- позавидовал омоновцам водитель. - Была б у меня мигалка, мы б уже на кольцевой были...
Грязный автобусишко с торчащими на заднем стекле черными шарами-головами вильнул вправо, выскочил на тротуар, пронесся по нему, распугивая пешеходов и, вонзившись в трогающийся у светофора поток, поехал по Ленинградке.
- Куда это они? - сквозь пленку, плотно наматываемую на голову жарой и музыкой, спросил Жора Прокудин.
- Да судя по всему, туда же, куда и мы...
- В аэропорт? - встрепенулся он.
- Я думаю, да. Там частенько каких-нибудь ворюг берут. Они по заграницам разбегаются, да все через Шереметьево, все через Шереметьево. Их там тепленькими и берут...
- Стой! - окончательно проснулся Жора Прокудин.
- А я и так стою, - удивился водитель.
Затор гудел и парил выхлопными дымками. Затор выглядел рекой на рассвете. Реки тоже парят. Только не ядом.
- Я быстро! - выскочил Жора и слаломистом заскользил мимо капотов и багажников.
- А деньги?! - кинул ему в спину водитель и только теперь заметил пассажирку.
Она сидела на заднем сиденье заложницей, и волнение чуть ослабло в его груди.
А Жора Прокудин, добежав до первого же телефона-автомата, с отчаянием вспомнил, что ни жетонов, ни карточек у него нет, и бросился в дверь булочной.
- Хозяйка, где у вас телефон?! - встряхнул он задремавшую кассиршу-матрешку.
- Что вам? За хлеб выбить? - первое попавшееся на язык произнесла она.
- А-а! - махнул он и бросился между прилавками в дверь подсобки.
- Куда-а?! - попытались его остановить одновременным вскриком кассирша и продавщица, тоже схожая розовыми щеками на матрешку.
В комнате заведующей его встретила еще одна тетка-матрешка. Только гораздо более крупная, чем две предыдущие. Наверное, именно поэтому она и стала заведующей.
- Капитан налоговой полиции Сидоров! - первое попавшееся на ум выкрикнул Жора и махнул в воздухе красной "корочкой" почетного донора.
Кровь он никогда в жизни не сдавал, но "корочку" иногда носил. В кармане еще лежало удостоверение "пенсионера". У него был зеленый ледерин. Жора предпочел этому цвету красный. Наши люди как-то особенно обостренно реагируют на красное.
- В чем дело? - густо покраснела матрешка.
Сразу поняв, что тетка приворовывает и ее можно раскрутить, Жора тут же эту мысль забыл. Ему сейчас нужна была не тетка, а ее телефон.
- Мы преследуем коммерсанта, уклонившегося от уплаты налогов, горячечно придумал Прокудин. - В схватке его телохранители уничтожили мою рацию. Нужен срочный звонок!
- По... пожалуйста, - подтолкнула "Панасоник" по столу заведующая.
- Босс!.. Босс! - заорал Жора Прокудин.
Его палец проскользнул по кнопкам со скоростью, которую не способен был повторить никто на земле. Телефон еще изображал вращение диска, пощелкивая в ухе, а он все орал, будто его могли услышать до первых гудков.
- Босс! Босс!
- Слушаю, - как всегда неожиданно ответил знакомый голос.
- Босс, к Шереметьево едет автобус с омоновцами! Это засада!
- Чего ты кричишь! Если он еще едет, то какая это засада...
- Они проскочили мимо нас пять минут назад. С мигалкой! Они уже где-то возле аэропорта!
- Целый автобус?
- Да. Со стволами. В масках.
- Ты где сейчас находишься?
- В булочной!.. То есть не в булочной. Я - на Лениградке. Поймал "Москвич". Стоим в заторе...
- Значит, так... Подъедешь к аэровокзалу, машину не отпускай. Жди меня внизу, перед пандусом. Понял?
- Да.
- За сообщение спасибо.
Он выключил телефон, и Жорик впервые заметил недоверчивые взгляды матрешек. Самым недоверчивым был взгляд у заведующей. Наверное, так было положено по штату.
Прокудин не стал ждать, когда взгляды обретут осмысленность. Выкрикнув что-то бодрое и бессвязное, он вылетел из булочной и с раздражением увидел, что голова затора зашевелилась, словно голова огромного змея, и начала медленно двигаться.
Наступив ногой на зеленую стальную трубу ограждения, Жора Прокудин запрыгнул на крышу ближайшего "жигуленка", с нее перелетел на крохотный взлобок "оки", с "оки" на "сааб", с "сааба" - на "фольсваген-пассат" и уже со старичка "пассата", урчащего еще покруче "москвича", спрыгнул в ложбину между машинами.
- Идиот! - заорали Жоре в спину.
Всем сразу он показал выставленный указательный палец правой руки и под падение на жесткое сидение "москвича" заорал:
- Гони, хозяин! Пронырни их всех! Я плачу!
Стоящий справа "пассат" опоздал со стартом, видимо, не в силах перенести позор грязных прокудинских подошв, и водитель "москвича" вдавил попрочнее зад в кресло и швырнул свой танк в правый ряд.
- Еще правее! - заорал превратившийся в штурмана Жора Прокудин.
"Калека", раскачиваясь шлюпкой на штормовой волне, преодолел бордюр, выскочил на тротуар, у которого почему-то не было в этом месте ограждения, и понесся мимо затора.
- Ну ты Шумахер! - похвалил его Жора. - Да ты ж себе цену не знаешь, дядя!
"Москвич" нырнул с тротуара на пустой кусок шоссе и поехал по нему с таким видом, будто он никогда в жизни не нарушал правил дорожного движения.
И до самого Шереметьево-2 водитель бросал испуганные взгляды в зеркало заднего вида и думал, что его остановят гаишники. Не остановили.
Остановил сам водитель. Когда увидел настоящего гаишника. Но это было уже у пандуса аэровокзала.
Метрах в двухстах впереди чернел автобус омоновцев и все окрест было так буднично и несуетно, что Жора Прокудин чуть не нарушил инструкцию Босса и не вышел из машины.
Он даже открыл дверцу. Но тут у стекляшки аэровокзала, ломая общий идиллический порядок, вывалила толпа в черных масках, а в самой ее середине, возвышаясь над масками на целую голову, белела перепуганная физиономия, Лица с такого расстояния было не разглядеть. Но рост, костюмчик и плечи принадлежали явно Боссу.
- Все-таки взяли, - еле слышно произнес Жора Прокудин.
- Что взяли? - не поняла Жанетка.
- Босса.
- Где?
- Вон, - показал он на белую физиономию , которую безлицые омоновцы старательно заталкивали в черную "Волгу" с мигалкой. - Это он. Они его все-таки арестовали... Ко-озел... Я же предупреждал. Я же просил...
- Надо бежать, - первое, что пришло в голову, ляпнула Жанетка и щелкнула замком задней дверцы.
- Куда?!
- Побежали! - потребовала она.
- Сиди...Они нашей машины не знают. Проедут - потом свалим...
Водитель слушал и ничего не понимал. Во всем, что обычно происходило в его машине с пассажирами, он искал самое худшее для себя - отказ от платы за проезд. Намеков на это вроде бы не было, но неприятное "бежим" прозвучало дважды, и он, на всякий случай, тоже щелкнул замком дверцы.
- Сиди! - прошипел Жора Прокудин. - Едут.
Он закрыл нос и рот ладонью и, вдыхая в нее едкий, пахнущий горелыми пирожками, пот, расширенными глазами проводил проехавшую "Волгу" с затемненными стеклами, грязный омоновский автобус и поневоле вздрогнул от крика ди-джея из радио:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116
Грязный автобусишко с торчащими на заднем стекле черными шарами-головами вильнул вправо, выскочил на тротуар, пронесся по нему, распугивая пешеходов и, вонзившись в трогающийся у светофора поток, поехал по Ленинградке.
- Куда это они? - сквозь пленку, плотно наматываемую на голову жарой и музыкой, спросил Жора Прокудин.
- Да судя по всему, туда же, куда и мы...
- В аэропорт? - встрепенулся он.
- Я думаю, да. Там частенько каких-нибудь ворюг берут. Они по заграницам разбегаются, да все через Шереметьево, все через Шереметьево. Их там тепленькими и берут...
- Стой! - окончательно проснулся Жора Прокудин.
- А я и так стою, - удивился водитель.
Затор гудел и парил выхлопными дымками. Затор выглядел рекой на рассвете. Реки тоже парят. Только не ядом.
- Я быстро! - выскочил Жора и слаломистом заскользил мимо капотов и багажников.
- А деньги?! - кинул ему в спину водитель и только теперь заметил пассажирку.
Она сидела на заднем сиденье заложницей, и волнение чуть ослабло в его груди.
А Жора Прокудин, добежав до первого же телефона-автомата, с отчаянием вспомнил, что ни жетонов, ни карточек у него нет, и бросился в дверь булочной.
- Хозяйка, где у вас телефон?! - встряхнул он задремавшую кассиршу-матрешку.
- Что вам? За хлеб выбить? - первое попавшееся на язык произнесла она.
- А-а! - махнул он и бросился между прилавками в дверь подсобки.
- Куда-а?! - попытались его остановить одновременным вскриком кассирша и продавщица, тоже схожая розовыми щеками на матрешку.
В комнате заведующей его встретила еще одна тетка-матрешка. Только гораздо более крупная, чем две предыдущие. Наверное, именно поэтому она и стала заведующей.
- Капитан налоговой полиции Сидоров! - первое попавшееся на ум выкрикнул Жора и махнул в воздухе красной "корочкой" почетного донора.
Кровь он никогда в жизни не сдавал, но "корочку" иногда носил. В кармане еще лежало удостоверение "пенсионера". У него был зеленый ледерин. Жора предпочел этому цвету красный. Наши люди как-то особенно обостренно реагируют на красное.
- В чем дело? - густо покраснела матрешка.
Сразу поняв, что тетка приворовывает и ее можно раскрутить, Жора тут же эту мысль забыл. Ему сейчас нужна была не тетка, а ее телефон.
- Мы преследуем коммерсанта, уклонившегося от уплаты налогов, горячечно придумал Прокудин. - В схватке его телохранители уничтожили мою рацию. Нужен срочный звонок!
- По... пожалуйста, - подтолкнула "Панасоник" по столу заведующая.
- Босс!.. Босс! - заорал Жора Прокудин.
Его палец проскользнул по кнопкам со скоростью, которую не способен был повторить никто на земле. Телефон еще изображал вращение диска, пощелкивая в ухе, а он все орал, будто его могли услышать до первых гудков.
- Босс! Босс!
- Слушаю, - как всегда неожиданно ответил знакомый голос.
- Босс, к Шереметьево едет автобус с омоновцами! Это засада!
- Чего ты кричишь! Если он еще едет, то какая это засада...
- Они проскочили мимо нас пять минут назад. С мигалкой! Они уже где-то возле аэропорта!
- Целый автобус?
- Да. Со стволами. В масках.
- Ты где сейчас находишься?
- В булочной!.. То есть не в булочной. Я - на Лениградке. Поймал "Москвич". Стоим в заторе...
- Значит, так... Подъедешь к аэровокзалу, машину не отпускай. Жди меня внизу, перед пандусом. Понял?
- Да.
- За сообщение спасибо.
Он выключил телефон, и Жорик впервые заметил недоверчивые взгляды матрешек. Самым недоверчивым был взгляд у заведующей. Наверное, так было положено по штату.
Прокудин не стал ждать, когда взгляды обретут осмысленность. Выкрикнув что-то бодрое и бессвязное, он вылетел из булочной и с раздражением увидел, что голова затора зашевелилась, словно голова огромного змея, и начала медленно двигаться.
Наступив ногой на зеленую стальную трубу ограждения, Жора Прокудин запрыгнул на крышу ближайшего "жигуленка", с нее перелетел на крохотный взлобок "оки", с "оки" на "сааб", с "сааба" - на "фольсваген-пассат" и уже со старичка "пассата", урчащего еще покруче "москвича", спрыгнул в ложбину между машинами.
- Идиот! - заорали Жоре в спину.
Всем сразу он показал выставленный указательный палец правой руки и под падение на жесткое сидение "москвича" заорал:
- Гони, хозяин! Пронырни их всех! Я плачу!
Стоящий справа "пассат" опоздал со стартом, видимо, не в силах перенести позор грязных прокудинских подошв, и водитель "москвича" вдавил попрочнее зад в кресло и швырнул свой танк в правый ряд.
- Еще правее! - заорал превратившийся в штурмана Жора Прокудин.
"Калека", раскачиваясь шлюпкой на штормовой волне, преодолел бордюр, выскочил на тротуар, у которого почему-то не было в этом месте ограждения, и понесся мимо затора.
- Ну ты Шумахер! - похвалил его Жора. - Да ты ж себе цену не знаешь, дядя!
"Москвич" нырнул с тротуара на пустой кусок шоссе и поехал по нему с таким видом, будто он никогда в жизни не нарушал правил дорожного движения.
И до самого Шереметьево-2 водитель бросал испуганные взгляды в зеркало заднего вида и думал, что его остановят гаишники. Не остановили.
Остановил сам водитель. Когда увидел настоящего гаишника. Но это было уже у пандуса аэровокзала.
Метрах в двухстах впереди чернел автобус омоновцев и все окрест было так буднично и несуетно, что Жора Прокудин чуть не нарушил инструкцию Босса и не вышел из машины.
Он даже открыл дверцу. Но тут у стекляшки аэровокзала, ломая общий идиллический порядок, вывалила толпа в черных масках, а в самой ее середине, возвышаясь над масками на целую голову, белела перепуганная физиономия, Лица с такого расстояния было не разглядеть. Но рост, костюмчик и плечи принадлежали явно Боссу.
- Все-таки взяли, - еле слышно произнес Жора Прокудин.
- Что взяли? - не поняла Жанетка.
- Босса.
- Где?
- Вон, - показал он на белую физиономию , которую безлицые омоновцы старательно заталкивали в черную "Волгу" с мигалкой. - Это он. Они его все-таки арестовали... Ко-озел... Я же предупреждал. Я же просил...
- Надо бежать, - первое, что пришло в голову, ляпнула Жанетка и щелкнула замком задней дверцы.
- Куда?!
- Побежали! - потребовала она.
- Сиди...Они нашей машины не знают. Проедут - потом свалим...
Водитель слушал и ничего не понимал. Во всем, что обычно происходило в его машине с пассажирами, он искал самое худшее для себя - отказ от платы за проезд. Намеков на это вроде бы не было, но неприятное "бежим" прозвучало дважды, и он, на всякий случай, тоже щелкнул замком дверцы.
- Сиди! - прошипел Жора Прокудин. - Едут.
Он закрыл нос и рот ладонью и, вдыхая в нее едкий, пахнущий горелыми пирожками, пот, расширенными глазами проводил проехавшую "Волгу" с затемненными стеклами, грязный омоновский автобус и поневоле вздрогнул от крика ди-джея из радио:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116