О чем конкретно, еще не мог разобраться,
Он не замечал, что в нем созрел ревнивый .исполнитель воли своих друзей — хозяев завода. Врожденное развивается без принуждения, как умение ходить вставшего на ноги, ребенка: поднялся с. четверенек, и ноги сами зашагали. Одно теперь было ясно Ярцеву: огромный завод, в цехах которого каждую смену встают к станкам и агрегатам десятки тысяч разных по характеру людей, может работать четко и ритмично, если в каждом большом и малом коллективе утвердится взаимный самоконтроль рабочих, В противном случае пуско-наладочная лихорадка перерастет в хроническую болезнь: здесь тромб, тут аритмия, и огромный производственный организм, как человек с резкими перепадами давления, лишится нормального соски яния.
От таких дум Ярцеву порой кажется, что земля под ногами становится зыбкой и вздрагивает, как обрыв Крутояра в дни неуемного разгула волн Жигулевского моря. Ему было бы легче одолеть тревогу, если бы он успел заметить, что таких ревнивых контролеров по качеству в каждом цехе появляется все больше и больше. Заработчи-ки, сдельщики, как мякина, на ветру, отвеиваются; сама жизнь завода, набирая силу, дает рост всхожим зернам.
Однако успокаиваться еще рано.
Кажется, первый раз Василий Ярцев увидел Ирину Николаеву в платье. Наконец-то, расставшись с курткой и брюками на «молниях», она осмелилась показать себя такой, какой ей положено быть без игры в парня. Сиреневое в клеточку платье, перехваченное в талии ремешком, подчеркивало плавность линий ее: стана. Походка, легкая, шаги пружинистые, как перед разбегом к прыжку. И разбежится, не удержишь, прыгнет, хоть под колеса грузовика, лишь бы доказать, что не зря подстриглась под мальчишку.
Ирина шла к общежитию. Василий, остановившись на развилке двух тропок, одна из . которых вела к летней эстраде, на танцевальную площадку, другая к строительному, управлению на заседание парткома, наблюдал за ней вопросительно — проскочит мимо, или остановится?
Остановилась. Прохладный осенний ветерок с моря хлестнул ее в лицо, шаловливо поиграл подолом, платья,
обнажая стройные ноги. Василий загородил ее собой от ветра, и она, вдруг приседая, принялась стыдливо прикрывать ладонями сжатые колени. Как украшала ее эта стыдливость! Кажется, не было и нет на свете более привлекательной девушки. Она и сейчас готова была замаскировать себя такую, какая есть на самом деле, резким мальчишеским жестом или показной лихостью. Но куда денешь то, что дано природой. А тут еще солнце, укладываясь в пышную перину багровых облаков на западном небосклоне, обласкало Ирину своим лучистым взглядом, как показалось Василию, с манящим прищуром так, что хоть грози ему кулаком, дабы избавить девушку от смущения и от прилипчивых взглядов со стороны.
Закат багровый — быть ветру или буре. Похоже, об этом она хотела предупредить Василия, но он опередил ее пустяшным, отвлекающим от тревожных дум вопросом:
— Когда цветет сирень, весной или осенью?
— Бывает, цветет и вянет дважды. Я зябну, накрой меня своим пиджаком...
И как тут ее понять: играет в смелость или всерьез рада встрече?
Ее грудь мягко скользнула по руке под распахнутую полу пиджака. Прижавшись к Василию, Ирина затаила дыхание, чего-то ждет. Быть может, действительно приспела пора раскрыть ей себя так, как не решался раскрываться до сих пор. Ведь не мальчишка, от роду двадцать четыре. Однако в тот ли час приходят такие думы на ум: в кармане вызов на заседание парткома.
— Кому же ты решила приглянуться в таком платье?
— Если не ревнуешь, скажу,— ответила она. — Скажи.
— Боюсь твоей доброты и невозмутимости, но знай: тебя ждут разочарования.
— Цы-ган-ка га-дала, за руку брала...
— Ты не своим голосом поешь, не обманывай себя и не тяни меня по тропке к танцам. Через час тебе надо быть в парткоме.
— Почти угадала, только не пойму, к кому ты шла?
— К тебе,— ответила Ирина и, сбросив с плеч полу пиджака, отпрянула в сторону. Ей уже надоела игривость в голосе Василия.— К тебе шла. Вчера весь вечер ругали меня отец и Федор Федорович, Ругали за тебя. «Своим выступлением в газете про случай в Переволоках превра
тала парня в мишень для ржавых пик». Это отец любит говорить так заковыристо... Сегодня была на беседе у генерального директора...
— И успела приглянуться ему?
— Прекрати балагурить. Ему некогда заглядываться на девчат. Тут он не похож на тебя. И постарайся выслушать меня до конца, иначе тебя собьют сегодня с толку.
— Постараюсь, только сначала послушай анекдот к теме... Встретились после долгой разлуки старые друзья. Один горбатый, другой заика. Слушай, говорит горбатый заике, приятную весть привез для тебя: есть вакансия на радио, читать дикторский текст. Заика разозлился, но не растерялся. Идем, говорит, ко мне, надо вытянуть из альбома твою давнишнюю фотографию. Не могу, говорит, уложить альбом на полке: распух и день ото дня все больше горбатится...
Ирина только вчера вернулась из длительной командировки. Участвовала в мотопробеге по городам, где некачественно выполняются заказы автозавода. Комсомольский рейд по заводам-смежникам. Пять с лишним тысяч километров на мотоциклах. На каждой встрече с инженерами и рабочими смежных заводов рассказывала, чем озабочены такие парни, как Ярцев и его друзья — автозаводцы, И сейчас она торопилась передать Василию свои впечатления о рейде, содержание разговора с генеральным директором об итогах рейда. На языке гнездились слова: помнишь, на испытательном треке загорелся серийный автомобиль новой модели, вспыхнул, как ты говорил, от замыкания электропроводов. Комплекты этих проводов готовит Каменец-Подольский кабельный завод, колодки для крепления пучка электропроводки поставляет туда орехово-зуевский завод «Карболит», поставляет с большим процентом брака и катастрофически мало. Я побывала там и тут. Там и тут срыв плана латают авралами, а известно, где спешат, там и грешат. Вот и получается, как сказал генеральный директор, «качество находится в прямой зависимости от организации производства». Участники рейда уличили бракоделов у станков, на «борочных линиях, состоялся разговор по большому счету — о совести, о чем сам Ярцев и его друзья не перестают думать ни днем, ни ночью. Но сию минуту разговор на такую тему не клеится. Василий слишком настойчиво демонстрирует свою игривость, чтобы сохранить в себе силы для серьезных испы-
таний. В самом деле, напрасно показалась ему на глаза в таком легком платье. Но как можно было идти к генеральном директору в помятом, потемневшем от дорожной пыли спортивном костюме?
— Я не хочу вникать, кого ты уколол анекдотом,— сказала Ирина,— себя или меня, кто из нас горбатый, а кто заика, можно принять без обиды, однако я готова расплакаться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55
Он не замечал, что в нем созрел ревнивый .исполнитель воли своих друзей — хозяев завода. Врожденное развивается без принуждения, как умение ходить вставшего на ноги, ребенка: поднялся с. четверенек, и ноги сами зашагали. Одно теперь было ясно Ярцеву: огромный завод, в цехах которого каждую смену встают к станкам и агрегатам десятки тысяч разных по характеру людей, может работать четко и ритмично, если в каждом большом и малом коллективе утвердится взаимный самоконтроль рабочих, В противном случае пуско-наладочная лихорадка перерастет в хроническую болезнь: здесь тромб, тут аритмия, и огромный производственный организм, как человек с резкими перепадами давления, лишится нормального соски яния.
От таких дум Ярцеву порой кажется, что земля под ногами становится зыбкой и вздрагивает, как обрыв Крутояра в дни неуемного разгула волн Жигулевского моря. Ему было бы легче одолеть тревогу, если бы он успел заметить, что таких ревнивых контролеров по качеству в каждом цехе появляется все больше и больше. Заработчи-ки, сдельщики, как мякина, на ветру, отвеиваются; сама жизнь завода, набирая силу, дает рост всхожим зернам.
Однако успокаиваться еще рано.
Кажется, первый раз Василий Ярцев увидел Ирину Николаеву в платье. Наконец-то, расставшись с курткой и брюками на «молниях», она осмелилась показать себя такой, какой ей положено быть без игры в парня. Сиреневое в клеточку платье, перехваченное в талии ремешком, подчеркивало плавность линий ее: стана. Походка, легкая, шаги пружинистые, как перед разбегом к прыжку. И разбежится, не удержишь, прыгнет, хоть под колеса грузовика, лишь бы доказать, что не зря подстриглась под мальчишку.
Ирина шла к общежитию. Василий, остановившись на развилке двух тропок, одна из . которых вела к летней эстраде, на танцевальную площадку, другая к строительному, управлению на заседание парткома, наблюдал за ней вопросительно — проскочит мимо, или остановится?
Остановилась. Прохладный осенний ветерок с моря хлестнул ее в лицо, шаловливо поиграл подолом, платья,
обнажая стройные ноги. Василий загородил ее собой от ветра, и она, вдруг приседая, принялась стыдливо прикрывать ладонями сжатые колени. Как украшала ее эта стыдливость! Кажется, не было и нет на свете более привлекательной девушки. Она и сейчас готова была замаскировать себя такую, какая есть на самом деле, резким мальчишеским жестом или показной лихостью. Но куда денешь то, что дано природой. А тут еще солнце, укладываясь в пышную перину багровых облаков на западном небосклоне, обласкало Ирину своим лучистым взглядом, как показалось Василию, с манящим прищуром так, что хоть грози ему кулаком, дабы избавить девушку от смущения и от прилипчивых взглядов со стороны.
Закат багровый — быть ветру или буре. Похоже, об этом она хотела предупредить Василия, но он опередил ее пустяшным, отвлекающим от тревожных дум вопросом:
— Когда цветет сирень, весной или осенью?
— Бывает, цветет и вянет дважды. Я зябну, накрой меня своим пиджаком...
И как тут ее понять: играет в смелость или всерьез рада встрече?
Ее грудь мягко скользнула по руке под распахнутую полу пиджака. Прижавшись к Василию, Ирина затаила дыхание, чего-то ждет. Быть может, действительно приспела пора раскрыть ей себя так, как не решался раскрываться до сих пор. Ведь не мальчишка, от роду двадцать четыре. Однако в тот ли час приходят такие думы на ум: в кармане вызов на заседание парткома.
— Кому же ты решила приглянуться в таком платье?
— Если не ревнуешь, скажу,— ответила она. — Скажи.
— Боюсь твоей доброты и невозмутимости, но знай: тебя ждут разочарования.
— Цы-ган-ка га-дала, за руку брала...
— Ты не своим голосом поешь, не обманывай себя и не тяни меня по тропке к танцам. Через час тебе надо быть в парткоме.
— Почти угадала, только не пойму, к кому ты шла?
— К тебе,— ответила Ирина и, сбросив с плеч полу пиджака, отпрянула в сторону. Ей уже надоела игривость в голосе Василия.— К тебе шла. Вчера весь вечер ругали меня отец и Федор Федорович, Ругали за тебя. «Своим выступлением в газете про случай в Переволоках превра
тала парня в мишень для ржавых пик». Это отец любит говорить так заковыристо... Сегодня была на беседе у генерального директора...
— И успела приглянуться ему?
— Прекрати балагурить. Ему некогда заглядываться на девчат. Тут он не похож на тебя. И постарайся выслушать меня до конца, иначе тебя собьют сегодня с толку.
— Постараюсь, только сначала послушай анекдот к теме... Встретились после долгой разлуки старые друзья. Один горбатый, другой заика. Слушай, говорит горбатый заике, приятную весть привез для тебя: есть вакансия на радио, читать дикторский текст. Заика разозлился, но не растерялся. Идем, говорит, ко мне, надо вытянуть из альбома твою давнишнюю фотографию. Не могу, говорит, уложить альбом на полке: распух и день ото дня все больше горбатится...
Ирина только вчера вернулась из длительной командировки. Участвовала в мотопробеге по городам, где некачественно выполняются заказы автозавода. Комсомольский рейд по заводам-смежникам. Пять с лишним тысяч километров на мотоциклах. На каждой встрече с инженерами и рабочими смежных заводов рассказывала, чем озабочены такие парни, как Ярцев и его друзья — автозаводцы, И сейчас она торопилась передать Василию свои впечатления о рейде, содержание разговора с генеральным директором об итогах рейда. На языке гнездились слова: помнишь, на испытательном треке загорелся серийный автомобиль новой модели, вспыхнул, как ты говорил, от замыкания электропроводов. Комплекты этих проводов готовит Каменец-Подольский кабельный завод, колодки для крепления пучка электропроводки поставляет туда орехово-зуевский завод «Карболит», поставляет с большим процентом брака и катастрофически мало. Я побывала там и тут. Там и тут срыв плана латают авралами, а известно, где спешат, там и грешат. Вот и получается, как сказал генеральный директор, «качество находится в прямой зависимости от организации производства». Участники рейда уличили бракоделов у станков, на «борочных линиях, состоялся разговор по большому счету — о совести, о чем сам Ярцев и его друзья не перестают думать ни днем, ни ночью. Но сию минуту разговор на такую тему не клеится. Василий слишком настойчиво демонстрирует свою игривость, чтобы сохранить в себе силы для серьезных испы-
таний. В самом деле, напрасно показалась ему на глаза в таком легком платье. Но как можно было идти к генеральном директору в помятом, потемневшем от дорожной пыли спортивном костюме?
— Я не хочу вникать, кого ты уколол анекдотом,— сказала Ирина,— себя или меня, кто из нас горбатый, а кто заика, можно принять без обиды, однако я готова расплакаться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55