- Ты принадлежишь настоящему».
Подойдя к письменному столу, я взял свои часы и положил их в жилетный карман. Теперь я был готов. Стараясь не шуметь, я с улыбкой пересек комнату, на ходу взглянув на Элизу.
- Вернусь через минуту, любимая, - прошептал я.
Осторожно отперев дверь, чтобы не разбудить Элизу, я вышел из комнаты. Бесшумно притворив, но не заперев дверь, я двинулся прочь, намереваясь скоро вернуться. Идя через общую гостиную, я что-то напевал. Потом направился в сторону открытого дворика.
Я только-только начал сворачивать налево, когда краем глаза заметил какое-то движение справа и бросил взгляд в том направлении. С сильно бьющимся сердцем я резко развернулся и оказался лицом к лицу с Робинсоном, который остановился как вкопанный.
Выражение его лица было ужасно: едва увидев его, я понял, что он вернулся, чтобы меня убить. Бросившись вперед, я сцепился с ним, изо всех сил удерживая его за правое запястье. Его лицо точь-в-точь походило бы на неподвижную каменную маску, если бы не пульсирующая жилка у правого глаза. Он ничего не говорил, оскалив стиснутые зубы, прерывисто, со свистом, дыша и силясь достать из правого кармана сюртука пистолет, который там был - я это знал.
- Вы не сможете меня убить, мистер Робинсон, - медленно и внятно произнес я. - Я пришел из будущего и знаю о вас все. Вас не повесят за убийство, ибо вам предначертано через двадцать лет утонуть в Северной Атлантике.
Эти слова сильно огорошили его, дав мне необходимый шанс. Я изо всех сил толкнул его, и он отлетел назад и упал. Развернувшись, я бросился назад в гостиную и подбежал к двери комнаты Элизы. Войдя, я притворил дверь и тихо запер ее на замок. У меня сильно закружилась голова. Пришлось прислониться к стене. Сердце у меня билось так сильно, что я с трудом дышал. Мне послышался топот его ног в гостиной, и я испуганно подался назад. Что он теперь предпримет? Станет колотить в дверь, пока не разбудит Элизу? Прострелит замок и набросится на меня? Я развернулся и, спотыкаясь, побрел к кровати, на которой спала любимая. «Не буди ее», - остановил меня внутренний голос. Подумав, я неуверенно двинулся к шкафу. Казалось, легким не хватает воздуха. Теперь ко мне полностью вернулось ощущение дезориентации. Надо было лечь к ней в постель и прижать ее к себе.
Начав снимать сюртук, я пристально смотрел на дверь. Он не вламывался и не стучался, чтобы его впустили. Почему? Потому что знал, какова будет ее реакция? Я вдруг посмотрел вниз, нащупав под правым боковым карманом сюртука что-то твердое и круглое. Дырка, подумал я. Одна из монет, полученных на сдачу в аптекарском магазине, завалилась за подкладку.
Я понимал, что доставать ее не так уж и важно, и этот факт будет преследовать меня до самого конца. Но все же что-то заставило меня залезть в карман, трясущимися пальцами ощупывать его, пока я не нашел дырку, затем другой дрожащей рукой подталкивать монетку вверх, пока она не коснулась кончиков моих пальцев. Ухватив, я вытащил ее и взглянул.
Это была монета в один цент 1971 года выпуска.
В этот момент внутри меня начало собираться нечто темное и ужасное. Понимая, что это такое, я попытался отбросить от себя монету, но не мог от нее избавиться, словно в ней заключался какой-то жуткий магнетизм. Я с нарастающим ужасом смотрел, как она с кошмарной настойчивостью липнет к моим пальцам. Ни осознать это, ни разрушить наваждение я был не в силах. Я почувствовал, что начинаю задыхаться и дрожать под натиском обрушившегося на меня студеного облака. Сердце мое продолжало медленно и страшно колотиться, пока я тщетно пытался закричать, чувствуя, как звуки намертво застревают у меня в глотке. Я пронзительно закричал, но лишь мысленно.
Я ничего не мог поделать. В этом было самое ужасное. Я стал совершенно беспомощен. Немой и парализованный ужасом, я ощущал, как рвутся соединительные ткани, отдаляя меня от 1896 года и от Элизы. Неимоверным напряжением воли я пытался оторвать немигающий взгляд от этих цифр на монете, но не мог. Казалось, они, подобно волнам отрицательной энергии, посылают импульсы мне в глаза и мозг. 1971, 1971. Я чувствовал, как слабеет моя связь. 1971. «Нет, - молил я, парализованный расслабляющим испугом. - Нет, пожалуйста, нет!» Но кто мог бы меня услышать? Именно таким способом концентрации самовнушения я перенес себя назад во времени и теперь, в эти ужасающие мгновения, выталкивал себя обратно, уставившись на эту монету с цифрой 1971. 1971. Я отчаянно пытался внушить себе, что сейчас 1896 год - 21 ноября 1896 года. Но я не мог на этом сконцентрироваться, у меня ничего не получалось. Мешала прилипшая к пальцам монета, которая внедряла в мое сознание тот, другой год. 1971, 1971, 1971. Почему я не могу от него избавиться? Я не хочу возвращаться! Не хочу!
Теперь вокруг меня висела мерцающая тьма наподобие ожившего тумана. Оцепенев и словно превратившись в камень, я с трудом смог повернуть голову к кровати. Нет, о господи, боже правый! Я едва различал ее! Она виделась мне словно сквозь туман. Из груди у меня вырвался мучительный стон. Я попытался двинуться, протянуть к ней руку, но не мог шевельнуться - меня придавил к земле мерзкий чудовищный груз. Нет! Я силился сбросить его. Не позволю оторвать себя от нее! Собрав последние остатки сил, я старался избавиться от зловредной монеты. Сейчас не 1971-й, а 1896-й! 1896-й!
Напрасно. Пенни оставалось на моей руке наподобие какого-то отвратительного нароста. Уничтоженный, я снова бросил взгляд на Элизу. Мою душу потряс вопль ужаса. Она уже пропала в темноте, объемлющей меня и затягивающей наподобие некоего ужасающего вакуума. Не знаю почему, но в этот момент я вспомнил об одной женщине, как-то рассказавшей мне о наступлении психического расстройства. Она описала это как «нечто», накапливающееся внутри, нечто невосприимчивое к разуму и воле, нечто страшное и тревожное, постоянно разбухающее, как растущий глубоко внутри паук, что ткет ужасную ледяную паутину, грозящую поглотить разум и тело. Именно это я и ощущал, бессильный и беспомощный, чувствуя внутри его неумолимый рост и зная, что остановить не в силах.
* * *
Я открыл глаза. Я лежал на полу. Снаружи доносился отдаленный грохот прибоя.
Я медленно сел и окинул взглядом темную комнату, когда-то бывшую ее номером. Постель была пуста. Неуверенно двигаясь, я встал и посмотрел на свою правую руку. В ней по-прежнему лежала монета. С криком отвращения я отбросил ее от себя, услышав, как она звякнула об пол. «Теперь исчезни! - подумал я с тупой ненавистью. - Теперь, когда ты вернула меня назад».
Не знаю, сколько времени простоял я так, недвижимый, безвольный. Могли пройти и часы, но подозреваю, на самом деле прошло чуть больше десяти-пятнадцати минут. Наконец я проковылял по комнате, отпер дверь и вышел в коридор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75
Подойдя к письменному столу, я взял свои часы и положил их в жилетный карман. Теперь я был готов. Стараясь не шуметь, я с улыбкой пересек комнату, на ходу взглянув на Элизу.
- Вернусь через минуту, любимая, - прошептал я.
Осторожно отперев дверь, чтобы не разбудить Элизу, я вышел из комнаты. Бесшумно притворив, но не заперев дверь, я двинулся прочь, намереваясь скоро вернуться. Идя через общую гостиную, я что-то напевал. Потом направился в сторону открытого дворика.
Я только-только начал сворачивать налево, когда краем глаза заметил какое-то движение справа и бросил взгляд в том направлении. С сильно бьющимся сердцем я резко развернулся и оказался лицом к лицу с Робинсоном, который остановился как вкопанный.
Выражение его лица было ужасно: едва увидев его, я понял, что он вернулся, чтобы меня убить. Бросившись вперед, я сцепился с ним, изо всех сил удерживая его за правое запястье. Его лицо точь-в-точь походило бы на неподвижную каменную маску, если бы не пульсирующая жилка у правого глаза. Он ничего не говорил, оскалив стиснутые зубы, прерывисто, со свистом, дыша и силясь достать из правого кармана сюртука пистолет, который там был - я это знал.
- Вы не сможете меня убить, мистер Робинсон, - медленно и внятно произнес я. - Я пришел из будущего и знаю о вас все. Вас не повесят за убийство, ибо вам предначертано через двадцать лет утонуть в Северной Атлантике.
Эти слова сильно огорошили его, дав мне необходимый шанс. Я изо всех сил толкнул его, и он отлетел назад и упал. Развернувшись, я бросился назад в гостиную и подбежал к двери комнаты Элизы. Войдя, я притворил дверь и тихо запер ее на замок. У меня сильно закружилась голова. Пришлось прислониться к стене. Сердце у меня билось так сильно, что я с трудом дышал. Мне послышался топот его ног в гостиной, и я испуганно подался назад. Что он теперь предпримет? Станет колотить в дверь, пока не разбудит Элизу? Прострелит замок и набросится на меня? Я развернулся и, спотыкаясь, побрел к кровати, на которой спала любимая. «Не буди ее», - остановил меня внутренний голос. Подумав, я неуверенно двинулся к шкафу. Казалось, легким не хватает воздуха. Теперь ко мне полностью вернулось ощущение дезориентации. Надо было лечь к ней в постель и прижать ее к себе.
Начав снимать сюртук, я пристально смотрел на дверь. Он не вламывался и не стучался, чтобы его впустили. Почему? Потому что знал, какова будет ее реакция? Я вдруг посмотрел вниз, нащупав под правым боковым карманом сюртука что-то твердое и круглое. Дырка, подумал я. Одна из монет, полученных на сдачу в аптекарском магазине, завалилась за подкладку.
Я понимал, что доставать ее не так уж и важно, и этот факт будет преследовать меня до самого конца. Но все же что-то заставило меня залезть в карман, трясущимися пальцами ощупывать его, пока я не нашел дырку, затем другой дрожащей рукой подталкивать монетку вверх, пока она не коснулась кончиков моих пальцев. Ухватив, я вытащил ее и взглянул.
Это была монета в один цент 1971 года выпуска.
В этот момент внутри меня начало собираться нечто темное и ужасное. Понимая, что это такое, я попытался отбросить от себя монету, но не мог от нее избавиться, словно в ней заключался какой-то жуткий магнетизм. Я с нарастающим ужасом смотрел, как она с кошмарной настойчивостью липнет к моим пальцам. Ни осознать это, ни разрушить наваждение я был не в силах. Я почувствовал, что начинаю задыхаться и дрожать под натиском обрушившегося на меня студеного облака. Сердце мое продолжало медленно и страшно колотиться, пока я тщетно пытался закричать, чувствуя, как звуки намертво застревают у меня в глотке. Я пронзительно закричал, но лишь мысленно.
Я ничего не мог поделать. В этом было самое ужасное. Я стал совершенно беспомощен. Немой и парализованный ужасом, я ощущал, как рвутся соединительные ткани, отдаляя меня от 1896 года и от Элизы. Неимоверным напряжением воли я пытался оторвать немигающий взгляд от этих цифр на монете, но не мог. Казалось, они, подобно волнам отрицательной энергии, посылают импульсы мне в глаза и мозг. 1971, 1971. Я чувствовал, как слабеет моя связь. 1971. «Нет, - молил я, парализованный расслабляющим испугом. - Нет, пожалуйста, нет!» Но кто мог бы меня услышать? Именно таким способом концентрации самовнушения я перенес себя назад во времени и теперь, в эти ужасающие мгновения, выталкивал себя обратно, уставившись на эту монету с цифрой 1971. 1971. Я отчаянно пытался внушить себе, что сейчас 1896 год - 21 ноября 1896 года. Но я не мог на этом сконцентрироваться, у меня ничего не получалось. Мешала прилипшая к пальцам монета, которая внедряла в мое сознание тот, другой год. 1971, 1971, 1971. Почему я не могу от него избавиться? Я не хочу возвращаться! Не хочу!
Теперь вокруг меня висела мерцающая тьма наподобие ожившего тумана. Оцепенев и словно превратившись в камень, я с трудом смог повернуть голову к кровати. Нет, о господи, боже правый! Я едва различал ее! Она виделась мне словно сквозь туман. Из груди у меня вырвался мучительный стон. Я попытался двинуться, протянуть к ней руку, но не мог шевельнуться - меня придавил к земле мерзкий чудовищный груз. Нет! Я силился сбросить его. Не позволю оторвать себя от нее! Собрав последние остатки сил, я старался избавиться от зловредной монеты. Сейчас не 1971-й, а 1896-й! 1896-й!
Напрасно. Пенни оставалось на моей руке наподобие какого-то отвратительного нароста. Уничтоженный, я снова бросил взгляд на Элизу. Мою душу потряс вопль ужаса. Она уже пропала в темноте, объемлющей меня и затягивающей наподобие некоего ужасающего вакуума. Не знаю почему, но в этот момент я вспомнил об одной женщине, как-то рассказавшей мне о наступлении психического расстройства. Она описала это как «нечто», накапливающееся внутри, нечто невосприимчивое к разуму и воле, нечто страшное и тревожное, постоянно разбухающее, как растущий глубоко внутри паук, что ткет ужасную ледяную паутину, грозящую поглотить разум и тело. Именно это я и ощущал, бессильный и беспомощный, чувствуя внутри его неумолимый рост и зная, что остановить не в силах.
* * *
Я открыл глаза. Я лежал на полу. Снаружи доносился отдаленный грохот прибоя.
Я медленно сел и окинул взглядом темную комнату, когда-то бывшую ее номером. Постель была пуста. Неуверенно двигаясь, я встал и посмотрел на свою правую руку. В ней по-прежнему лежала монета. С криком отвращения я отбросил ее от себя, услышав, как она звякнула об пол. «Теперь исчезни! - подумал я с тупой ненавистью. - Теперь, когда ты вернула меня назад».
Не знаю, сколько времени простоял я так, недвижимый, безвольный. Могли пройти и часы, но подозреваю, на самом деле прошло чуть больше десяти-пятнадцати минут. Наконец я проковылял по комнате, отпер дверь и вышел в коридор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75