Себастьян листал страницы, притворяясь, будто изучает их содержание, а сам исподтишка наблюдал за девушкой. От волнения румянец на ее щеках становился все гуще. Капельки влаги выступили над верхней губой, опущенные руки дрожали. Но отчетливее всего ее возбуждение отражалось в глазах. Мадлен не знала, какую из рукописей листает Себастьян, а он не собирался просвещать ее.
Наконец он вскинул голову и резким тоном произнес:
– Ступай за своей мантильей. Я велел приготовить и уложить для нас ленч. Мы уезжаем.
Некоторое время Мадлен изучала узор на ковре, пытаясь взять себя в руки.
– Уезжаем?
– Да. А у тебя иные планы? – Глаза Себастьяна насмешливо блеснули.
– Нет, месье.
– «Нет, Себастьян», – поправил он. – Тогда встретимся у выхода через четверть часа. – Он взвесил на ладони кожаный фолиант. – Взять его с собой? Пожалуй, по пути я проэкзаменую тебя, выясню, что ты усвоила.
От смущения Мадлен он едва не рассмеялся. «Это только начало, детка!»
Когда Мадлен вышла, Себастьян усмехнулся, листая эротическую рукопись. Интересно, думала ли Мадлен о нем, читая эти строки? Пыталась ли представить себя на месте его партнерши? Пылающая, шокированная, охваченная желанием, мучилась ли она в тиши библиотеки? Может, представляла себе, каким было бы изощренное совокупление? Подобные мысли чрезвычайно опасны. Именно этого и добивался Себастьян.
Минувшей бессонной ночью его вдруг осенило, что он тратит слишком много сил, преодолевая соблазн. Здраво оценив свои поступки, он пришел к выводу, что вчера вел себя до отвращения скверно. Урок не имел ничего общего с обучением Мадлен, с попыткой научить ее защищаться от коварных повес. Себастьян не сомневался, что Мадлен не стала упрекать его по той же самой причине, по которой сам он стремился ее унизить. Ее влекло к нему. А его – чего уж там скрывать! – к ней.
Себастьян считал, что, будучи ученым, он обязан оставаться объективным и беспристрастным, чтобы надлежащим образом оценить результаты своих исследований. Теперь же он подозревал, что где-то допустил ошибку. Помешав естественному ходу соблазнения, он придал слишком большое значение общему обучению. С двух часов ночи он размышлял об этом ровно сорок пять минут. Подобная самоотверженность была ему чужда. Противясь собственной природе, он исказил результаты исследований. Отрицая собственное влечение, позволил ему стать основным мотивом каждого слова, взгляда и прикосновения. Он и Мадлен – молодые, здоровые, привлекательные люди. Разумеется, их тянет друг к другу, их страсть вполне естественна. К трем часам ночи Себастьян наконец признал этот факт и разработал новый план.
Он намеревался завершить образование Мадлен с единственным изменением в учебном плане. Он обязан дать ей понять всю прелесть ее красоты, открыть богатство природного обаяния, дарованного ей. Тогда Мадлен станет чувственной женщиной, уверенной в своей притягательности и власти.
Подмена рукописи стала первым пунктом его кампании, призванной помочь Мадлен избавиться от скромности и девической нерешительности. Если она поймет, что ее влечет к Себастьяну, она не будет чувствовать себя соблазненной, когда они вновь окажутся вместе. На сей раз она сочтет соблазнительницей саму себя.
День выдался солнечным, по ярко-голубому небу плыли пушистые белые облака. Себастьян сам правил открытым экипажем, движущимся к равнине Норт-Даунс. Мадлен наслаждалась теплом октябрьского солнца, радуясь прогулке. Пока она переодевалась, ей в голову пришла замечательная мысль: она соблазнит Себастьяна д’Арси.
Поскольку она решила избрать ремесло куртизанки, ей предстояло пополнить свой любовный репертуар. Задача была не из легких, и осуществить ее лучше всего вдали от проницательных слуг. Вероятно, где-нибудь в поле ей удастся забыть о шепотках, ехидных усмешках и враждебных взглядах, которые преследовали ее в доме маркиза в течение месяца. Слуги знали не только о том, что она однажды побывала в постели маркиза, но и о том, что больше она там не появлялась. Но злорадствовать им оставалось уже недолго.
Мадлен остро сознавала присутствие Себастьяна рядом, чувствовала его непоколебимую уверенность. Их плечи соприкасались, на поворотах нога Себастьяна прижималась к ее ноге. Легкий запах его тела, разогретого солнцем, смешивался с соленым ветром с моря. Мадлен изнывала от желания прислониться к его плечу, взять за руку, но решила не торопиться.
– Англия – чудесная страна.
– Сейчас осень, – отозвался Себастьян, когда они достигли одного из меловых холмов неподалеку от равнины. – Ты знаешь, что такое осень в Англии?
Мадлен отрицательно покачала головой.
– Скоро от этого великолепия не останется и следа. Через неделю-другую небо станет серым, пойдут дожди, которые превратят землю в размокшую грязь. – Он указал в сторону пролива, еще скрытого за холмами. – На море начнутся штормы и шквальные ветра. Приливы и отливы усилятся. По ночам завоет ветер, раза два в неделю будут идти ливни.
– Звучит малообещающе, – заметила Мадлен, удивляясь, зачем Себастьян изображает в столь мрачных красках землю, приходящуюся ему родиной.
– Да, особенно для тех, кому предстоит отправиться в море. Внезапные штормы – бич для судов.
Себастьян украдкой бросил взгляд в сторону Мадлен, когда они достигли заросшей травой лужайки между двух высоких живых оград. Он задумался о том, что будет, если обнять Мадлен за талию.
– Вчера вечером к самому берегу подходил французский шлюп. Я слышал, ночью он встал на якорь к западу от Хайса, насмерть перепугав местных рыбаков. Поговаривают, французы кого-то ждали. Как думаешь, кого?
Мадлен смотрела на его профиль на фоне пронзительно-голубого неба, чувствуя мучительный укол желания. Себастьян повернулся и лениво улыбнулся ей. Его глаза при ярком свете приобрели лазурный оттенок. Солнце поблескивало на гладкой, слегка загорелой щеке, ветер растрепал волосы. Стоило лишь протянуть руку…
– Значит, у тебя нет никаких предположений?
Мадлен растерянно заморгала: оказывается, Себастьян ждал ответа! Она не сразу вспомнила вопрос.
– Я француженка, но не сторонница корсиканца.
– Значит, Бони ты не считаешь соотечественником? – с тонкой иронией подытожил Себастьян. Господи, если бы она только подала ему знак, подтвердила, что ждет его прикосновений! – Ну что же, если ты не замешана в планах вторжения, тогда я могу спать спокойно.
Мадлен переложила зонтик с правого плеча на левое, отгораживаясь от Себастьяна. Ежедневные напоминания о войне тревожили ее, хотя она не подавала виду. Если Себастьян и вправду не доверяет ей, тогда зачем разрешил ей остаться в доме? Впрочем, ответ Мадлен знала сама. Он бился в ее сердце, в каждом взгляде, которым она обменивалась с Себастьяном.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100