Чудак...
Неожиданно к мотоциклу подошел председатель профкома Григорий Павлович Черноус, которого Ирина знала как хорошего организатора спортивных соревнований среди электромонтажников. Совсем недавно его, инженера-электрика, перевели на профсоюзную работу.
— Гоночный? — спросил председатель профкома, кивая на мотоцикл.
— Гоночный,— подтвердила Ирина.
— За кем же вы гоняетесь?
— Сейчас подумаю и скажу.
— Хорошо, готов ждать.
— Вам в самом деле нечего делать?
— Дерзость не признак учтивости,— упрекнул Ирину председатель профкома и, помолчав, сказал, что ищет здесь Василия Ярцева, который позавчера был у генерального директора на беседе, что генеральный директор посоветовал подключить его, Василия Ярцева, к проведению какого-то важного мероприятия по профсоюзной линии.
— Вот он, ваш Ярцев,— сказала Ирина, показывая на дно канавы.— Спускайтесь, если запачкаться не боитесь.
— Не боюсь,— ответил председатель профкома и спустился в канаву.
— А-а... Григорий Павлович,..— донесся оттуда голос Василия.
Пока Ярцев разговаривал с председателем профкома, Ирина успела побывать в цехе алюминиевого литья и снова вернулась сюда. Беседа затянулась. Василий доказывал что-то свое, чертил прямо на стене схемы, узлы, ни разу не подняв головы. «Увлекся или считает, что мне уже не о чем с ним говорить?» — с обидой подумала Ирина.
Мотоцикл понес Ирину в сторону города с такой скоростью, что поднятая пыль слоилась над дорогой языками пламени: отсвечивала ярко-оранжевая куртка Ирины, и казалось, что пыль воспламеняется.
Кабинет технической пропаганды быстро опустел. Последним выходил председатель профкома Григорий Павлович Черноус. Захлопнул дверь и удивился, что на сей раз его никто не перехватывает «попутными» разговорами о распределении квартир, о путевках на курорты, в дома отдыха... Да мало ли вопросов, связанных с профессиональным обучением, с организацией отдыха рабочих и служащих, приходится решать профкому. И вдруг все эти вопросы будто потеряли свое значение или обозначился какой-то провал, после которого председателю профкома осталось только пенять на себя. Почему?
Здесь собирался актив постоянно действующего совещания по управлению производством. Тему подсказал генеральный директор:
— Качество... Теперь это нас заботит. И пусть такие парни, как Ярцев, на деле включаются в управление производством.
Григорий Павлович настроился добиваться повышения ответственности коллективов цехов и бригад за качество деталей, за строгость соблюдения технических норм с помощью привлечения широкого круга молодых рабочих. Он, разумеется, не исключал опытных рабочих, инженеров и техников, но упор сделал на молодежь. В пригласи-
тельном билете очередного заседания было обозначено, что с заглавным сообщением по теме «Самоконтроль и качество» выступает шофер-испытатель Василий Ярцев. Конечно, в билете не было указано, что кандидатура для заглавного выступления подсказана генеральным директором. Думалось, руководители цехов так поймут, что к чему, однако многие начальники цехов и ведущие инженеры просто не пришли на заседание, послав своих заместителей. Председательствовал главный инженер производства, но все знали, кто готовил заседание, потому вся ответственность легла на председателя профкома.
Что же все-таки случилось?
Свернув с тропинки, которая вела домой, Григорий Павлович решил пройтись по берегу моря. Захотелось побыть наедине, спокойно проследить ход заседания. Шаг за шагом зрительная память и слух восстановили начало шумной реакции зала. Вот уже слышится голос Ярцева. Он высказывает свои впечатления о Турине, где проходил стажировку по выборочной обкатке серийных моделей легковых машин.
— Ближе к делу,— бросил из зала кто-то из нетерпеливых.
— Не торопите,— ответил Ярцев.
Там, в цехах завода фирмы «Фиат», он не видел инженеров, прохаживающихся возле станков. Они заняты своими инженерными делами на пунктах управления... В цехе всему голова мастер. Он царь и бог над рабочими и, конечно, все знает, все чувствует — какая шестеренка на что жалуется. Его не проведешь, и если он подошел к рабочему с дефектной деталью, считай, всему конец, увольняйся без выходного пособия и затем долгие месяцы изнывай у заводских ворот в толпе безработных.
Там почти не знают, что такое ОТК — технический контроль. Все в руках приемщика. Перед ним и мастер вытягивает руки по швам. И опять же, не дай бог, обнаружится дефект или недоделка. Виновника сразу же выводят на чистую воду. Один шплинт не поставил — и нет ему жизни от самих рабочих, потому что из-за него весь узел машины идет как брак.
В зале наступила тишина.
- Ну и ну,— протянул кто-то из задних рядов.
— Время работает на нас,— продолжал Ярцев.— Фонды времени на каждую деталь определяет автоматика.
Мы верим электронике. Но если сами автомобильные короли Запада говорят, что их начинают эксплуатировать советские автомобилестроители, что у них остался один очень сильный против нас козырь — качество! — то нам не мешало бы задуматься... По темпам они не собираются конкурировать с нами. Туринские автосборочные линии достигли нынешней мощности за семьдесят лет, ми построили свой завод за четыре года. И если в таком темпе проскочим мимо забот о качестве, капиталисты будут хвалить нас за темп и потешаться над массовым потоком рекламаций. Кому это нужно?..
— Не много ли берешь на себя, Ярцев? — Беру столько, сколько могу. К тому же я не один, у меня есть помощники,— ответил Ярцев, показав на стеллажи, размещенные вдоль лицевой стены технического кабинета. На них разные детали, в том числе лист правого заднего крыла с дефектом от «прилипаловки». Теперь «прилипание» устранено, чем вправе гордиться присутствующий здесь Олег Викторович Жемчугов.— С конвейера сходят тысячи наших автомобилей,— продолжал Ярцев.— Десятки тысяч рук прикладывают свои усилия к выпуску автомобиля, но все ли они, эти руки, делают свое дело на совесть?
В своих суждениях о совести Ярцев затронул широкий круг людей, занятых организацией соревнования. Передовиком объявляется тот, кто перевыполняет норму. А как можно дать полторы нормы на конвейере? В определенный промежуток времени к тебе приходит деталь. Только одна, больше не будет. Откуда же берутся показатели сверх нормы? Обманываем себя или сознательно уходим от ответственности за качество. И если в таких условиях,— говорил он,— меня одного объявят ударником коммунистического труда, я откажусь от такого звания, чтоб не оскорблять всех, кто работает со мной на этой линии.
И далее он высказал свою заботу о том, что прежде, чем автомобиль выйдет на дороги страны, он попадет в руки испытателя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55
Неожиданно к мотоциклу подошел председатель профкома Григорий Павлович Черноус, которого Ирина знала как хорошего организатора спортивных соревнований среди электромонтажников. Совсем недавно его, инженера-электрика, перевели на профсоюзную работу.
— Гоночный? — спросил председатель профкома, кивая на мотоцикл.
— Гоночный,— подтвердила Ирина.
— За кем же вы гоняетесь?
— Сейчас подумаю и скажу.
— Хорошо, готов ждать.
— Вам в самом деле нечего делать?
— Дерзость не признак учтивости,— упрекнул Ирину председатель профкома и, помолчав, сказал, что ищет здесь Василия Ярцева, который позавчера был у генерального директора на беседе, что генеральный директор посоветовал подключить его, Василия Ярцева, к проведению какого-то важного мероприятия по профсоюзной линии.
— Вот он, ваш Ярцев,— сказала Ирина, показывая на дно канавы.— Спускайтесь, если запачкаться не боитесь.
— Не боюсь,— ответил председатель профкома и спустился в канаву.
— А-а... Григорий Павлович,..— донесся оттуда голос Василия.
Пока Ярцев разговаривал с председателем профкома, Ирина успела побывать в цехе алюминиевого литья и снова вернулась сюда. Беседа затянулась. Василий доказывал что-то свое, чертил прямо на стене схемы, узлы, ни разу не подняв головы. «Увлекся или считает, что мне уже не о чем с ним говорить?» — с обидой подумала Ирина.
Мотоцикл понес Ирину в сторону города с такой скоростью, что поднятая пыль слоилась над дорогой языками пламени: отсвечивала ярко-оранжевая куртка Ирины, и казалось, что пыль воспламеняется.
Кабинет технической пропаганды быстро опустел. Последним выходил председатель профкома Григорий Павлович Черноус. Захлопнул дверь и удивился, что на сей раз его никто не перехватывает «попутными» разговорами о распределении квартир, о путевках на курорты, в дома отдыха... Да мало ли вопросов, связанных с профессиональным обучением, с организацией отдыха рабочих и служащих, приходится решать профкому. И вдруг все эти вопросы будто потеряли свое значение или обозначился какой-то провал, после которого председателю профкома осталось только пенять на себя. Почему?
Здесь собирался актив постоянно действующего совещания по управлению производством. Тему подсказал генеральный директор:
— Качество... Теперь это нас заботит. И пусть такие парни, как Ярцев, на деле включаются в управление производством.
Григорий Павлович настроился добиваться повышения ответственности коллективов цехов и бригад за качество деталей, за строгость соблюдения технических норм с помощью привлечения широкого круга молодых рабочих. Он, разумеется, не исключал опытных рабочих, инженеров и техников, но упор сделал на молодежь. В пригласи-
тельном билете очередного заседания было обозначено, что с заглавным сообщением по теме «Самоконтроль и качество» выступает шофер-испытатель Василий Ярцев. Конечно, в билете не было указано, что кандидатура для заглавного выступления подсказана генеральным директором. Думалось, руководители цехов так поймут, что к чему, однако многие начальники цехов и ведущие инженеры просто не пришли на заседание, послав своих заместителей. Председательствовал главный инженер производства, но все знали, кто готовил заседание, потому вся ответственность легла на председателя профкома.
Что же все-таки случилось?
Свернув с тропинки, которая вела домой, Григорий Павлович решил пройтись по берегу моря. Захотелось побыть наедине, спокойно проследить ход заседания. Шаг за шагом зрительная память и слух восстановили начало шумной реакции зала. Вот уже слышится голос Ярцева. Он высказывает свои впечатления о Турине, где проходил стажировку по выборочной обкатке серийных моделей легковых машин.
— Ближе к делу,— бросил из зала кто-то из нетерпеливых.
— Не торопите,— ответил Ярцев.
Там, в цехах завода фирмы «Фиат», он не видел инженеров, прохаживающихся возле станков. Они заняты своими инженерными делами на пунктах управления... В цехе всему голова мастер. Он царь и бог над рабочими и, конечно, все знает, все чувствует — какая шестеренка на что жалуется. Его не проведешь, и если он подошел к рабочему с дефектной деталью, считай, всему конец, увольняйся без выходного пособия и затем долгие месяцы изнывай у заводских ворот в толпе безработных.
Там почти не знают, что такое ОТК — технический контроль. Все в руках приемщика. Перед ним и мастер вытягивает руки по швам. И опять же, не дай бог, обнаружится дефект или недоделка. Виновника сразу же выводят на чистую воду. Один шплинт не поставил — и нет ему жизни от самих рабочих, потому что из-за него весь узел машины идет как брак.
В зале наступила тишина.
- Ну и ну,— протянул кто-то из задних рядов.
— Время работает на нас,— продолжал Ярцев.— Фонды времени на каждую деталь определяет автоматика.
Мы верим электронике. Но если сами автомобильные короли Запада говорят, что их начинают эксплуатировать советские автомобилестроители, что у них остался один очень сильный против нас козырь — качество! — то нам не мешало бы задуматься... По темпам они не собираются конкурировать с нами. Туринские автосборочные линии достигли нынешней мощности за семьдесят лет, ми построили свой завод за четыре года. И если в таком темпе проскочим мимо забот о качестве, капиталисты будут хвалить нас за темп и потешаться над массовым потоком рекламаций. Кому это нужно?..
— Не много ли берешь на себя, Ярцев? — Беру столько, сколько могу. К тому же я не один, у меня есть помощники,— ответил Ярцев, показав на стеллажи, размещенные вдоль лицевой стены технического кабинета. На них разные детали, в том числе лист правого заднего крыла с дефектом от «прилипаловки». Теперь «прилипание» устранено, чем вправе гордиться присутствующий здесь Олег Викторович Жемчугов.— С конвейера сходят тысячи наших автомобилей,— продолжал Ярцев.— Десятки тысяч рук прикладывают свои усилия к выпуску автомобиля, но все ли они, эти руки, делают свое дело на совесть?
В своих суждениях о совести Ярцев затронул широкий круг людей, занятых организацией соревнования. Передовиком объявляется тот, кто перевыполняет норму. А как можно дать полторы нормы на конвейере? В определенный промежуток времени к тебе приходит деталь. Только одна, больше не будет. Откуда же берутся показатели сверх нормы? Обманываем себя или сознательно уходим от ответственности за качество. И если в таких условиях,— говорил он,— меня одного объявят ударником коммунистического труда, я откажусь от такого звания, чтоб не оскорблять всех, кто работает со мной на этой линии.
И далее он высказал свою заботу о том, что прежде, чем автомобиль выйдет на дороги страны, он попадет в руки испытателя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55