Она погибла четыре года назад. Мне без нее очень плохо.
Он не хотел этого говорить. Тесс еще ребенок. Она не понимает, что такое смерть. А что, если она спросит, как погибла Лиана? Нельзя упоминать про яхту. Если он это сделает, девочка испугается и откажется заниматься в яхт-клубе.
Оливия никогда ему этого не простит. И Натали тоже.
Но Тесс молча слушала его.
– Конечно, это меня нисколько не оправдывает, – продолжал Саймон. – Я был с тобой груб и несправедлив, потому что ты напомнила мне о безвозвратной потере. Я был не прав. Прости меня, пожалуйста.
Он робко оглянулся на Оливию, как бы спрашивая, все ли сделал правильно, но по ее глазам понял, что она ждет от него еще каких-то слов.
Но каких, черт возьми?
Не умеет он говорить с детьми. Никудышный получился бы из него отец.
Сунув руки в карманы, он снова взглянул в глаза Тесс.
– Ну, вот и все. Я только хотел извиниться. – Чувствуя себя ужасно неловко, он повернулся и пошел прочь.
Он шагал, зная, что Оливия смотрит ему вслед. Он не мог сейчас смотреть ей в глаза. Ее взгляд проникал ему в душу.
Саймон направился в сторону плантации «пино нуар» и шел не останавливаясь, пока запах виноградной листвы и негромкое поскрипывание ветвей не вернули его в такой знакомый мир виноградника. С растениями проще – он знает, как с ними обращаться. С детьми гораздо сложнее.
Глава 13
– Джиллиан?
– Да, я слушаю.
– Это Оливия Джонс. Как у вас дела?
Джиллиан Роудз, студентка юридического факультета, снимала квартиру у Оливии.
– Спасибо, хорошо. Мне у вас очень нравится.
– Я пыталась позвонить, но никто не отвечал. Много работы?
– Мой начальник так не считает, – ответила девушка. – Но мне грех жаловаться – платят они неплохо. А как вы, как дочка?
– У нас все хорошо. Я хотела узнать, что пришло по почте.
– Сейчас принесу, подождите минутку.
Оливия слышала, как витой телефонный провод тихонько постукивает, ударяясь о стену кухни. Какой сюрприз приготовила ей почта?
– Итак, по порядку, – сказала Джилл. – Счета я вам отослала.
– Да, я их получила.
– Остальное – макулатура. Куча каталогов, рекламных проспектов. Вы ждете важное письмо?
– Есть что-нибудь из школы Кеймбридж-Хит?
– М-м… нет. Ничего.
– А из музея или художественной галереи?
В трубке повисла пауза.
– Есть открытка из художественной галереи в Кармеле. Приглашение на выставку.
– Нет, я жду деловое письмо.
– Такого нет.
Ну вот, неудачи следуют одна за другой. Оливия с трудом скрыла разочарование.
– А нет ли какого-нибудь личного письма из южных или западных штатов, надписанного от руки? – Кого она пытается обмануть? Ей не известно, где ее мать. А вдруг она в Нью-порте, на другом берегу залива? И такое может быть.
– Нет, – ответила Джиллиан. – Хотя постойте, вот письмо, которое вроде бы написано от руки, но чернила не смазываются. Да, и еще вам тут несколько раз звонил по телефону один мужчина. Такой серьезный, настойчивый. Он спрашивал, как к вам дозвониться, но имени своего не оставил.
Оливия вздохнула:
– Это, должно быть, Тед. Он знает, что я здесь, но у него нет моего номера. Ему приходится звонить в офис «Асконсета», а со мной его не соединяют.
– Что мне ему сказать, если он снова позвонит? «Чтобы он убирался к черту! – чуть не выпалила Оливия. – Я говорила ему, что между нами все кончено. Жалею ли я о своем решении? Нет. Скучаю ли по нему? Тысячу раз нет!»
Но перекладывать это на Джиллиан как-то неудобно. Придется самой позвонить Теду и еще раз с ним объясниться.
– Продолжайте делать вид, что ничего не знаете, – сказала она. – И ни в коем случае не давайте ему мой номер телефона. Звоните, если будут новости от Кэрол Джонс, из Кеймбридж-Хит, от работодателей из музея или галереи.
– Понятно, – сказала Джиллиан.
– Здравствуйте, это Оливия Джонс. Могу я переговорить с Арнольдом Чиветти?
Арнольд Чиветти был директором маленького музея в Нью-Йорке. Там хранилась большая коллекция фотографий. По словам Отиса, Чиветти собирался взять к себе в штат фотореставратора. Оливия послала ему свое резюме и получила официальное письмо, содержание которого сводилось к следующему: «Спасибо, мы сообщим вам о своем решении». С тех пор прошло три месяца. Оливия устала ждать.
– Сожалею, но мистер Чиветти в деловой поездке, – ответил мужской голос с легким британским акцентом.
– А вы не могли бы сказать, когда он вернется?
– Скорее всего, не раньше четвертого июля. Чем могу вам помочь?
Если бы все шло как надо, он бы сказал: «Мне известно ваше имя, мисс Джонс. Мистер Чиветти как раз говорил мне о вас на прошлой неделе. Он уехал на три месяца в Европу и не смог вам позвонить, но желал бы с вами побеседовать по возвращении. Нам нужен квалифицированный специалист вашего профиля. Я нашел ваше имя в записной книжке мистера Чиветти. Давайте назначим время собеседования».
– Я занимаюсь фотореставрацией, – сказала Оливия. – Работала у Отиса Турмана. – Она сделала паузу, но в трубке молчали. – Мистер Турман уходит на пенсию, и я подыскиваю себе другое место. Весной я послала мистеру Чиветти резюме. Меня интересует, принял ли он решение.
– Мы передаем работу в фотолаборатории.
– Да, я знаю. Мне уже приходилось реставрировать ваши фотографии у Отиса. По его словам, мистер Чиветти хотел бы взять постоянного сотрудника.
Секретарь усмехнулся:
– Сомневаюсь. К сожалению, наше финансовое положение сейчас не совсем стабильно.
– В таком случае я смогла бы работать у вас по контракту. – Это, конечно, совсем не то. Кто оплатит ей медицинскую страховку? Впрочем, если она получит несколько контрактов, можно будет оплатить страховку и самой.
– У вас есть мастерская? – спросил секретарь.
– Да. – Отис наверняка согласится предоставить ей свою мастерскую.
– И как она называется?
– «Джонс и Берк», – сказала она первое, что пришло ей в голову. Только «Джонс» – как-то несолидно, к тому же «Джонс» – очень распространенная фамилия и плохо запоминается. «Джонс и Берк» гораздо лучше и звучит, как британская фирма. Очень знакомое название. Может, она видела такое на корешке записной книжки?
– Знаете, – продолжал «англичанин», – пока мы разговаривали, я просмотрел файлы и не нашел вашего резюме, Может быть, вы пришлете его снова? И не забудьте приложить к нему портфолио. Я передам все это мистеру Чиветти., и он сообщит вам о своем решении.
– Большое спасибо.
– Не стоит благодарности. Мы сами свяжемся с вами, если ваша кандидатура нам подойдет.
– Здравствуйте, это Оливия Джонс. Могу я поговорить с Лорой Гудерл?
Лора Гудерл заведовала новыми поступлениями в музее Монпелье. Подбором кадров она не занималась, но была знакома с Отисом. Лоре наверняка известно, есть ли работа для фотореставратора.
– Лора у телефона.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89
Он не хотел этого говорить. Тесс еще ребенок. Она не понимает, что такое смерть. А что, если она спросит, как погибла Лиана? Нельзя упоминать про яхту. Если он это сделает, девочка испугается и откажется заниматься в яхт-клубе.
Оливия никогда ему этого не простит. И Натали тоже.
Но Тесс молча слушала его.
– Конечно, это меня нисколько не оправдывает, – продолжал Саймон. – Я был с тобой груб и несправедлив, потому что ты напомнила мне о безвозвратной потере. Я был не прав. Прости меня, пожалуйста.
Он робко оглянулся на Оливию, как бы спрашивая, все ли сделал правильно, но по ее глазам понял, что она ждет от него еще каких-то слов.
Но каких, черт возьми?
Не умеет он говорить с детьми. Никудышный получился бы из него отец.
Сунув руки в карманы, он снова взглянул в глаза Тесс.
– Ну, вот и все. Я только хотел извиниться. – Чувствуя себя ужасно неловко, он повернулся и пошел прочь.
Он шагал, зная, что Оливия смотрит ему вслед. Он не мог сейчас смотреть ей в глаза. Ее взгляд проникал ему в душу.
Саймон направился в сторону плантации «пино нуар» и шел не останавливаясь, пока запах виноградной листвы и негромкое поскрипывание ветвей не вернули его в такой знакомый мир виноградника. С растениями проще – он знает, как с ними обращаться. С детьми гораздо сложнее.
Глава 13
– Джиллиан?
– Да, я слушаю.
– Это Оливия Джонс. Как у вас дела?
Джиллиан Роудз, студентка юридического факультета, снимала квартиру у Оливии.
– Спасибо, хорошо. Мне у вас очень нравится.
– Я пыталась позвонить, но никто не отвечал. Много работы?
– Мой начальник так не считает, – ответила девушка. – Но мне грех жаловаться – платят они неплохо. А как вы, как дочка?
– У нас все хорошо. Я хотела узнать, что пришло по почте.
– Сейчас принесу, подождите минутку.
Оливия слышала, как витой телефонный провод тихонько постукивает, ударяясь о стену кухни. Какой сюрприз приготовила ей почта?
– Итак, по порядку, – сказала Джилл. – Счета я вам отослала.
– Да, я их получила.
– Остальное – макулатура. Куча каталогов, рекламных проспектов. Вы ждете важное письмо?
– Есть что-нибудь из школы Кеймбридж-Хит?
– М-м… нет. Ничего.
– А из музея или художественной галереи?
В трубке повисла пауза.
– Есть открытка из художественной галереи в Кармеле. Приглашение на выставку.
– Нет, я жду деловое письмо.
– Такого нет.
Ну вот, неудачи следуют одна за другой. Оливия с трудом скрыла разочарование.
– А нет ли какого-нибудь личного письма из южных или западных штатов, надписанного от руки? – Кого она пытается обмануть? Ей не известно, где ее мать. А вдруг она в Нью-порте, на другом берегу залива? И такое может быть.
– Нет, – ответила Джиллиан. – Хотя постойте, вот письмо, которое вроде бы написано от руки, но чернила не смазываются. Да, и еще вам тут несколько раз звонил по телефону один мужчина. Такой серьезный, настойчивый. Он спрашивал, как к вам дозвониться, но имени своего не оставил.
Оливия вздохнула:
– Это, должно быть, Тед. Он знает, что я здесь, но у него нет моего номера. Ему приходится звонить в офис «Асконсета», а со мной его не соединяют.
– Что мне ему сказать, если он снова позвонит? «Чтобы он убирался к черту! – чуть не выпалила Оливия. – Я говорила ему, что между нами все кончено. Жалею ли я о своем решении? Нет. Скучаю ли по нему? Тысячу раз нет!»
Но перекладывать это на Джиллиан как-то неудобно. Придется самой позвонить Теду и еще раз с ним объясниться.
– Продолжайте делать вид, что ничего не знаете, – сказала она. – И ни в коем случае не давайте ему мой номер телефона. Звоните, если будут новости от Кэрол Джонс, из Кеймбридж-Хит, от работодателей из музея или галереи.
– Понятно, – сказала Джиллиан.
– Здравствуйте, это Оливия Джонс. Могу я переговорить с Арнольдом Чиветти?
Арнольд Чиветти был директором маленького музея в Нью-Йорке. Там хранилась большая коллекция фотографий. По словам Отиса, Чиветти собирался взять к себе в штат фотореставратора. Оливия послала ему свое резюме и получила официальное письмо, содержание которого сводилось к следующему: «Спасибо, мы сообщим вам о своем решении». С тех пор прошло три месяца. Оливия устала ждать.
– Сожалею, но мистер Чиветти в деловой поездке, – ответил мужской голос с легким британским акцентом.
– А вы не могли бы сказать, когда он вернется?
– Скорее всего, не раньше четвертого июля. Чем могу вам помочь?
Если бы все шло как надо, он бы сказал: «Мне известно ваше имя, мисс Джонс. Мистер Чиветти как раз говорил мне о вас на прошлой неделе. Он уехал на три месяца в Европу и не смог вам позвонить, но желал бы с вами побеседовать по возвращении. Нам нужен квалифицированный специалист вашего профиля. Я нашел ваше имя в записной книжке мистера Чиветти. Давайте назначим время собеседования».
– Я занимаюсь фотореставрацией, – сказала Оливия. – Работала у Отиса Турмана. – Она сделала паузу, но в трубке молчали. – Мистер Турман уходит на пенсию, и я подыскиваю себе другое место. Весной я послала мистеру Чиветти резюме. Меня интересует, принял ли он решение.
– Мы передаем работу в фотолаборатории.
– Да, я знаю. Мне уже приходилось реставрировать ваши фотографии у Отиса. По его словам, мистер Чиветти хотел бы взять постоянного сотрудника.
Секретарь усмехнулся:
– Сомневаюсь. К сожалению, наше финансовое положение сейчас не совсем стабильно.
– В таком случае я смогла бы работать у вас по контракту. – Это, конечно, совсем не то. Кто оплатит ей медицинскую страховку? Впрочем, если она получит несколько контрактов, можно будет оплатить страховку и самой.
– У вас есть мастерская? – спросил секретарь.
– Да. – Отис наверняка согласится предоставить ей свою мастерскую.
– И как она называется?
– «Джонс и Берк», – сказала она первое, что пришло ей в голову. Только «Джонс» – как-то несолидно, к тому же «Джонс» – очень распространенная фамилия и плохо запоминается. «Джонс и Берк» гораздо лучше и звучит, как британская фирма. Очень знакомое название. Может, она видела такое на корешке записной книжки?
– Знаете, – продолжал «англичанин», – пока мы разговаривали, я просмотрел файлы и не нашел вашего резюме, Может быть, вы пришлете его снова? И не забудьте приложить к нему портфолио. Я передам все это мистеру Чиветти., и он сообщит вам о своем решении.
– Большое спасибо.
– Не стоит благодарности. Мы сами свяжемся с вами, если ваша кандидатура нам подойдет.
– Здравствуйте, это Оливия Джонс. Могу я поговорить с Лорой Гудерл?
Лора Гудерл заведовала новыми поступлениями в музее Монпелье. Подбором кадров она не занималась, но была знакома с Отисом. Лоре наверняка известно, есть ли работа для фотореставратора.
– Лора у телефона.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89