Циферблат был белым, с расположенными по краю крупными римскими цифрами, над каждой из которых стояла маленькая красная арабская цифра. В нижней части циферблата размещался крошечный кружок с цифрами и секундной стрелкой не толще волоса. Изготовленные фирмой «Элджин», часы были абсолютно типичными для той эпохи и по весу, и по материалу.
- Позволь мне завести их для тебя, любимый, - сказала она.
Я с улыбкой вручил ей часы и наблюдал, как она вытаскивает крошечный рычажок внизу часов и устанавливает стрелки, посмотрев в другой конец комнаты, - было почти без четверти час. Сделав это, она задвинула рычажок назад и завела часы. Меня настолько очаровал ее сосредоточенный вид, что я не удержался - наклонился и поцеловал ее в затылок. Вздрогнув, она прильнула ко мне, потом повернулась и с улыбкой протянула мне часы.
- Надеюсь, они тебе понравились. Это лучшее, что мне удалось найти за такое короткое время. Обещаю подарить тебе наилучшие в мире часы, когда найду их.
- Это и есть наилучшие в мире часы, - сказал я. - Других мне не захочется. Спасибо тебе.
- Тебе спасибо, - пробормотала она в ответ.
Я поднес часы к уху, с удовольствием прислушиваясь к четкому, размеренному тиканью.
- Надень их, - попросила она.
Я нажал на крышку, и она со щелчком встала на место. Элиза почему-то нахмурилась.
- Что такое? - спросил я.
- Ничего, любовь моя.
- Нет, скажи мне.
- Ну. - Казалось, она смущена. - Если нажать на головку, после того как закроешь крышку…
Она не закончила фразу.
- Извини, - сказал я, смущенный этим новым напоминанием того, насколько мне не хватает осведомленности о мелочах жизни в 1896 году.
Начав прилаживать часы и цепочку к жилету, я подумал о том, что Элиза, не подозревая об этом, выбрала для меня подарок, непосредственно связанный со временем.
У меня ничего не получилось. С робкой улыбкой я поднял глаза.
- Боюсь, я не очень-то ловок.
Элиза проворно расстегнула одну из пуговиц моего жилета и продела цепочку в петлицу. Улыбнувшись мне в ответ, она бросила взгляд на футляр от часов.
- Ты не прочитал мою карточку, - сказала она.
- Извини, не заметил.
Снова открыв футляр, я увидел карточку, пришпиленную булавкой к низу крышки. Сняв ее, я прочитал написанные изящным почерком слова: «Любовь, моя услада».
Я вздрогнул - не сумел сдержаться. «Ее предсмертные слова», - пронзила меня мысль. Я попытался отогнать ее.
Элиза все-таки заметила мое выражение.
- Что случилось, любимый? - встревожилась она.
- Ничего.
Никогда я столь открыто не лгал.
- Случилось. - Она взяла мою руку в свою и требовательно посмотрела на меня. - Скажи мне, Ричард.
- Дело в этой строчке, - объяснил я. - Она меня тронула. - Я почувствовал, как в воздухе начинает расти напряжение. - Откуда эта строчка? - настаивал я. - Ты сама ее сочинила?
Она покачала головой, и я увидел, что она тоже борется с дурным предчувствием.
- Из гимна. Ты когда-нибудь слышал о Мэри Бейкер Эдди?
«Что мне следует ответить?» - думал я. Еще не успев ничего решить, я услышал собственный голос, отвечающий:
- Нет. Кто она?
- Основательница новой религии, известной под названием «Христианская наука». Я однажды услышала этот гимн на службе. Она сама написала текст гимна.
«Я никогда не скажу тебе, что ты неправильно запомнила эти слова, - подумал я, - и никогда, никогда не скажу, какие слова за ними следуют».
- После службы я с ней встречалась, - продолжала она.
- Правда? - произнес я с удивлением в голосе, но поймал себя на этом.
Если я никогда не слыхал о миссис Эдди, то как могу выказывать удивление тем, что Элиза с ней встречалась?
- Это случилось около пяти лет назад. - Если она и заметила мой просчет (а я уверен, что это так), то предпочла этого не показывать. - В то время ей было семьдесят лет, и все же… если бы у меня был магнетизм этой женщины, Ричард, я могла бы стать величайшей актрисой в мире. Она обладала самой удивительной мистической силой, какую я встречала у женщины - или мужчины. Когда говорила, она словно околдовывала свою паству. Худощавая, не обладающая профессионально поставленным голосом - но эта непонятная сила, Ричард, эта энергия! Она меня буквально заворожила. Я не видела ничего, кроме этой хрупкой фигурки на возвышении. Все прочие звуки, кроме музыки ее голоса, проходили мимо меня.
Я чувствовал, что она сосредоточилась на этой теме, потому что все еще испытывала неловкость из-за моего поведения, и, желая положить этому конец, я обнял ее, привлекая к себе.
- Я люблю свои часы, - сказал я. - И люблю особу, подарившую их мне.
- Особа тебя тоже любит, - произнесла Элиза почти печально.
Но потом заставила себя улыбнуться.
- Ричард?
- Что?
- Ты не будешь обо мне ужасно думать, если…
Она замолчала.
- Если что?
Я не знал, чего ждать.
Она все не решалась, вид у нее был растерянный.
- Что, Элиза?
Я улыбнулся, но почувствовал легкий спазм в желудке.
Казалось, она собралась с духом.
- Я ослабла не только от любви, - сказала она.
Я все еще не понимал ее и напряженно ждал.
- Я приказала еще раньше принести сюда вина и еды - печенье, сыр, фрукты.
Она бросила взгляд в угол комнаты, и я заметил тележку с накрытыми блюдами на ней; из серебряного ведерка высовывалась бутылка вина - раньше я не обратил на это внимания. Я с облегчением засмеялся.
- Ты хочешь сказать, что голодна? - спросил я.
- Знаю, что это не романтично, - смущенно молвила она. - Правда, я всегда хочу есть после спектакля. А сейчас, когда внутреннее напряжение прошло, чувствую себя вдвойне проголодавшейся. Ты меня простишь?
Я притянул ее к себе, опять рассмеявшись.
- Ты извиняешься, и за что? - спросил я, целуя ее в щеку. - Ну, давай покормим тебя. Теперь, когда я об этом думаю, понимаю, что тоже сильно проголодался. Все эти прыжки и скачки нагнали хороший аппетит.
Она радостно улыбнулась и так сильно сжала меня в объятиях, что я поморщился.
- О, я люблю тебя! - воскликнула она. - И я так счастлива, что могла бы полететь! - Она осыпала мое лицо быстрыми поцелуями, потом отодвинулась. - Не желаете ли разделить со мной поздний ужин, дорогой мистер Кольер?
Не сомневаюсь, что моя улыбка была полна обожания.
- Сейчас загляну в календарь назначенных встреч, - важно произнес я.
Она опять обняла меня, да так сильно, что я зашипел от боли.
- О-о. - Она быстро отодвинулась. - Я сделала тебе больно?
- Если ты такая сильная, когда голодна, - сказал я, - то что же случится после ужина?
- Подожди и увидишь, - пролепетала она, и губы ее тронула слабая улыбка.
Она встала и протянула мне руку. Я тоже встал, подошел вместе с ней к тележке и придвинул для нее кресло.
- Спасибо, любимый, - сказала она.
Я сел напротив, глядя, как она открывает блюда, на которых лежали печенье, сыр и фрукты.
- Не откроешь ли бутылку? - попросила Элиза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75