ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Картину довершали старый шерстяной пиджак с многочисленными следами штопки, обтрепанный по краям галстук кричащего цвета, слишком короткие брюки и веревочные штиблеты. Все это отнюдь не прибавляло уважения к нему, наоборот, вызывало жалость. Хотя было очевидно, что нищий изобретатель существовал лишь за счет подачек, он едва притрагивался к булочкам и сладостям, в изобилии присутствовавшим на столе – стоило только протянуть руку. Они обменялись долгим взглядом. На какое-то мгновение Бельталь слился с образом полоумного парня, так и не понятого им до конца, который отправился на Кубу, переполненный бредовыми фантазиями, а вернулся сломленный духом, но полный все теми же фантазиями. Тень молодого отца промелькнула перед глазами и исчезла, воссоединившись с бренными останками, преданными земле несколько часов назад. Его осенила абсурдная мысль: «Я, непонятно зачем, искал несуществующую обезьяну, а взамен судьба посылает мне этого идиота». Не дав обществу как следует поупражняться в изъявлении приличных случаю любезностей, Катасус пустился в воспоминания об обезьяне, однако его прервал один из гостей, осчастлививший слушателей необыкновенными познаниями в области зоологии. В одной книге он прочитал о необычайно развитом интеллекте этих животных и о том, что древние египтяне, не веруя в Бога, поклонялись обезьянам. Другой кабальеро сообщил присутствующим сведения, почерпнутые им из самых достоверных источников: в Китае и Японии обезьян не обожествляют, как в Древнем Египте, а едят, причем их мясо считается настоящим деликатесом. Третий назвал все это цветочками, поскольку в некоторых местах Южной Америки вытворяют еще и не такое – подумать только, там едят кайманов и змей! Один из гостей предположил, что это, должно быть, в Чили. Сестра отца, уточнил он, вышла замуж за торговца шерстью, и они эмигрировали в Чили. Однако жена не преминула его поправить: они уехали вовсе не в Чили, а в Венесуэлу. Дама посетовала, почему именно она, не будучи кровной родственницей этих людей, должна помнить такие веши, тогда как муж не знает, куда уехала его собственная тетка, и нашла этот факт очень печальным. Любитель змей и кайманов изложил способ их приготовления: умертвив змею, рассказывал он, ее распиливают на кусочки величиной в пядь или около того, затем зашивают эти кусочки по краям и жарят на жире или растительном масле на манер свиных колбасок, потом подумал и глубокомысленно добавил: мясо этих рептилий, а также злаковые составляют основную пищу обитателей этой зоны Южной Америки. Гастрономическую тему прервала сеньора, которая пожаловалась на белые пятна, выступившие у нее на коже бог знает отчего. Другая тут же порекомендовала ей уехать на воды в Калдас-де-Бои. Молодой человек поделился с обществом последними новостями, дошедшими до него из Парижа: там улицы запружены автомобилями, и на каждом шагу валяются трупы собак, кошек и ослов, сбитых этими монстрами. Мода на автомобили, мрачно заметил пожилой сеньор, доселе воздерживавшийся от участия в разговоре, принесет многим семьям несчастье. С этим согласились почти все присутствующие. Катасус, покачав головой, заметил, что при всех издержках нельзя противостоять прогрессу, особенно в сфере науки. Так проходил вечер. Онофре Боувила хранил упорное молчание. Краешком глаза он наблюдал за Сантьяго Бельталем: тот тоже не произнес ни слова, но в отличие от Онофре ему не нужно было притворяться прилежным слушателем – он думал о своем. Время от времени его глаза загорались злобным огоньком и излучали угрозу, но так как никто не обращал на него внимания, это оставалось незамеченным. Иногда на его лоб набегала тень тревоги, и в глазах проступала глубокая тоска, и этого тоже никто не видел. Одно выражение сменялось другим с разницей в несколько секунд, и в мимолетных паузах на его лице можно было прочитать смертельную усталость. Бельталю было невдомек, какому анализу подвергал его втайне от всех новый гость. Вдруг в столовой появился ребенок лет трех-четырех, одетый в рубашку с кокеткой и фестончиками. Малыш подбежал к матери и, спрятав голову в ее коленях, зашелся громким плачем. Потом немного успокоился и объяснил причину своего безутешного горя.
– Это Мария, меня побила Мария, – сказал малыш, размазывая по щекам слезы и икая от горя.
Пухлой ручонкой он указывал на открытую дверь, за которой виднелся круглый холл без мебели. Проникавший через слуховое окно свет падал на худенькую угловатую фигурку девочки, стоявшей в центре помещения. Со своего места Онофре смог различить короткую поношенную рубашку и торчавшие из-под нее тщедушные ножки в грязных заштопанных чулках. Он сразу догадался, кто это. Заметив, что она стала предметом пристального внимания, девочка ответила вызывающим взглядом, и он увидел ее круглые немигающие глаза цвета жженого сахара. Сантьяго Бельталь рывком поднялся со стула и в несколько прыжков преодолел расстояние, отделявшее его от дочери. Онофре, презрев правила вежливости, тоже покинул место за обеденным столом и встал у двери, пытаясь расслышать, о чем говорили изобретатель и девочка. Катасус стал у него спиной и сказал:
– Не обращайте внимания, Боувила. Когда они к нам приходят, всегда случается что-то в этом роде. Мария не виновата. Ей семь лет, и она начинает понимать многие вещи. Трудный возраст, учитывая условия, в которых она живет.
– А где ее мать? – спросил Онофре.
Катасус пожал плечами и закатил глаза, как бы давая понять: «Лучше об этом не говорить». Их заставил оглянуться резкий сухой хлопок – это Бельталь наотмашь ударил девочку по щеке. «Жестокий человек», – отметил про себя Онофре. Чтобы сохранить равновесие, девочка переступала ногами и изо всех сил старалась сдержать слезы. «Да она его просто боготворит, – подумал он опять, – должно быть, именно из-за этого. Она упивается его жестокостью». Меж тем изобретатель вернулся в столовую. Он был очень бледен и бормотал никому не нужные пространные извинения, мешая во рту слова и вызывая смех гостей. Стоявший рядом Онофре Боувила положил ему руку на плечо – ладонь ощутила колючую ключицу.
– Уходите отсюда и уведите девочку, – прошептал он ему на ухо.
Изобретатель бросил на него свирепый взгляд, но в ответ получил спокойную улыбку: «Угомонитесь. Мне совсем не страшно, но смешного я тут тоже ничего не вижу». Ему ничего не стоило уничтожить этого типа, приказать убить, однако он предпочел защитить его. Онофре вложил ему в карман свою визитку. Сантьяго Бельталь этого не заметил, он резко стряхнул с плеча его руку, схватил девочку и направился к входной двери, грубо потянув ее за собой. Онофре воспользовался моментом и откланялся, вежливо поблагодарил хозяина за гостеприимство, сел в наемный экипаж и покатил на вокзал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154