Вынув бутылку из ведерка, я прочитал этикетку.
- Как, здесь нет неохлажденного красного бордо? - не подумав, спросил я.
У нее напряглись скулы, и она немного подалась назад в кресле.
- Что случилось? - спросил я.
Я старался говорить беззаботно, но меня смущало выражение ее лица.
- Откуда ты знаешь, что это мое любимое вино? - изумленно спросила она. - Я никому не говорила, кроме матери. Даже Робинсон не знает.
На протяжении нескольких секунд я пытался придумать ответ, но вскоре понял, что такового быть не может. Я вздрогнул, когда она отвернула от меня лицо.
- Почему я тебя боюсь? - тихо проговорила она.
- Нет, Элиза. - Я протянул к ней руку через столик, но она отодвинула свою. - Не бойся, пожалуйста, не бойся. Я люблю тебя. И никогда не причиню тебе зла. - Мой голос, как и ее, прерывался и дрожал. - Не бойся, Элиза.
Она взглянула на меня, и, к своей печали, я увидел, что на лице ее отразился страх - ей было его не скрыть.
- В свое время я все тебе расскажу, - сказал я. - Обещаю. Просто не хочу тебя сейчас тревожить.
- Но ты меня все-таки тревожишь, Ричард. Кое-какие сказанные тобой вещи. Иногда - выражение твоего лица. Они меня пугают. - Она поежилась. - Я уже почти поверила в то…
Она умолкла с мучительной улыбкой.
- Во что?
- Что ты не совсем человек.
- Элиза. - Мой смех тоже прозвучал вымученно. - Я слишком человек. - Я сглотнул. - Просто… не могу тебе сказать, откуда я пришел, по крайней мере сейчас. В этом нет ничего ужасного, - быстро прибавил я, видя, что выражение ее лица снова меняется. - Я уже говорил тебе. Это совсем не ужасно. Просто - чувствую, что сейчас не стоит об этом говорить. Я пытаюсь защитить тебя. И нас.
То, как она посмотрела на меня, заставило вспомнить слова Нэта Гудвина о ее больших серых глазах, которые «словно могли заглянуть в самые потаенные уголки человеческой души».
- Я люблю тебя, Элиза, - с нежностью произнес я. - И всегда буду любить. Что еще я могу сказать?
Она вздохнула.
- Ты уверен, что не можешь рассказать?
- Уверен. - Действительно, я был в этом уверен. - Не сейчас.
Она опять надолго замолчала, но наконец произнесла:
- Хорошо.
Хотелось бы мне описать ураган испытанных мной при этом чувств. Я на самом деле не знал, насколько это для нее важно, но чувствовал, что это была, возможно, самая трудная уступка, какую ей пришлось сделать в жизни.
- Спасибо, - сказал я.
Я налил нам вина, она передала мне сыра с печеньем, и мы с минуту молча ели. Мне хотелось дать ей время прийти в себя. Наконец она вновь заговорила:
- Я уже много лет нахожусь на перепутье, Ричард. Я понимала, что мне придется избавиться от всех романтических мечтаний, полностью посвятить себя работе. Мужчина, которого я всегда ждала, так и не думал появляться. - Она поставила бокал и взглянула на меня. - И тут возник ты. Внезапно. Таинственно.
Она взглянула на свои руки.
- Чего я боюсь больше всего, так это позволить той самой таинственной силе завладеть мной. Каждую секунду она мне угрожает. Даже и сейчас твоя внешность и манера себя вести настолько меня завораживают, что я опасаюсь, что никогда тебя не узнаю до конца и не отгадаю, кто ты на самом деле. Вот почему меня терзает твоя таинственность. Я уважаю твои желания и верю, что ты думаешь о моем благополучии. И все же…
Она обреченно махнула рукой.
- Как у нас все сложится? С какого момента мы начнем по-настоящему друг друга узнавать? Словно я случайно обнаружила в тебе осуществление своей самой потаенной фантазии - и благодаря тебе обрели плоть мои самые тайные мечты. Я заинтригована и очарована - но не могу прожить жизнь только с этими эмоциями. Я не хочу быть леди Шалотт, видя любовь только как отражение в зеркале. Я хочу увидеть тебя, я хочу тебя узнать. Точно так же, как хочу, чтобы ты разглядел и узнал меня - полностью и без иллюзий. Не знаю, так ли это. Я не уверена, что ты не смотришь на меня сквозь ту же дымку восхищения, сквозь которую смотрю на тебя я. Мы реальные люди, Ричард. У нас реальные жизни, и мы должны решать свои жизненные проблемы, если собираемся объединить наши судьбы.
Меня успокоило сознание того, что она думает почти так же, как я, несмотря на некоторое смущение при выражении своих мыслей. В тот момент, опасаясь, что она заподозрит, будто я ей поддакиваю, мне не захотелось ей этого говорить, поэтому я сказал лишь:
- Согласен с тобой.
- К примеру, - продолжала она, - если говорить о моей карьере, ты ведь не попросишь меня бросить работу, верно?
- Бросить работу? - Я с удивлением смотрел на нее. - Может быть, я и помешался от любви, Элиза, но не совсем сошел с ума. Лишить мир того, что ты можешь дать? Боже правый, я о таком и не мечтаю. Ты великолепна на сцене.
Ее облегчение казалось неполным.
- А не станешь ли ты ожидать от меня появления на сцене исключительно в твоих пьесах?
Я не удержался от смеха.
- Элиза, - с мягким упреком произнес я. Это было забавно, но, вероятно, в выражении моего лица или интонации она почувствовала какое-то неодобрение, потому что казалась сбитой с толку. - Неужели ты все это время считала, что за каждым моим словом скрываются потаенные амбиции тщеславного драматурга?
На ее лице моментально отразилась печаль. Она быстро протянула руку через столик, и я сжал ее.
- О, любимый, прости меня! - воскликнула она.
Я улыбнулся ей.
- Мне не за что тебя прощать. Есть вещи, о которых нам следует поговорить. Ничего нельзя утаивать. Честно признаюсь, что в данный момент не знаю, как буду зарабатывать на жизнь, но можешь быть уверена, что не пьесами, в которых ты должна будешь играть. Может быть, я не напишу ничего. Или буду вместо пьес писать романы. Я умею писать - достаточно хорошо.
- А я и не сомневаюсь, что умеешь, - сказала она. - Только…
- Что такое? - спросил я, видя, что она замолчала.
Она медленно сжала мои пальцы.
- Чем бы ты ни занимался, - сказала она, - и откуда бы ни пришел, теперь, когда ты здесь, - она с тревогой взглянула на меня, - пожалуйста, не покидай меня.
* * *
Воздух был почти неподвижным, когда мы шли по берегу. Я обнимал ее за талию.
- Вот я объясняю тебе, что мы должны быть реалистами, - сказала она. - А сама продолжаю цепляться за фантастичность всей этой истории. Наверное, я ужасно непостоянна, да, Ричард?
- Нет, - успокоил я. - Конечно нет. В наших отношениях есть нечто фантастическое. Я тоже это чувствую.
Она со вздохом прильнула ко мне.
- Надеюсь, я никогда не проснусь, - мечтательно произнесла она.
Я улыбнулся.
- Мы не проснемся.
- Я действительно мечтала о тебе, - призналась она. - Во сне и наяву. Я говорила себе, что это лишь исполнение какого-то внутреннего стремления, но не переставала грезить. Я говорила себе, что это реакция на пророчество той индианки, потом на предсказание Мэри. Даже за последние несколько дней, когда я сознательно тебя ждала, надеясь увидеть каждый раз во время прогулки по берегу, я говорила себе, что это всего лишь фантазии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75