Каландриллу на мгновение показалось, что девушка откажется. Она сжала левую руку в кулак и сильно ударила себя по бедру, так сильно, что лошадь ее вздрогнула и чуть не понесла, что тут же привело лыкардов в действие. Но в следующее мгновение она замотала головой — не отказываясь, а смиряясь — и глухо произнесла:
— Даю слово. И да будет проклята Джехенне ни Ларрхын, если мне придется его сдержать.
Брахт хмуро ухмыльнулся, кивнул и тихо пробормотал, чтобы их не слышали лыкарды:
— Но, если появится такая возможность и это не будет угрожать вашей жизни, убейте ее…
— Это я тебе тоже обещаю, — кивнула Катя.
— И я, — присоединился Каландрилл, удивляясь самому себе: он давал слово убить женщину, которая пока не причинила им никакого вреда. Но еще более удивляло его то, что он знал: если Джехенне ни Ларрхын казнит Брахта, он убьет ее хладнокровно. При мысли о возможной смерти товарища кровь стыла у него в жилах. За этот год они очень сблизились, но до настоящего момента он и не представлял насколько. Брахт мне ближе брата, думал Каландрилл, он мне ближе отца. Истинно, если Джехенне приведет в исполнение свою угрозу, я проткну ее клинком без малейшего угрызения совести. Око за око.
Он помрачнел настолько, что Брахту пришлось хлопнуть его по плечу.
— Мы пока живы, друг, — сказал он.
— Истинно, — пробормотал Каландрилл.
Брахт серьезно взглянул на него и произнес:
— Я бы хотел, чтобы ты пообещал мне то же, что и Катя.
— Обещаю, — сказал Каландрилл. — Обещаю сделать и то, и другое.
Они замолчали, думая каждый о своем. Они скакали в окружении лыкардов, посматривавших на них без малейшего любопытства — так смотрят на скот, гонимый на бойню Каландрилл с удивлением обнаружил среди лыкардов нескольких женщин, хотя их было трудно отличить от мужчин. На всех были кожаные одеяния, как у него и у Брахта, только коричневого цвета, а не черного с металлическими бляхами и пуговицами, бывшими одновременно и украшением, и защитой. Мечи и сабли висели у них на поясе или на перекинутых через плечо портупеях. У всех были луки. Кое у кого с седла свешивались топоры с коротким топорищем или широкие кинжалы. И у всех были темно-каштановые или рыжие, как и у Джехенне, волосы. У мужчин они были забраны в длинную косу, у женщин — распущены. Смуглолицые, суровые, с жестким взглядом. Ни в одном не было и намека на участие.
Они скакали почти до самого вечера, все время на север, чуть забирая на запад, и наконец прибыли к стану лыкардов, расположившемуся вдоль реки на невысоком плоскогорье, перерезавшем прерии. Когда-то Брахт рассказывал Каландриллу о Куан-на'Форе, но все же он оказался совершенно не готов к тому, что увидел. Это было настолько неожиданно, что, несмотря на обстоятельства, в нем разыгрался интерес исследователя. Он с любопытством разглядывал передвижные жилища. Сделанные из разноцветной кожи, они стояли в долине рядами, образовывая нечто вроде улиц и переулков. При ближайшем рассмотрении он понял, что это не столько чумы, сколько кибитки. — шатры возвышались на больших многоосных повозках. И только по периметру стана располагались жилища, поставленные прямо на землю, совсем как в городе, где бедные дома ютятся на окраине, вокруг более богатых строений. Но даже они были просторными, и Каландрилл вспомнил, что рассказывал ему Брахт: молодые люди и неженатые воины селятся по периметру, охраняя все поселение. В стане, по подсчетам Каландрилла, было душ двести, и большинство из обитателей вышли приветствовать возвратившийся отряд. По обеим сторонам долины стояли загоны с лошадьми; много коней было привязано к кибиткам. Лошади были везде, наполняя воздух характерным резким запахом. Стан походил на деревню, способную разом сняться и переехать на другое место по прихоти ее жителей. Или, поправил себя Каландрилл, по слову Джехенне ни Ларрхын, заправлявшей здесь всем.
Это стало ясно уже по тому, как она направила белого коня с холма к первым жилищам. Люди расступались, приветствуя и расспрашивая ее, но она, не отвечая, ехала на самую широкую улицу. Воины, следовавшие за ними, были более разговорчивы и поясняли, что захватили Брахта ни Эррхина с двумя чужеземцами. К удивлению Каландрилла, никто не выказал явного недружелюбия. Люди просто смотрели на пленников, разговаривая и сопровождая процессию к центру поселения.
Джехенне уже поджидала их там, где кибитки расположились по обеим сторонам реки, вблизи центральной площади. Она соскочила с лошади, бросила поводья первому, кто оказался рядом, и повернулась к двум поджидавшим ее мужчинам неопределенного возраста, стоявшим чуть в стороне. Каландрилл догадался, что это драхоманны. В их волосы, свободно ниспадавшие на плечи, были вплетены раковины и перья, а лица были выкрашены синей и белой краской. Вместо туник на них были длинные кожаные халаты без рукавов. Улыбаясь, они с почтением поклонились Джехенне, похвалившей их за помощь в поиске троих путников. Каландрилл собрался было крикнуть, чтобы они прибегли к своим оккультным талантам и убедились в их предназначении, но тут в ребра ему кто-то ткнул луком. Ему приказали спешиться. Он подчинился, и в следующее мгновение кольцо воинов отделило его от говорящих с духами. Поскольку руки воинов угрожающе лежали на эфесах мечей, ему оставалось только стоять и нервно дожидаться решения своей участи.
Когда лошадей увели, круг расступился, и он вновь увидел Джехенне и драхоманнов, которые уходили, шлепая по воде, и ему оставалось только надеяться, что позже они все-таки им помогут. Джехенне поманила пленников, и тут же кто-то подтолкнул их вперед. Она коварно улыбалась.
— Идите, вы, наверное, проголодались! — Она махнула рукой в сторону ближайшей, самой большой кибитки. — Как добрая хозяйка, я должна предложить вам поесть.
Она явно издевалась. Брахт невесело улыбнулся, Катя нахмурилась. Каландрилл, снедаемый страхом и любопытством, последовал за Джехенне, поднимавшейся по ступенькам в повозку. Она вдруг остановилась и добавила:
— Пожалуй, будет лучше, если вы оставите оружие здесь.
Им пришлось отстегнуть мечи и передать их бдительным стражам.
Поднявшись по лестнице, они попали в некое подобие прихожей. Двое мужчин откинули кожаный полог. Обстановка оказалась намного богаче, чем можно было бы предположить по внешнему виду кибитки. Толстый ковер покрывал пол, тут и там были разбросаны яркие подушки, стены завешаны бледно-желтой материей, похожей на шелк. С потолка свешивались ароматические шарики, распространявшие сладкий запах. Посередине стоял низкий круглый стол из темного красного дерева с кувшином и кружками. Джехенне пригласила их сесть на подушки и резким голосом отдала распоряжения — воины тут же сняли секции крыши, и в помещение ворвался солнечный свет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131