И не переставай повторять заклинание.
Ценнайра взяла чалого за уздечку и, повторяя слова, вонзила нож в горло животного, перерезав крупную артерию. Лошадь содрогнулась, со свистом выпуская воздух через ноздри. Как только Ценнайра вытащила нож, кровь вырвалась из раны мощной густой струей, но конь не упал, он лишь дрожал всем телом, словно вытекающая из него жизнь раздражала его как назойливая муха. Ценнайра дочитала заклинание до конца.
— Хорошо, — одобрил Аномиус. — А теперь жди.
Ценнайра наклонилась и вытерла окровавленный нож о траву. Когда она выпрямилась, то сильная струя крови, вытекавшая из горла животного, превратилась в тонкую струйку. Конь вздохнул и тяжело повалился на бок. Мухи деловито суетились вокруг темно-красной лужи и даже поползли по шее к ране, как вдруг лошадь содрогнулась и резко вскочила на ноги, раскрыв глаза. Кожа в том месте, где в горло вошел нож, стала затягиваться, и вскоре от раны осталось лишь засыхающее пятно крови. Мухи разлетелись в разные стороны и потом опять собрались у лужи крови.
— Вот твой конь, — сказал Аномиус. — Он донесет тебя до Дагган-Вхе. Скачи!
Ценнайра заколебалась.
— Если мне понадобится говорить с тобой, что мне делать?
Отталкивающее лицо колдуна сморщилось в зеркале.
— Зови меня только в случае крайней нужды, — сказал он. — Шаманы Куан-на'Фора способны услышать твой зов, а их лучше избегать. Вообще старайся избегать всех, а меня, как я и сказал, вызывай только в случае крайней нужды. Если все будет в порядке, свяжись со мной от Кесс-Имбруна, но только если это будет безопасно. Самое главное: те трое ни в коем случае не должны догадаться, что твой хозяин — я.
— А если они отыщут Рхыфамуна, а я буду в это время с ними?
— Ты должна быть с ними. — В словах этих прозвучала невысказанная угроза. — У тебя самой есть голова на плечах. Действуй сообразно обстановке. Рхыфамун может распознать в тебе зомби, но, если я правильно понял правила игры, у троицы есть возможность взять над ним верх. Оставь это им, а потом забери «Заветную книгу»,
— Ты полагаешь, они отдадут?
Изображение Аномиуса сморщилось, он оскорбительно рассмеялся.
— Сомневаюсь, — хихикнул он, — Но ты найдешь средство. Какое? Это я оставляю на твое усмотрение. Мне все равно, главное — добудь книгу. Как заполучишь, зови меня. А теперь — вперед!
Запах миндаля положил конец волшебству. В зеркале вновь отражались только лиственницы и голубое небо, да лицо Ценнайры. Она с мгновение смотрела на себя, поправляя волосы, потом спрятала зеркало и повернулась к коню.
Он стоял смирно, едва помахивая хвостом, скорее по привычке, нежели потому, что ему докучали мухи, подумала она. Его мутные глаза смотрели в никуда. Аномиус неплохо управляется с чужой жизнью, подумала она. Теперь ему принадлежало сразу две: её и этого несчастного животного. И она вовсе не была уверена, чью жизнь колдун ценит выше. У него мое сердце, напомнила она себе, и, пока оно у него, мне остается только подчиняться. Она вскочила на коня, развернула его к Куан-на'Фору и пришпорила.
То, что произошло дальше, страшно удивило Ценнайру. Конь фыркнул и взял с места в карьер, едва не сбросив ее. К счастью, она успела ухватиться за луку, отпустив поводья и думая только о том, как бы не вылететь из седла. Впрочем, она очень скоро убедилась, что этому животному повод был не нужен. Он помчался по широкой дороге, не обращая внимания на более узкие тропки. Копыта его громыхали по камням перевала. Не было в мире коня, способного нестись с подобной скоростью. Но чалый уже перестал быть нормальным живым существом, и он без устали нес ее вперед и вперед, вниз по перевалу, так что очень скоро Ценнайра просто обмотала поводья вокруг луки, а сама вцепилась в нее обеими руками.
В лицо ей бил ветер, волосы ее развевались, скалы пролетали мимо как смазанные картинки, топот копыт эхом отдавался сзади. Вскоре Ценнайра успокоилась и даже стала получать удовольствие от бешеной скачки на заколдованной лошади. Конь, несмотря на огромную скорость, скакал ровно, и она уже больше не боялась упасть. Аномиус наделил чалого силой, равномерным быстрым бегом и невероятной выносливостью. Ровная дорога кончилась, а он все не сбавлял скорости, легко перескакивая или объезжая валуны и поваленные деревья. Ценнайре только и оставалось, что крепко держаться в седле, а на это ее собственных колдовских сил было более чем достаточно.
Ближе к вечеру она перевалила через Ганнский хребет. Начался длинный спуск к Куан-на'Фору. Солнце садилось у нее за спиной, по земле стелились длинные тени. Сумерки опустились на прерии у подножия гор, а к полуночи она уже была на лугах. Конь-зомби бежал ровно, но с сумасшедшей скоростью — темень для него не была помехой, как и валуны и поваленные деревья.
Он без устали гнал и гнал вперед, ведомый сверхъестественным инстинктом, дарованным ему Аномиусом. Постепенно он сам по себе сменил направление с северного на северо-западное. Дикие собаки злобно лаяли, когда он проносился мимо их нор, а потревоженные во сне лошади ржали. Несколько раз Ценнайра видела костры, а дважды проехала совсем близко от становищ из покрытых кожей кибиток. Но она пронеслась мимо так быстро, что, даже если ее и видели, никто просто не успел бы вскочить на коня и броситься вдогонку.
Ночь начала перерождаться в рассвет, а мерин все нес и нес Ценнайру вперед. Рассвело, взошло солнце, а он скакал не останавливаясь. Маленькие, в ярком оперении птички едва успевали вспорхнуть у него из-под копыт. А над головой кружили пернатые хищники. Воздух был теплый, но от скорости Ценнайре он казался холодным. Однажды она увидела всадников, и подумала, что ей конец. Но конь-зомби, не обращая на них внимания, неумолимо нес ее вперед. Всадники пустили коней в галоп, крича во всю мощь своих легких, но очень скоро потерялись позади.
Пьянящее чувство безграничной силы овладело Ценнайрой. Нечто подобное она испытывала раньше, когда крутила мужчинами, как хотела. Но теперь она мчится вперед, и нет в мире силы, способной остановить ее и ее коня-зомби. Она ощущала себя богиней, восседающей на коне, о котором мир смертных может только мечтать. Она расхохоталась во все горло, и смех ее разнес по округе ветер. На следующую группу всадников она даже не обратила внимания, хотя они и стояли у нее на пути. Что они подумали, когда она как вихрь промчалась мимо, можно было только догадываться по их потрясенным лицам. Один даже успел вставить стрелу в лук, но, прежде чем он ее выпустил, чалый налетел на его коня, и тот, дико заржав, повалился на землю, а конь Ценнайры продолжал путь как ни в чем не бывало. Ему было все равно, какая перед ним преграда: живая или нет. Вслед им понеслись стрелы и дикие, яростные вопли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131
Ценнайра взяла чалого за уздечку и, повторяя слова, вонзила нож в горло животного, перерезав крупную артерию. Лошадь содрогнулась, со свистом выпуская воздух через ноздри. Как только Ценнайра вытащила нож, кровь вырвалась из раны мощной густой струей, но конь не упал, он лишь дрожал всем телом, словно вытекающая из него жизнь раздражала его как назойливая муха. Ценнайра дочитала заклинание до конца.
— Хорошо, — одобрил Аномиус. — А теперь жди.
Ценнайра наклонилась и вытерла окровавленный нож о траву. Когда она выпрямилась, то сильная струя крови, вытекавшая из горла животного, превратилась в тонкую струйку. Конь вздохнул и тяжело повалился на бок. Мухи деловито суетились вокруг темно-красной лужи и даже поползли по шее к ране, как вдруг лошадь содрогнулась и резко вскочила на ноги, раскрыв глаза. Кожа в том месте, где в горло вошел нож, стала затягиваться, и вскоре от раны осталось лишь засыхающее пятно крови. Мухи разлетелись в разные стороны и потом опять собрались у лужи крови.
— Вот твой конь, — сказал Аномиус. — Он донесет тебя до Дагган-Вхе. Скачи!
Ценнайра заколебалась.
— Если мне понадобится говорить с тобой, что мне делать?
Отталкивающее лицо колдуна сморщилось в зеркале.
— Зови меня только в случае крайней нужды, — сказал он. — Шаманы Куан-на'Фора способны услышать твой зов, а их лучше избегать. Вообще старайся избегать всех, а меня, как я и сказал, вызывай только в случае крайней нужды. Если все будет в порядке, свяжись со мной от Кесс-Имбруна, но только если это будет безопасно. Самое главное: те трое ни в коем случае не должны догадаться, что твой хозяин — я.
— А если они отыщут Рхыфамуна, а я буду в это время с ними?
— Ты должна быть с ними. — В словах этих прозвучала невысказанная угроза. — У тебя самой есть голова на плечах. Действуй сообразно обстановке. Рхыфамун может распознать в тебе зомби, но, если я правильно понял правила игры, у троицы есть возможность взять над ним верх. Оставь это им, а потом забери «Заветную книгу»,
— Ты полагаешь, они отдадут?
Изображение Аномиуса сморщилось, он оскорбительно рассмеялся.
— Сомневаюсь, — хихикнул он, — Но ты найдешь средство. Какое? Это я оставляю на твое усмотрение. Мне все равно, главное — добудь книгу. Как заполучишь, зови меня. А теперь — вперед!
Запах миндаля положил конец волшебству. В зеркале вновь отражались только лиственницы и голубое небо, да лицо Ценнайры. Она с мгновение смотрела на себя, поправляя волосы, потом спрятала зеркало и повернулась к коню.
Он стоял смирно, едва помахивая хвостом, скорее по привычке, нежели потому, что ему докучали мухи, подумала она. Его мутные глаза смотрели в никуда. Аномиус неплохо управляется с чужой жизнью, подумала она. Теперь ему принадлежало сразу две: её и этого несчастного животного. И она вовсе не была уверена, чью жизнь колдун ценит выше. У него мое сердце, напомнила она себе, и, пока оно у него, мне остается только подчиняться. Она вскочила на коня, развернула его к Куан-на'Фору и пришпорила.
То, что произошло дальше, страшно удивило Ценнайру. Конь фыркнул и взял с места в карьер, едва не сбросив ее. К счастью, она успела ухватиться за луку, отпустив поводья и думая только о том, как бы не вылететь из седла. Впрочем, она очень скоро убедилась, что этому животному повод был не нужен. Он помчался по широкой дороге, не обращая внимания на более узкие тропки. Копыта его громыхали по камням перевала. Не было в мире коня, способного нестись с подобной скоростью. Но чалый уже перестал быть нормальным живым существом, и он без устали нес ее вперед и вперед, вниз по перевалу, так что очень скоро Ценнайра просто обмотала поводья вокруг луки, а сама вцепилась в нее обеими руками.
В лицо ей бил ветер, волосы ее развевались, скалы пролетали мимо как смазанные картинки, топот копыт эхом отдавался сзади. Вскоре Ценнайра успокоилась и даже стала получать удовольствие от бешеной скачки на заколдованной лошади. Конь, несмотря на огромную скорость, скакал ровно, и она уже больше не боялась упасть. Аномиус наделил чалого силой, равномерным быстрым бегом и невероятной выносливостью. Ровная дорога кончилась, а он все не сбавлял скорости, легко перескакивая или объезжая валуны и поваленные деревья. Ценнайре только и оставалось, что крепко держаться в седле, а на это ее собственных колдовских сил было более чем достаточно.
Ближе к вечеру она перевалила через Ганнский хребет. Начался длинный спуск к Куан-на'Фору. Солнце садилось у нее за спиной, по земле стелились длинные тени. Сумерки опустились на прерии у подножия гор, а к полуночи она уже была на лугах. Конь-зомби бежал ровно, но с сумасшедшей скоростью — темень для него не была помехой, как и валуны и поваленные деревья.
Он без устали гнал и гнал вперед, ведомый сверхъестественным инстинктом, дарованным ему Аномиусом. Постепенно он сам по себе сменил направление с северного на северо-западное. Дикие собаки злобно лаяли, когда он проносился мимо их нор, а потревоженные во сне лошади ржали. Несколько раз Ценнайра видела костры, а дважды проехала совсем близко от становищ из покрытых кожей кибиток. Но она пронеслась мимо так быстро, что, даже если ее и видели, никто просто не успел бы вскочить на коня и броситься вдогонку.
Ночь начала перерождаться в рассвет, а мерин все нес и нес Ценнайру вперед. Рассвело, взошло солнце, а он скакал не останавливаясь. Маленькие, в ярком оперении птички едва успевали вспорхнуть у него из-под копыт. А над головой кружили пернатые хищники. Воздух был теплый, но от скорости Ценнайре он казался холодным. Однажды она увидела всадников, и подумала, что ей конец. Но конь-зомби, не обращая на них внимания, неумолимо нес ее вперед. Всадники пустили коней в галоп, крича во всю мощь своих легких, но очень скоро потерялись позади.
Пьянящее чувство безграничной силы овладело Ценнайрой. Нечто подобное она испытывала раньше, когда крутила мужчинами, как хотела. Но теперь она мчится вперед, и нет в мире силы, способной остановить ее и ее коня-зомби. Она ощущала себя богиней, восседающей на коне, о котором мир смертных может только мечтать. Она расхохоталась во все горло, и смех ее разнес по округе ветер. На следующую группу всадников она даже не обратила внимания, хотя они и стояли у нее на пути. Что они подумали, когда она как вихрь промчалась мимо, можно было только догадываться по их потрясенным лицам. Один даже успел вставить стрелу в лук, но, прежде чем он ее выпустил, чалый налетел на его коня, и тот, дико заржав, повалился на землю, а конь Ценнайры продолжал путь как ни в чем не бывало. Ему было все равно, какая перед ним преграда: живая или нет. Вслед им понеслись стрелы и дикие, яростные вопли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131