– Гольцман? При чем тут Гольцман? – Митя стукнул донышком бокала по столу. – Я от него ухожу.
– Что так?
– Сказал же тебе, свое дело хочу делать.
– И все? Это все твои причины?
– Понимаешь… Мне что-то не нравится, как он повел дела. Вернее, в какую сторону.
– А в какую?
– Все эти его игры с мэрией, с отделом культуры…
– И что?
– Знаешь, чем это закончится?
– Ну, чем же?
– Тем, что в один прекрасный день он тебе скажет: «Извини, Игнат, я в твоих услугах больше не нуждаюсь». И мне скажет то же самое. Сделает себе новый «Ленконцерт». Я ведь слышал частично всякие его переговоры. Он хочет войти во власть, частный бизнес его уже не устраивает. Ему нужен бизнес в государственном масштабе. Номенклатурой хочет стать. И тогда и ты, и я станем ему абсолютно не нужны. Я не знаю, как ты с ним договоришься, но если он фирму ликвидирует, то я от него уйду только с тем, что он мне даст. Понимаешь? Не с тем, что я хочу взять, а с тем, что он мне захочет дать. Меня это не устраивает.
– А что устраивает? Сколько ты хочешь взять?
– Я хочу взять все.
Игнат взял бутылку водки, неслышно поданную призраком-официантом, и сам наполнил Митину рюмку.
– Махни, братан. – Теперь он снова говорил, как обыкновенный урка, громко и вальяжно, растягивая окончания слов. – Махни. Вижу, нам есть о чем побазарить.
Моня сидел в машине Эльвиры и ждал, когда хозяйка разберется с инспектором ГАИ.
– Сука, – громко сказала Эльвира, сев в машину и хлопнув дверцей. – Взяточник паскудный.
– Сколько взял? – спросил Моня. Настроение у него было хорошее, и происшествие на Марсовом поле даже развеселило директора группы. Машина Эльвиры, поворачивая с Садовой на площадь к мосту, проскочила на красный и едва не размазала по асфальту небольшой табунчик студенток Института культуры, перебегавших через дорогу.
– Сколько, сколько… Пятьдесят баксов ему сунула.
– Много, – покачал головой Моня.
– А если бы он начал выебываться, в отделение бы погнал? Там вообще без штанов останешься.
– Или без прав, – добавил Моня.
– Да ладно, без пра-а-ав, – протянула Эльвира, выруливая на Кировский мост. – Что там, не люди, что ли? Всем деньги нужны.
– Ошибаешься. Сейчас мент принципиальный пошел. На одного взяточника три честных приходятся. Интересно, на чем они бабки делают, если у народа перестали брать?
– Ты мудак, Моня, – ответила Эльвира, опасно обгоняя дряхлые «Жигули». – Не берут только у тех, кто мало дает. А если сразу сунуть нормально, возьмут за милую душу.
– Это тебя в Магадане так научили? – улыбнулся Моня.
– Да. А что? Чем тебе Магадан не нравится?
– Он мне безумно нравится. Правда, я там ни разу не был. Но зато много читал.
– Читал он… Умный… Ладно, замнем про Магадан. Говно город, чего там, я согласна. Но и Питер тоже не ахти.
– Чем же тебе Питер не угодил?
– В Нью-Йорк хочу, – не ответив на вопрос, сказала Эльвира.
– В Нью-Йорк? Чем же ты там заниматься будешь?
– О-о… Нашла бы чем. Это вы все думаете, лежа на диванах, – чем бы заняться? Как бы денег заработать? А я, например, пошла и заработала. Нечего думать! Работать надо!
– Ну да, конечно.
Машина свернула к служебному входу дворца культуры Ленсовета.
Эльвира несколько раз погудела, чтобы расступилась толпа подростков возле железных ворот.
– Видишь, народу сколько? – спросил Моня.
– Да ладно, подумаешь… Не особо и много.
– Для первого концерта вполне достаточно.
– Посмотрим, что в зале будет.
Оставив машину во дворе, они прошли через вахту. Эльвира, не останавливаясь и не глядя по сторонам, сразу свернула в актерское кафе, через которое можно было попасть в гримерки, а Моня вынужден был отстать, удерживаемый руками знакомых, журналистов, товарищей-администраторов, музыкантов, друзей музыкантов, звукорежиссеров, друзей звукорежиссеров, друзей этих друзей и всей той обычной публики, которая посещает все концерты на халяву, считая, что входит в круг особо приближенных…
Цепкие руки держали Моню минут пять. Кому-то он выдал пропуск на сцену, кому-то – пропуск в гримерку, кого-то одарил билетами в зал для подружек, ожидающих на улице, с кем-то просто поздоровался и ответил на вопросы о предстоящем концерте.
Эльвира вошла в гримерку под приветственные крики Люды и Нины.
– Ну где ты, ей-богу? – Нинка вскочила с кожаного дивана и подлетела к припозднившейся солистке. – Мы тут чуть не обделались. Думали, опять машина встала или еще чего…
– Она и встала, – ответила Эльвира. – Гаишник тормознул на Марсовом. Полташку баксов отдала, чтобы успеть. И на концерт пригласила. Сказал – приедет.
– Еще не хватало! – Знакомый рокочущий голос за спиной заставил девушку обернуться. – Значит, теперь с ментами дружбу водим?
В дверях гримерки стоял Кроха.
– Кроха, милый!
Эльвира бросилась на шею двухметровому гиганту, которой тут же растопырил рельсоподобные руки, обхватил певицу и, прогнувшись в спине, «взял на себя», словно хотел провести один из приемов греко-римской борьбы, входящей сейчас в моду в высших политических кругах. Впрочем, Сергей Кропалев в детстве действительно занимался классической борьбой.
– Задушишь, дурак!
Эльвира повисла на груди Крохи, болтая ногами и стуча кулачками по широким, покатым плечам гиганта.
– Ладно, живи пока, – то ли в шутку, то ли всерьез сказал Кроха и разжал руки. – Ну как, девчонки, дадите сегодня по полной? – обратился он к Нинке с Людой.
– Ой, Сереженька, так страшно, – запела Людмила. – Мы волнуемся…
– Отставить! Выше нос, девушки, – пробасил гигант. – Мы вас в обиду не дадим. Слушайте, а Моня ваш, он где?
– Там, – махнула рукой Эльвира. – В кафе, наверное. Зачем он тебе?
– Надо обсудить всякие мелочи. Мероприятие, типа, – пояснил Кроха. – В кафе?
– Ну да.
– Понято. Пойду перебазарю. А вы – не бздеть!
– Есть, товарищ генерал, – ответила Эльвира. – Бздеть не будем.
– Вот и правильно.
Когда спина Крохи, элегантно миновав дверной косяк, скрылась в коридоре, Эльвира снова повернулась к подругам.
– Ну, готовы?
– Да нам-то что? Ребята играют супер. Концерт пройдет классно, Эля. Дадим всем по яйцам.
– Дадим, дадим, – кивнула Эльвира.
– А Моня бабки-то привез?
– Привез. Сейчас придет, всем выдаст. Его там по пути тормознули, языком зацепился с дружками.
Моня, однако, не просто «зацепился языком», как выразилась Эльвира. В данный момент он сидел за столиком в кафе, а напротив него расположился не кто иной, как Кроха – человек, давший деньги на раскрутку группы «Вечерние совы», вложившийся в сегодняшний концерт и имеющий теперь на коллектив очень большие планы. Особенно после беседы с Игнатом, который позвонил Крохе домой за полночь, когда тот, вернувшись из спортзала, принял душ и собирался, посмотрев по видео очередной новый боевик, лечь спать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111