Но потом, когда пришел успех, перестала бояться.
Правда, поволноваться нам все же пришлось. В свое время в Нью-Йорке Генри познакомился с театральной публикой – режиссерами, актерами и актрисами, драматургами.
Когда Генри вернулся в Род-Айленд (и уже получил от меня деньги), Джо Маккарти и его комитет обвинили некоторых из них в причастности к коммунистическому движению. Имя Генри всплыло в ходе расследования. Поговаривали даже, будто ему придется предстать перед судом и давать показания. Но до этого не дошло. Вероятно, маккартисты поняли, что, даже если у Генри есть друзья с левыми взглядами, он капиталист до мозга костей и его присутствие превратит суд в посмешище. Однако несколько месяцев прошли в тревожном ожидании.
Впрочем, все хорошо, что хорошо кончается. Маккартизм осудили, Генри разбогател, а я получила возможность значительно улучшить нашу жизнь. Мы снова надстроили Большой дом и заново его обставили. Наняли кухарку и стали ходить на вечеринки. Потом наняли помощника на ферму, распахали целинные земли и посадили новые сорта винограда. Мы купили новую технику и расширили ангар. И наконец, стали разливать вино в бутылки.
Скорее всего мы добились бы того же без моих денег, но с большим трудом. А так все получилось быстрее и проще. И я рада, что смогла сделать это для Асконсета, – Натали покачала головой. – Странно, я давно уже не вспоминала об этой истории. И с Александром мы ее никогда не обсуждали.
– Потому что это был бы удар по его самолюбию? – спросила Оливия.
– Потому что это не относилось к делу. Я могла бы вложить в десять раз большую сумму в виноградник, но, если бы мы не работали от зари до зари на полях, не применяли новых, прогрессивных методов подвязки растений и борьбы с вредителями, у нас бы ничего не вышло.
Натали умолкла.
Оливия привыкла к таким перерывам в повествовании. Они давали ей возможность собраться с мыслями. Кажется, Натали кое-что упустила. Оливия пересмотрела записи, но не могла сказать, что именно.
– Опишите какой-нибудь самый обычный день в Асконсете.
Натали улыбнулась:
– Когда речь идет о детях или выращивании винограда, дни не похожи один на другой. То же самое, если занимаешься бизнесом, о котором даже не имеешь понятия и все для тебя внове.
– И это сделали вы, а не Александр.
Натали подумала с минуту.
– Если вы хотите знать, как распределялись роли, то я говорила, что делать, а Карл – как делать. Александр же был нашей рекламой. У него это отлично получалось. Он путешествовал, изучал рынок. Когда мы выпустили первую партию вина, мы уже знали, кому будем их продавать. Да, Александр не умел обращаться с деньгами и ничего не смыслил в сельском хозяйстве, но он был мощным пробивным орудием.
– А каким он был с детьми? – спросила Оливия и тут же поняла, чего ей не хватает. В истории Натали отсутствует личная жизнь.
– О, детей он очень любил, – сказала Натали, но ее улыбка быстро померкла. – Правда, поначалу ему было нелегко, я уже говорила вам. Когда он вернулся с войны, они его не узнали. Но прошел год или два, дети подросли, привыкли к нему, а Александр – к ним. Он, наверное, решил, что они не очень отличаются от взрослых. Он играл с ними, они его любили. Хотя он настаивал на строгом распорядке, проводила в жизнь его идеи только я. Я была в их глазах «плохой», а он «хорошим». Кроме того, он подолгу путешествовал, а когда возвращался, всегда привозил им подарки. – Она вздохнула с улыбкой. – Они его обожали, и он был счастлив, а это, в свою очередь, облегчало мне жизнь.
– Вам было тяжело?
– Морально или физически?
– Жить на маленькой ферме у побережья.
– В пятидесятых стало легче. У нас появились стиральная и посудомоечная машины, пылесос, отопление и электроплита с термостатом, два автомобиля, три телевизора. Словом, мы зажили неплохо.
– Вы были счастливы?
– Да, очень.
– Счастливы по-настоящему?
– Да… – задумчиво повторила Натали. – Вы хотите знать про мои отношения с Карлом?
– Да, и с Александром, и с детьми. Вы рассказали о винограднике. Теперь мне бы хотелось услышать о вашей семье.
– Виноградник всегда был для меня источником радости. И сейчас, стоит мне там оказаться, я наполняюсь энергией и жаждой жизни.
– С Карлом?
– С ним или без него, – ответила она, потом поправилась: – С ним, конечно, лучше. Он любит Асконсет, так же как и я. И так же предан ему, гордится своей работой.
– И вы любите его.
– Да.
– А Александр? И ваш брак с ним?
– Нам было непросто. Видите ли, разные взгляды на жизнь… Порой меня это раздражало, порой злило. Я хотела, чтобы он стал… стал…
– Похожим на Карла?
Натали вздохнула и утвердительно кивнула.
– Конечно, он был совсем другой. И я строила нашу семейную жизнь, заботясь о том, чтобы нужды каждого из нас удовлетворялись. Правда, ссор нам не удавалось избегать, хотя и непродолжительных. Словом, можно считать, что наш брак удался. И я была счастлива, Оливия. Александр не Карл, но Карл тоже был в моей жизни. У меня было все лучшее, о чем я мечтала. Да, мне приходилось порой делать то, что нравилось Александру, но ведь мне это тоже нравилось. Вечеринки, званые обеды, поездки в Нью-Йорк в театр. Нет, я не мученица. И никогда ею не была.
– А вы были счастливой матерью? – спросила Оливия, не услышав этого ни разу от Натали.
Вот и сейчас она молчала, потупив взгляд. Потом подняла глаза и промолвила:
– Я люблю своих детей, переживаю за них, – голос ее дрогнул, – но с годами мы как-то отдалились друг от друга.
– Почему?
– Я все время была занята. В пятидесятые и шестидесятые мы стали вести светскую жизнь – вступили в яхт-клуб, устраивали приемы. Все это требовало времени, а львиную долю времени отнимал виноградник. Когда дети подросли, я уже не работала на полях, зато у меня появилось много других обязанностей.
– Но вы же были все время вместе, – возразила Оливия. – Вы физически присутствовали рядом.
Натали усмехнулась:
– Физически – рядом, мыслями – далеко-далеко. Я… я сожалею, что не уделяла им достаточно внимания. Мне кажется, они до сих пор в обиде на меня за это.
Оливия не могла с этим не согласиться. Сюзанна тоже говорила о том, что мать выделяла одного Брэда.
– А Брэд?
– Брэд – мой первенец.
– Знаю.
– Грег родился восемнадцать лет спустя. Все изменилось к тому времени. Ферма процветала, мы разбогатели.
– Рождение Грега стало сюрпризом?
– Нет, мы хотели ребенка, – возразила Натали не слишком уверенно. Почувствовав это, она поправилась: – Я люблю Грега и любила с первой минуты его появления на свет. Я пристально слежу за его успехами и карьерой, хотя он об этом не догадывается.
– Но вы спорили, заводить ли третьего ребенка?
Натали кивнула:
– Мне было тридцать шесть. Мой день был и так заполнен до предела.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89
Правда, поволноваться нам все же пришлось. В свое время в Нью-Йорке Генри познакомился с театральной публикой – режиссерами, актерами и актрисами, драматургами.
Когда Генри вернулся в Род-Айленд (и уже получил от меня деньги), Джо Маккарти и его комитет обвинили некоторых из них в причастности к коммунистическому движению. Имя Генри всплыло в ходе расследования. Поговаривали даже, будто ему придется предстать перед судом и давать показания. Но до этого не дошло. Вероятно, маккартисты поняли, что, даже если у Генри есть друзья с левыми взглядами, он капиталист до мозга костей и его присутствие превратит суд в посмешище. Однако несколько месяцев прошли в тревожном ожидании.
Впрочем, все хорошо, что хорошо кончается. Маккартизм осудили, Генри разбогател, а я получила возможность значительно улучшить нашу жизнь. Мы снова надстроили Большой дом и заново его обставили. Наняли кухарку и стали ходить на вечеринки. Потом наняли помощника на ферму, распахали целинные земли и посадили новые сорта винограда. Мы купили новую технику и расширили ангар. И наконец, стали разливать вино в бутылки.
Скорее всего мы добились бы того же без моих денег, но с большим трудом. А так все получилось быстрее и проще. И я рада, что смогла сделать это для Асконсета, – Натали покачала головой. – Странно, я давно уже не вспоминала об этой истории. И с Александром мы ее никогда не обсуждали.
– Потому что это был бы удар по его самолюбию? – спросила Оливия.
– Потому что это не относилось к делу. Я могла бы вложить в десять раз большую сумму в виноградник, но, если бы мы не работали от зари до зари на полях, не применяли новых, прогрессивных методов подвязки растений и борьбы с вредителями, у нас бы ничего не вышло.
Натали умолкла.
Оливия привыкла к таким перерывам в повествовании. Они давали ей возможность собраться с мыслями. Кажется, Натали кое-что упустила. Оливия пересмотрела записи, но не могла сказать, что именно.
– Опишите какой-нибудь самый обычный день в Асконсете.
Натали улыбнулась:
– Когда речь идет о детях или выращивании винограда, дни не похожи один на другой. То же самое, если занимаешься бизнесом, о котором даже не имеешь понятия и все для тебя внове.
– И это сделали вы, а не Александр.
Натали подумала с минуту.
– Если вы хотите знать, как распределялись роли, то я говорила, что делать, а Карл – как делать. Александр же был нашей рекламой. У него это отлично получалось. Он путешествовал, изучал рынок. Когда мы выпустили первую партию вина, мы уже знали, кому будем их продавать. Да, Александр не умел обращаться с деньгами и ничего не смыслил в сельском хозяйстве, но он был мощным пробивным орудием.
– А каким он был с детьми? – спросила Оливия и тут же поняла, чего ей не хватает. В истории Натали отсутствует личная жизнь.
– О, детей он очень любил, – сказала Натали, но ее улыбка быстро померкла. – Правда, поначалу ему было нелегко, я уже говорила вам. Когда он вернулся с войны, они его не узнали. Но прошел год или два, дети подросли, привыкли к нему, а Александр – к ним. Он, наверное, решил, что они не очень отличаются от взрослых. Он играл с ними, они его любили. Хотя он настаивал на строгом распорядке, проводила в жизнь его идеи только я. Я была в их глазах «плохой», а он «хорошим». Кроме того, он подолгу путешествовал, а когда возвращался, всегда привозил им подарки. – Она вздохнула с улыбкой. – Они его обожали, и он был счастлив, а это, в свою очередь, облегчало мне жизнь.
– Вам было тяжело?
– Морально или физически?
– Жить на маленькой ферме у побережья.
– В пятидесятых стало легче. У нас появились стиральная и посудомоечная машины, пылесос, отопление и электроплита с термостатом, два автомобиля, три телевизора. Словом, мы зажили неплохо.
– Вы были счастливы?
– Да, очень.
– Счастливы по-настоящему?
– Да… – задумчиво повторила Натали. – Вы хотите знать про мои отношения с Карлом?
– Да, и с Александром, и с детьми. Вы рассказали о винограднике. Теперь мне бы хотелось услышать о вашей семье.
– Виноградник всегда был для меня источником радости. И сейчас, стоит мне там оказаться, я наполняюсь энергией и жаждой жизни.
– С Карлом?
– С ним или без него, – ответила она, потом поправилась: – С ним, конечно, лучше. Он любит Асконсет, так же как и я. И так же предан ему, гордится своей работой.
– И вы любите его.
– Да.
– А Александр? И ваш брак с ним?
– Нам было непросто. Видите ли, разные взгляды на жизнь… Порой меня это раздражало, порой злило. Я хотела, чтобы он стал… стал…
– Похожим на Карла?
Натали вздохнула и утвердительно кивнула.
– Конечно, он был совсем другой. И я строила нашу семейную жизнь, заботясь о том, чтобы нужды каждого из нас удовлетворялись. Правда, ссор нам не удавалось избегать, хотя и непродолжительных. Словом, можно считать, что наш брак удался. И я была счастлива, Оливия. Александр не Карл, но Карл тоже был в моей жизни. У меня было все лучшее, о чем я мечтала. Да, мне приходилось порой делать то, что нравилось Александру, но ведь мне это тоже нравилось. Вечеринки, званые обеды, поездки в Нью-Йорк в театр. Нет, я не мученица. И никогда ею не была.
– А вы были счастливой матерью? – спросила Оливия, не услышав этого ни разу от Натали.
Вот и сейчас она молчала, потупив взгляд. Потом подняла глаза и промолвила:
– Я люблю своих детей, переживаю за них, – голос ее дрогнул, – но с годами мы как-то отдалились друг от друга.
– Почему?
– Я все время была занята. В пятидесятые и шестидесятые мы стали вести светскую жизнь – вступили в яхт-клуб, устраивали приемы. Все это требовало времени, а львиную долю времени отнимал виноградник. Когда дети подросли, я уже не работала на полях, зато у меня появилось много других обязанностей.
– Но вы же были все время вместе, – возразила Оливия. – Вы физически присутствовали рядом.
Натали усмехнулась:
– Физически – рядом, мыслями – далеко-далеко. Я… я сожалею, что не уделяла им достаточно внимания. Мне кажется, они до сих пор в обиде на меня за это.
Оливия не могла с этим не согласиться. Сюзанна тоже говорила о том, что мать выделяла одного Брэда.
– А Брэд?
– Брэд – мой первенец.
– Знаю.
– Грег родился восемнадцать лет спустя. Все изменилось к тому времени. Ферма процветала, мы разбогатели.
– Рождение Грега стало сюрпризом?
– Нет, мы хотели ребенка, – возразила Натали не слишком уверенно. Почувствовав это, она поправилась: – Я люблю Грега и любила с первой минуты его появления на свет. Я пристально слежу за его успехами и карьерой, хотя он об этом не догадывается.
– Но вы спорили, заводить ли третьего ребенка?
Натали кивнула:
– Мне было тридцать шесть. Мой день был и так заполнен до предела.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89