Узнаём французский, итальянский, английский, немецкий, испанский и другие языки. Смысл многих записей сводится к одному: "Богата героями земля советская.
Нет конца подвигам, совершенным на благо социалистического Отечества".
... И вот мы стоим на берегу пограничной реки.
- Боевой путь нашего полка уходит дальше - в Польшу, Германию... глядя вдаль, говорит Руфа.
- Съездим и туда. Потом, - строю планы.
- Значит, продолжение следует? - спрашивает Леша.
- Если позволят обстоятельства и время, - непременно,
А теперь домой, в Москву!
21 августа
Вчера поздно вечером доехали до Озерец. Сейчас решаем задачу: как разместить в "Волге" семь человек и пять чемоданов? На мой взгляд - это невозможно. Леша же уверяет, что "пара пустяков".
Интересный, красивый сон приснился мне сегодня. Кончилась война, и мы всем полком летим на парад Победы в Москву. Впереди идет самолет командира полка Бершанской. На нем укреплено наше полковое гвардейское знамя. Красное полотнище развевается по ветру... И вот под нами Красная площадь. Колонны демонстрантов. Мы заходим на посадку и приземляемся прямо на брусчатку. Выпрыгиваем из самолетов и под звуки марша шагаем мимо Мавзолея. А на главной трибуне стоят - живые! - все наши погибшие девушки и радостно машут нам руками. Вдруг над площадью появляется самолет ПО-2, и с него сыплются цветы, как листовки. Из них вырастает целая гора. Да это же Эльбрус! Мы все уже в гражданских платьях. Подбадривая друг друга, начинаем подниматься вверх. Чем выше - тем труднее. Карабкаемся по скалам, поддерживаем уставших. А на самой вершине, на снеговой шапке, стоит наше полковое знамя.
- Завидую, - произнесла Руфа, когда я рассказала ей свой сон. - Какие чудесные сны тебе снятся! А я сегодня спала как убитая.
Помолчав, добавила:
- В твоем сне есть, по-моему, определенная идея. В символической форме.
- Вот и мне так кажется.
Подошел Леша и сообщил, что все вещи уложены, а кабина готова принять семь пассажиров. Похоже, что наша машина резиновая.
Распрощались с родителями и, взбудоражив утреннюю деревенскую тишину сигнальным гудком, двинулись.
- Примечательно, что в сорок пятом, когда полк летел с фронта, то самолеты шли от границы таким же маршрутом: Брест - Минск - Москва, вспоминает Руфина.
- И летели мы таким же четким, дружным строем, как и на фронт, добавляю.
- Вашей дружбе можно и сейчас позавидовать, - говорит Леша.
- Безусловно.
- Нам здорово повезло в том отношении, что в полку не было ни одного мужчины, - высказывает Руфа правильную, на мой взгляд, мысль.
- Я тоже так считаю, - к нашему удивлению, соглашается Леша.
Мы были избавлены от многих осложнений, неизбежно возникающих в случае смешанного состава боевой части, да еще на фронте. И хотя жизнь полка шла по строго определенному уставами порядку, все равно она заметно отличалась от таковой в мужских частях. Несмотря ни на что, в полку царил "женский дух". Он проявлялся во всем: в опрятности формы одежды, чистоте и уюте общежития, культуре проведения досуга, в отсутствии грубых, а то и нецензурных слов и в десятках других мелочей. В боевой работе он выказывал себя в особой точности выполнения задания. Вышестоящие начальники довольно быстро почувствовали это, и когда речь шла об уничтожении малогабаритных целей, то предпочитали поручать их нашему полку.
- А еще нам повезло в командирах, - продолжаю я, - начиная от командира полка Бершанской и кончая командующим воздушной армией Вершининым.
- Вам и в мужьях повезло, - заявляет Леша.
- Не всем...
- Во всяком случае, многим, в том числе и здесь сидящим.
- Довольно смелое утверждение.
- Но самая большая удача в том, что мы остались живы после войны, говорит Руфа. - А что может быть прекраснее, чем жизнь со спокойной совестью.
- И с беспокойной мечтой.
"Машина времени" торопится к финишу.
На девяностом километре от Москвы, справа от дороги, вырастает темный силуэт памятника. Девушка со связанными руками, босая, идет на виселицу. Зоя... И почему-то тут же вспомнилось - в Берлине есть светлый монумент, поставленный после войны: русский солдат держит на руках девочку, доверчиво к нему прижавшуюся. Две крайние точки войны.
... Уже мелькают пригородные дачные места.
- Удивительно, - говорит Руфа, - у меня такое же состояние, как и тогда, в сорок пятом, когда мы подлетали к Москве. И сердце так же бьется, будто возвращаюсь после четырехлетней разлуки.
- В тот день, как и сегодня, было тепло, светило солнце, - припоминаю.
- Едва я завидела тогда на горизонте первые признаки Москвы, запела во весь голос. И сейчас хочется.
- Запевай, мы с удовольствием подтянем.
- "Я немало по свету хаживал"... - без дальнейших уговоров начала Руфа.
С настроением пропели всю песню.
- Давайте подведем итоги поездки, - предлагает Леша.
- Да что ж тут подводить-то? - говорю. - Проехали:
84454-74402=10052 километра. В пути пробыли 33 дня. Везем дневник и массу обновленных воспоминаний.
И вот через несколько минут подъезжаем к городской черте.
- Ура!!! - несется из нашей машины.
Первый столичный светофор удивленно открывает зеленый глаз.
Здравствуй, Москва! Мы опять, как и в сорок пятом, вернулись к тебе с победой. На этот раз победили время.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81