Мое поколение прошло через высокий накал войны. Не все выдержали это испытание. Кое-кого война изуродовала морально. Я смотрю иной раз на наш полк как бы со стороны, глазами постороннего, и задаю себе вопрос: почему так получилось, что собрался целый полк таких замечательных, хороших девчат? (За исключением, может быть, нескольких человек, но при общем количестве двести с лишним - это не в счет.) Наверно, в основном потому, что все они были добровольцы. Когда у человека возникает порыв добровольно идти во имя любви к Родине туда, где можно умереть - на фронт, - это, по-моему, говорит о многом. И еще, наверное, потому, что многие из них стремились жить по принципу, по которому жил великий летчик Чкалов: "Если быть, так быть лучшим". Эту фразу он написал однажды на своем портрете, который протянул ему какой-то мальчишка для автографа. И еще, наверное, потому, что над их характерами трудились в свое время добрые руки.
Мы в свою очередь поинтересовались жизнью села, делами в колхозе.
- Колхоз наш, правда, не самый лучший в районе, но дела идут неплохо. Основной доход дают виноград, розы, табак, лаванда.
- Село здорово разрослось, - отмечаем, - едва узнали его.
- Да, новых построек много: большая ферма, магазин, целая улица для переселенцев...
Беседуем больше часа. Пора трогаться дальше. А расставаться не хочется - ни нам, ни нашим знакомым. Наконец, теплое (и неоднократное!) пожатие рук. И настойчивая просьба:
- Передавайте привет вашим девушкам от жителей Карловки! Скажите, что мы очень хорошо помним о вашем полку!
Уезжали с таким чувством, словно побывали в гостях у давних, хороших друзей.
- Уж здесь-то вы всласть наговорились, - подшучивает Леша.
- Ты не представляешь, что значит для нас побывать в Карловке.
- Нет, девочки, теперь представляю. И вообще я рад, что еду с вами. Будто читаю живую книгу о вашем полку.
Задержались не надолго в Симферополе. Сделали кое-какие необходимые закупки для себя и для машины. И вот опять мчимся по шоссе. Едем в Чеботарку, к последнему пункту пребывания полка в Крыму.
О том, где находится Чеботарка, у меня, да и у Руфы, сохранились довольно общие представления - где-то недалеко от города Саки. Знаем только, что поле, с которого работали, было очень большое, так как именно оттуда полк впервые стал летать с повышенной нагрузкой. Разбег самолета, следовательно, увеличивался, площадка, значит, должна быть длинной. Вот и все ориентиры.
- Ну, девочки, сделайте еще одно, последнее усилие, и с Крымом будет покончено, - просит Лета.
Делаем немалые усилия, "выбрасываем глаза" в обе стороны, ищем.
- Попробуем остановиться у этого поселка, - просим водителя.
В разговоре с жительницей выясняем, что это Верхняя Чеботарка. Опять, как в Эльдигене, нас сбивает с толку раздвоенность.
- Поезжайте еще немного вперед, там есть Нижняя Чеботарка. Раньше-то, до революции, здесь жил сам помещик, а в Нижней - вся прислуга.
Вон оно что! А мы тогда и не знали таких любопытных деталей.
Едем дальше. Не без труда находим наконец то, что нужно. Жарким днем в маленьком тихом поселке нелегко встретить человека.
Нам посчастливилось познакомиться со старожилом - Раисой Ильиничной Морозовой. Приветливая пожилая женщина помогла вспомнить, где размещался наш полк, в какой стороне был аэродром.
Немного на отлете от поселка стоит длинное одноэтажное белое здание. До войны там находился сельскохозяйственный техникум. Вот в этом доме мы и жили полмесяца. Сейчас в Чеботарке лет шесть существует школа-интернат, для нее выстроено новое здание, а в поселке живет обслуживающий персонал. Значит, раньше, при царе (Горохе - так и хочется сказать), здесь жили слуги помещика, а теперь - люди, обслуживающие детей советских граждан. Невольно возникает вопрос: а кто бы сейчас здесь жил и кому бы служил, если бы тогда, в сорок четвертом, наша армия не вышвырнула оккупантов из Крыма?
Раиса Ильинична ведет с нами неторопливую беседу.
- Помню, у какой-то вашей летчицы был день рождения. Она пришла ко мне и спрашивает: "Ильинична, не сможете ли вы сделать для меня вареники? Я сегодня именинница, хочу угостить своих подруг украинским кушаньем". Что ж, говорю, могу. Большое блюдо ей наготовила. Хвалили, вкусные получились.
Она припомнила, как в первые дни, когда полк прилетел сюда, над Чеботаркой с утра до вечера гудели наши истребители.
- Пролетит низехонько, а потом вверх носом поднимемся" кувыркаться начинает. У меня в хате целый день стекла дрожали.
Мы с Руфой понимающе переглянулись и... рассмеялись.
Был такой период, когда летчики-истребители, желая, очевидно, блеснуть перед девушками мастерством пилотажа, на обратном пути с задания обязательно проходили над нашим аэродромом и выделывали разные вензеля в воздухе. Глупые парни! Они забывали, что мы в это время спали после ночных полетов. Беспрестанный рев моторов истребителей не давал нам нормально отдыхать. Стали жаловаться командиру полка Бершанской, а она - в высшие инстанции. Вскоре по всей воздушной армии объявили, что Чеботарка - запретная зона. Кто нарушит, будет строго наказан. Только после этого стало тихо.
Что и говорить, парни не обходили нас своим вниманием. Побывать в женском полку, познакомиться с девушками, "обменяться опытом боевой работы" - было мечтой многих летчиков. Но поскольку мы с вечера и до утра летали на задания, а днем истребители сами работали, то возможностей для обмена опытом что-то не находилось.
Только с "братиками"-бочаровцами у нас с самого начала знакомства, с 1942 года, установились дружеские, хорошие отношения. "Братики" тоже летали ночью на ПО-2, нам была понятна их работа, как своя собственная, а они со знанием дела ценили и уважали наш труд. Бочаровцы не хвастались перед нами, как некоторые истребители (чего там греха таить!), воздушными боями и сбитыми самолетами противника. Они были такими же работягами, "кукурузниками", как и мы. Думается, что правильный тон для своих подчиненных задал сам командир полка Константин Дмитриевич Бочаров. Его ребята видели, как он относился к нашему командиру - по-товарищески, без тени превосходства, как равный к равному, и в то же время никогда не забывая, что перед ним женщина - поэтому, естественно, и сами усвоили такую манеру обращения.
- Мне особенно запомнилась одна ваша девчушка, - говорит Раиса Ильинична, - маленькая, вот такусенькая, - она показывает от земли чуть побольше метра. - Веселая, бойкая. Интересно, как она теперь? Да и жива ли?
Мы начинаем перебирать всех маленьких ростом однополчан. Не легко, у нас их много. Вообще в полку народ был мелкий. Кто же? Штурман эскадрильи Дуся Пасько? Живет в Москве, давно окончила мехмат МГУ, преподает в институте, пишет диссертацию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81