Это стало еще заметнее,
когда в покои вошел Дравиг: Нефтис простерлась перед ним ниц, в то время
как сам Дравиг присел в ритуальном жесте поклонения перед Найлом.
Судя по всему, Дравиг был самым старым пауком во всем краю, за
исключением разве что древней паучихи, заправляющей советом города.
Росту в нем было больше двух метров, только туловище тоньше и немощней
обычного, да ворсинки тронуты сединой. Насколько пауку можно понять
человека, а человеку - паука, эти двое друг друга понимали.
Найл отодвинулся от столика и сел на подушку, чуть на возвышении.
Продолжать трапезу было бы невежливо. По какой-то причине вид людей,
занятых едой или питьем, вызывал у пауков брезгливость, все равно что у
человека дид паука, поглощающего муху или крысу.
Дравиг не стал тратить время на околичности.
- Тебе известно, что Скорбо убит?
- Да.
- У тебя есть кто-нибудь на подозрении?
- Нет.
Во время этого диалога Найл говорил вслух, в то время как Дравиг
изъяснялся телепатией. Изъяснялся телепатией и Найл (пауки не способны
воспринимать человеческую речь), но ему сподручнее было проговаривать
слова вслух, это как бы придавало мысли дополнительную внятность.
- Смертоносец-Повелитель очень сердит? - даром что повелевала самка,
людям она была известна как Смертоносец-Повелитель.
- Разумеется. Но он не отступится от соглашения.
Дравиг сознавал то, что на уме у Найла, в этом и заключалось
преимущество общения посредством телепатии. Пока люди жилл в рабстве,
убийство одного паука каралось с немыслимой жестокостью: мучительной
смерти порой предавали сотни людей... Когда рабы обрели свободу,
Смертоносец-Повелитель согласился, что умерщвлений больше не будет.
- Тем не менее, - сказал Найл, - убийцы, если будут найдены, должны
понести наказание.
- Решение зависит от тебя. Мы от соглашения не отступим.
Диалог прервался и наступила тишина, но это была тишина понимания.
Разум навел перемычки между двумя разными сущностями, Найл и Дравиг как
бы слились воедино.
Дравиг:
- Но я не могу понять, как людям удалось убить паука.
- Пойдем со мной, - Найл поднялся, - я тебе покажу.
На том месте, где искалеченный Скорбо рухнул окончательно, орудовала
бригада рабов, лопатами кидая снег в тачки, а кровь смывая ведрами
подогретой воды. Оставлять паучью кровь - пятнать землю - считалось
кощунством. Когда Найл с Дравигом проходили мимо, надсмотрщик щелкнул
бичом, велев рабам застыть навытяжку Найл отвел взгляд; пустые глаза и
отвислые челюсти рабов всегда вызывали у него неуютное чувство.
Дверь была приоткрыта точно так, как ее оставил Найл. Когда вошли в
усеянную мусором переднюю, Дравиг приостановился и разомкнул
челюсти-хелицеры; просто так он этого бы делать не стал - значит, что-то
почуял. Но этим все и ограничилось, спустя секунду он следовал за Найлом
по коридору и наружу в сад.
Найл указал на пальму с обтесанной верхушкой.
- Вот что убило Скорбо.
Дравиг не взял в толк решительно ничего. Пауки безнадежно далеки от
понимания элементарных принципов механики. Найду пришлось передать
умозрительную картину, прежде чем Дравиг смог уяснить, как дерево можно
использовать в качестве орудия убийства. Но и это, похоже, не убедило.
Чтобы он удостоверился окончательно, пришлось указать на веревку, все
еще болтающуюся возле верхушки дерева, и на стену в кровавых пятнах.
Указал Найл и на саму форму кровавых всплесков - эдакие
султанчики-хвостики - объяснив, что такие очертания у них от неимоверной
силы удара.
- Человечий ум удивительно гибок и скрытен, - заметил Дравиг с
некоторым замешательством.
Найл указал на осколок кости, лежащий в снегу.
- Удар пришелся чуть сбоку, поэтому убить его не убило, а только
сломало ноги. Пока он лежал в бесчувствии, кто-то набросился с тяжелым
оружием - вероятно, топором - и проломил череп. Вот почему он не смог
послать сигнал о помощи.
- Кто бы это ни совершил, - проговорил Дравиг, - он за это
поплатится.
Сила его гнева была так велика, что Найл качнулся как от удара,
отступив на шаг. Открылось, насколько он недооценивал глубину
переживаний Дравига. Человек к кончине паука отнесся бы с известным
равнодушием. Для Дравига же это была гибель сородича, наполняющая его
гневом и жаждой мести.
До Дравига тут же дошло, как его вспышка гнева отразилась на Найле, и
он послал умоляющий, жалобный импульс; Найл ответил в том духе, что
извиняться вовсе не обязательно. На языке людей этот мимолетный обмен
можно было бы выразить так:
- Решение зависит от тебя. Мы от соглашения от отступим.
"Ой, извини, пожалуйста. Я не хотел задеть (а может, "испугать", или
"шокировать").
"Не надо извинений, я все прекрасно понимаю".
В отличие от фраз, импульсы переметнулись мгновенно, причем с
точностью, превосходящей силу слов. Найл невольно осознал убогость и
несовершенство человеческой речи.
Дравиг подступил к пальме и обхватил ее челюстями и четырьмя
передними лапами. Найл наблюдал с растерянностью, перешедшей в
замешательство. Неужели старику не ясно: чтобы выдрать дерево с корнем,
понадобятся усилия не одного, а как минимум нескольких пауков?
Замешательство сменилось изумлением, когда спустя некоторое время в
ответ на паучьи потуги послышался треск: корни явно сдавали.
Дело тут было не в одной лишь физической силе, а еще и в силе воли,
подкрепленной яростью. Когда земля вспучилась, паук на мгновение
покачнулся, но тут же восстановил равновесие и опять поднатужился.
Секунду спустя пальма была выкорчевана из земли. Дравиг с презрением ее
отшвырнул, и она с треском рухнула в кусты.
Паук молчал, но, видимо, после физического усилия гневливое отчаяние
в нем поутихло.
Найл, шагнув вперед, заглянул в яму с переплетенными обрывками
узловатых корней, торчащих из взрыхленной бурой почвы. Два из них, самых
толстых, лопнули (вот это силища!). А Дравиг вместе с тем не выказывал
ни намека на усталость, даже дыхание не изменилось. Найл понял, что паук
использовал свою колоссальную силу воли - такую, что из человека вышибла
бы дух - напружинив мускулы в едином умопомрачительном усилии. И как уже
нередко бывало при контактах со смертоносцем, Найл исподволь
почувствовал наличие грозной, потаенной силы.
Что-то попалось на глаза во взрыхленном грунте. Нагнувшись, Найл
подобрал лежащий меж корней предмет серого цвета. Диск, сантиметров
десяти в диаметре, на удивление тяжелый.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
когда в покои вошел Дравиг: Нефтис простерлась перед ним ниц, в то время
как сам Дравиг присел в ритуальном жесте поклонения перед Найлом.
Судя по всему, Дравиг был самым старым пауком во всем краю, за
исключением разве что древней паучихи, заправляющей советом города.
Росту в нем было больше двух метров, только туловище тоньше и немощней
обычного, да ворсинки тронуты сединой. Насколько пауку можно понять
человека, а человеку - паука, эти двое друг друга понимали.
Найл отодвинулся от столика и сел на подушку, чуть на возвышении.
Продолжать трапезу было бы невежливо. По какой-то причине вид людей,
занятых едой или питьем, вызывал у пауков брезгливость, все равно что у
человека дид паука, поглощающего муху или крысу.
Дравиг не стал тратить время на околичности.
- Тебе известно, что Скорбо убит?
- Да.
- У тебя есть кто-нибудь на подозрении?
- Нет.
Во время этого диалога Найл говорил вслух, в то время как Дравиг
изъяснялся телепатией. Изъяснялся телепатией и Найл (пауки не способны
воспринимать человеческую речь), но ему сподручнее было проговаривать
слова вслух, это как бы придавало мысли дополнительную внятность.
- Смертоносец-Повелитель очень сердит? - даром что повелевала самка,
людям она была известна как Смертоносец-Повелитель.
- Разумеется. Но он не отступится от соглашения.
Дравиг сознавал то, что на уме у Найла, в этом и заключалось
преимущество общения посредством телепатии. Пока люди жилл в рабстве,
убийство одного паука каралось с немыслимой жестокостью: мучительной
смерти порой предавали сотни людей... Когда рабы обрели свободу,
Смертоносец-Повелитель согласился, что умерщвлений больше не будет.
- Тем не менее, - сказал Найл, - убийцы, если будут найдены, должны
понести наказание.
- Решение зависит от тебя. Мы от соглашения не отступим.
Диалог прервался и наступила тишина, но это была тишина понимания.
Разум навел перемычки между двумя разными сущностями, Найл и Дравиг как
бы слились воедино.
Дравиг:
- Но я не могу понять, как людям удалось убить паука.
- Пойдем со мной, - Найл поднялся, - я тебе покажу.
На том месте, где искалеченный Скорбо рухнул окончательно, орудовала
бригада рабов, лопатами кидая снег в тачки, а кровь смывая ведрами
подогретой воды. Оставлять паучью кровь - пятнать землю - считалось
кощунством. Когда Найл с Дравигом проходили мимо, надсмотрщик щелкнул
бичом, велев рабам застыть навытяжку Найл отвел взгляд; пустые глаза и
отвислые челюсти рабов всегда вызывали у него неуютное чувство.
Дверь была приоткрыта точно так, как ее оставил Найл. Когда вошли в
усеянную мусором переднюю, Дравиг приостановился и разомкнул
челюсти-хелицеры; просто так он этого бы делать не стал - значит, что-то
почуял. Но этим все и ограничилось, спустя секунду он следовал за Найлом
по коридору и наружу в сад.
Найл указал на пальму с обтесанной верхушкой.
- Вот что убило Скорбо.
Дравиг не взял в толк решительно ничего. Пауки безнадежно далеки от
понимания элементарных принципов механики. Найду пришлось передать
умозрительную картину, прежде чем Дравиг смог уяснить, как дерево можно
использовать в качестве орудия убийства. Но и это, похоже, не убедило.
Чтобы он удостоверился окончательно, пришлось указать на веревку, все
еще болтающуюся возле верхушки дерева, и на стену в кровавых пятнах.
Указал Найл и на саму форму кровавых всплесков - эдакие
султанчики-хвостики - объяснив, что такие очертания у них от неимоверной
силы удара.
- Человечий ум удивительно гибок и скрытен, - заметил Дравиг с
некоторым замешательством.
Найл указал на осколок кости, лежащий в снегу.
- Удар пришелся чуть сбоку, поэтому убить его не убило, а только
сломало ноги. Пока он лежал в бесчувствии, кто-то набросился с тяжелым
оружием - вероятно, топором - и проломил череп. Вот почему он не смог
послать сигнал о помощи.
- Кто бы это ни совершил, - проговорил Дравиг, - он за это
поплатится.
Сила его гнева была так велика, что Найл качнулся как от удара,
отступив на шаг. Открылось, насколько он недооценивал глубину
переживаний Дравига. Человек к кончине паука отнесся бы с известным
равнодушием. Для Дравига же это была гибель сородича, наполняющая его
гневом и жаждой мести.
До Дравига тут же дошло, как его вспышка гнева отразилась на Найле, и
он послал умоляющий, жалобный импульс; Найл ответил в том духе, что
извиняться вовсе не обязательно. На языке людей этот мимолетный обмен
можно было бы выразить так:
- Решение зависит от тебя. Мы от соглашения от отступим.
"Ой, извини, пожалуйста. Я не хотел задеть (а может, "испугать", или
"шокировать").
"Не надо извинений, я все прекрасно понимаю".
В отличие от фраз, импульсы переметнулись мгновенно, причем с
точностью, превосходящей силу слов. Найл невольно осознал убогость и
несовершенство человеческой речи.
Дравиг подступил к пальме и обхватил ее челюстями и четырьмя
передними лапами. Найл наблюдал с растерянностью, перешедшей в
замешательство. Неужели старику не ясно: чтобы выдрать дерево с корнем,
понадобятся усилия не одного, а как минимум нескольких пауков?
Замешательство сменилось изумлением, когда спустя некоторое время в
ответ на паучьи потуги послышался треск: корни явно сдавали.
Дело тут было не в одной лишь физической силе, а еще и в силе воли,
подкрепленной яростью. Когда земля вспучилась, паук на мгновение
покачнулся, но тут же восстановил равновесие и опять поднатужился.
Секунду спустя пальма была выкорчевана из земли. Дравиг с презрением ее
отшвырнул, и она с треском рухнула в кусты.
Паук молчал, но, видимо, после физического усилия гневливое отчаяние
в нем поутихло.
Найл, шагнув вперед, заглянул в яму с переплетенными обрывками
узловатых корней, торчащих из взрыхленной бурой почвы. Два из них, самых
толстых, лопнули (вот это силища!). А Дравиг вместе с тем не выказывал
ни намека на усталость, даже дыхание не изменилось. Найл понял, что паук
использовал свою колоссальную силу воли - такую, что из человека вышибла
бы дух - напружинив мускулы в едином умопомрачительном усилии. И как уже
нередко бывало при контактах со смертоносцем, Найл исподволь
почувствовал наличие грозной, потаенной силы.
Что-то попалось на глаза во взрыхленном грунте. Нагнувшись, Найл
подобрал лежащий меж корней предмет серого цвета. Диск, сантиметров
десяти в диаметре, на удивление тяжелый.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41