начал самый старший, снимая накидку с седой головы.
— Когда я слышу, что мне кто-то обязан, я стараюсь держаться от него подальше. На всякий случай.
— Тебе не стоит нас опасаться. Более того, некоторые из наших собратьев настолько вдохновились твоими речами, что готовы следовать за тобой, — продолжал старик. — Помнишь, ты сказал, что заронить в души зерно сомнения — значит сломать человека?
— Это не я сказал. Я только повторил.
— Ну, пусть будет так… После того, как Пророк растолковал нам значение твоих слов, многие возжелали идти твоей дорогой. Таких уже около пятнадцати человек…Что ты на это ответишь?
— Отвечу вот что. Во-первых, учителя не выбирают, как кушанье в трактире. Во-вторых, вы — люди, рождённые для веры, а не для путешествий в мире вопросов. А вера — это когда врождённая жажда запредельного обретает единственное и неизменное имя. И когда запредельное ускользает, человеческий дух продолжает насыщаться именем и образом. Вы — люди веры. И вы обрели свою веру с вашим пророком. Чего же вам ещё? К тому же ваш пророк вполне заслуживает, чтобы его не предавали. В-третьих, мой путь — это не путь веры, а путь размышлений и сомнений. Здесь имена и образы редко надолго сживаются с тем, что они означают. А чтоб навсегда — так вообще не бывает. Поэтому моя стезя — это путь безжалостных к себе одиночек, а не общины взыскующих пастыря, что привёл бы их к острову Вечной Истины. А чтобы примирить веру с вопросами, надо обладать таким самостоянием, которого у вас нет. Так что вам нечего делать на моей дороге. И последнее. Прошу вас, не пытайтесь толковать мои слова или приспосабливать их для вашего ученья. Следуйте за вашим пророком, и вы получите всё, чего жаждет ваша душа.
Слегка поклонившись в знак окончания разговора, Сфагам стал подниматься по лесенке.
— Скажи, а что это была за змея? — прозвучал ему вслед вопрос кого-то из двуединщиков.
— Это не змея… — не оборачиваясь, ответил Сфагам, закрывая за собой дверь в коридор. — Это один мой знакомый.
В этот вечер его больше никто не беспокоил, и к утру план тайного вывоза пророка из монастыря был в общих чертах готов. Встав, как обычно, довольно рано, Сфагам после длительной утренней медитации направился было к настоятелю, чтобы поделиться с ним своими соображениями, но обстоятельства сложились иначе.
Идя через широкий главный двор, Сфагам увидел, как несколько монахов возятся возле Больших Въездных Ворот, вынимая из огромных железных скоб мощные брёвна-засовы. Когда ворота открыли, вдоль живого коридора из сбежавшихся со всего монастыря монахов двинулись три всадника в начищенных доспехах и с двухвостыми жёлтыми флажками за спинами. Эти флажки означали мирные намерения и желание вступить в переговоры. Едущий на одну конскую голову впереди двух других офицер был сам начальник губернаторского гарнизона. На этот раз настоятель вышел навстречу в парадном атласном одеянии с серебряным жезлом в руке и в сопровождении напыщенного церемониймейстера.
Офицеры спешились и, приблизившись к настоятелю, приветствовали его почтительным поклоном.
— Повинуясь приказу светлейшего Элгартиса, регента Алвиурийской Империи, губернатор отводит своих солдат от стен вашего монастыря. И человек по имени Айерен из Тандекара, прозванный Фервурдом, а также его последователи могут беспрепятственно передвигаться в пределах всей страны, — провозгласил начальник гарнизона так, чтобы его голос был слышен по всему двору. — Вот приказ регента, который мы получили вчера вечером! — он поднял над головой свиток и передал его настоятелю.
Тот с почтением взял документ в руки и внимательно прочёл его.
— В этом свитке, скреплённом печатью императорской канцелярии, говорится ещё и то, что сам регент империи, светлейший Элгартис, желал бы видеть нашего невольного гостя у себя в столице, и властям нашей провинции следует позаботиться о безопасности его пути.
— Именно так, — подтвердил начальник гарнизона. — Приказ есть приказ…
— Что ж, я полагаю, что под вашим попечением наш гость без приключений доберётся до Канора.
Завершение этого ритуального разговора, где офицер в цветистых выражениях передавал настоятелю наилучшие пожелания от губернатора, Сфагама не интересовало. Он направился к себе в келью с намерением как можно скорее собраться и уехать из монастыря. Он знал, что сейчас ему надлежит немедля ехать в столицу, где неясное пока сплетение его судьбы с судьбой Айерена из Тандекара должно было получить своё разрешение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108
Кому-то показалось, что демоническая змея исчезла, нырнув головой в окно. Кто-то видел, будто она просто растаяла в воздухе, а некоторые утверждали потом, что она будто бы просто провалилась сквозь землю. Но как бы то ни было, когда Сфагам закончил читать заклинания, демона уже рядом не было, и даже шум в комнате пошёл немного на спад.
— Яд больше не действует. Его жизнь вне опсности, — сказал Сфагам столпившимся у лежанки сподвижникам пророка. — Теперь осталось только выдавить оставшуюся отравленную кровь и обработать ранку. Это может сделать любой начинающий лекарь или даже любой из вас. И ещё не помешала бы пара укрепляющих пилюль.
Не вступая ни с кем в разговоры, Сфагам направился назад в свою келью. Но на маленькой площадке перед крутой лесенкой, что вела в узкий коридор, его ждали несколько человек. По их одеждам ещё издали можно было узнать последователей пророка. Оставалось только догадываться, как им удалось оказаться здесь раньше Сфагама. Приблизившись, мастер отметил, что все они присутствовали при его беседе с Айереном у костра.
— Ну, а теперь что стряслось? — спросил он устремившихся ему на встречу двуединщиков.
— Ты спас жизнь Пророка, и мы теперь навсегда тебе обязаны, — начал самый старший, снимая накидку с седой головы.
— Когда я слышу, что мне кто-то обязан, я стараюсь держаться от него подальше. На всякий случай.
— Тебе не стоит нас опасаться. Более того, некоторые из наших собратьев настолько вдохновились твоими речами, что готовы следовать за тобой, — продолжал старик. — Помнишь, ты сказал, что заронить в души зерно сомнения — значит сломать человека?
— Это не я сказал. Я только повторил.
— Ну, пусть будет так… После того, как Пророк растолковал нам значение твоих слов, многие возжелали идти твоей дорогой. Таких уже около пятнадцати человек…Что ты на это ответишь?
— Отвечу вот что. Во-первых, учителя не выбирают, как кушанье в трактире. Во-вторых, вы — люди, рождённые для веры, а не для путешествий в мире вопросов. А вера — это когда врождённая жажда запредельного обретает единственное и неизменное имя. И когда запредельное ускользает, человеческий дух продолжает насыщаться именем и образом. Вы — люди веры. И вы обрели свою веру с вашим пророком. Чего же вам ещё? К тому же ваш пророк вполне заслуживает, чтобы его не предавали. В-третьих, мой путь — это не путь веры, а путь размышлений и сомнений. Здесь имена и образы редко надолго сживаются с тем, что они означают. А чтоб навсегда — так вообще не бывает. Поэтому моя стезя — это путь безжалостных к себе одиночек, а не общины взыскующих пастыря, что привёл бы их к острову Вечной Истины. А чтобы примирить веру с вопросами, надо обладать таким самостоянием, которого у вас нет. Так что вам нечего делать на моей дороге. И последнее. Прошу вас, не пытайтесь толковать мои слова или приспосабливать их для вашего ученья. Следуйте за вашим пророком, и вы получите всё, чего жаждет ваша душа.
Слегка поклонившись в знак окончания разговора, Сфагам стал подниматься по лесенке.
— Скажи, а что это была за змея? — прозвучал ему вслед вопрос кого-то из двуединщиков.
— Это не змея… — не оборачиваясь, ответил Сфагам, закрывая за собой дверь в коридор. — Это один мой знакомый.
В этот вечер его больше никто не беспокоил, и к утру план тайного вывоза пророка из монастыря был в общих чертах готов. Встав, как обычно, довольно рано, Сфагам после длительной утренней медитации направился было к настоятелю, чтобы поделиться с ним своими соображениями, но обстоятельства сложились иначе.
Идя через широкий главный двор, Сфагам увидел, как несколько монахов возятся возле Больших Въездных Ворот, вынимая из огромных железных скоб мощные брёвна-засовы. Когда ворота открыли, вдоль живого коридора из сбежавшихся со всего монастыря монахов двинулись три всадника в начищенных доспехах и с двухвостыми жёлтыми флажками за спинами. Эти флажки означали мирные намерения и желание вступить в переговоры. Едущий на одну конскую голову впереди двух других офицер был сам начальник губернаторского гарнизона. На этот раз настоятель вышел навстречу в парадном атласном одеянии с серебряным жезлом в руке и в сопровождении напыщенного церемониймейстера.
Офицеры спешились и, приблизившись к настоятелю, приветствовали его почтительным поклоном.
— Повинуясь приказу светлейшего Элгартиса, регента Алвиурийской Империи, губернатор отводит своих солдат от стен вашего монастыря. И человек по имени Айерен из Тандекара, прозванный Фервурдом, а также его последователи могут беспрепятственно передвигаться в пределах всей страны, — провозгласил начальник гарнизона так, чтобы его голос был слышен по всему двору. — Вот приказ регента, который мы получили вчера вечером! — он поднял над головой свиток и передал его настоятелю.
Тот с почтением взял документ в руки и внимательно прочёл его.
— В этом свитке, скреплённом печатью императорской канцелярии, говорится ещё и то, что сам регент империи, светлейший Элгартис, желал бы видеть нашего невольного гостя у себя в столице, и властям нашей провинции следует позаботиться о безопасности его пути.
— Именно так, — подтвердил начальник гарнизона. — Приказ есть приказ…
— Что ж, я полагаю, что под вашим попечением наш гость без приключений доберётся до Канора.
Завершение этого ритуального разговора, где офицер в цветистых выражениях передавал настоятелю наилучшие пожелания от губернатора, Сфагама не интересовало. Он направился к себе в келью с намерением как можно скорее собраться и уехать из монастыря. Он знал, что сейчас ему надлежит немедля ехать в столицу, где неясное пока сплетение его судьбы с судьбой Айерена из Тандекара должно было получить своё разрешение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108