Очевидно, терпимость нужна по отношению к сеньорам Кастро и Ортеге. В довершение всего благородный собрат сенатора по партии, преподобный Натаниэл Янг, назвал обоих вышеупомянутых джентльменов «дорогими товарищами». Нам должно не проявлять терпимости, скажем, в Южной Африке; зато во внутренней политике мы должны быть нетерпимы и довершить разрушение производительных сил Америки… Гр-р-м! — терпение покинуло сенатора. — К чему продолжать?! Читайте сами, если вытерпите.
— Сенатор, можно задать вопрос? — промямлил Стоддард.
— Разумеется. Я всегда выступал за открытое и свободное высказывание мнений.
— Почему этот Таннахилл так берет вас за живое? — Стоддард смерил Мориарти взглядом. — Его писанина ничем не выделяется из писанины остальных ваших оппонентов.
— Его мерзопакостность не знает границ, — широкая физиономия сенатора побурела. — Оппозиция вовсе не то же самое, что экзекуция. Вы же знаете, что он не только пытается взбаламутить всю нацию, но и вбить клин между мной и избирателями.
— Мм-да, он пользуется влиянием в Новой Англии и завязал много региональных контактов, но он не в вашем штате, сенатор. А главное — тираж «Штурманской рубки» достаточно мал.
— Нужна минимальная доза вируса, впрыснутая правильно выбранным людям, чтобы заразить всю нацию. Таннахилл пользуется благосклонностью не только старорежимных консерваторов и неофашистов, но и в студенческих городках, среди молодежи, — Мориарти вздохнул. — Ну да, первая поправка гарантирует этому змею кое-какие права; признаюсь, меня его уколы ранят куда больнее, чем следует. Пора бы мне привыкнуть к людской жестокости.
— Позволю себе заметить, вы зачастую сами подставляете себя под удары подобных типов. Я ведь не советовал вам обращаться с речью к этому сборищу.
— В политике приходится искать союзников где попало и стараться им угодить.
— Как с Южной Африкой? Ох, извините…
В голосе Стоддарда не прозвучало и тени раскаяния. Мориарти нахмурился, но продолжал:
— В комитет входят кое-какие экстремисты, но, будь оно неладно, они экстремисты во благо. Нам нужны их энергия и увлеченность, — он прокашлялся. — Впрочем, оставим это и перейдем к делу. К выяснению, что за тип этот Таннахилл и кто за ним стоит. Что вы можете мне поведать?
— Боюсь, немногое. Насколько удалось дознаться моим людям — а они знают свое дело, — он чист. Но, правду сказать, до самого дна им докопаться не удалось.
Мориарти подался вперед.
— Да-а?! Он умудряется оставаться человеком-загадкой, затворником в своем поместье? — Следующая реплика вырвалась сама собой: — Недаром он поселился в Нью-Хемпшире, а? «Живи свободным или умри» — такой там девиз? Должно быть, он даже верит в эту белиберду.
— Он вовсе не затворник под стать Говарду Хьюзу* [Американский миллиардер, который в старости удалился от людей, не стригся и не брился.], если вы об этом, сенатор. Правду сказать, собрать о нем сведения трудно именно потому, что он редко сидит дома. Он порядком ездит — наверно, по всему свету, хотя чаще всего моим людям не удается выяснить, куда он подался. От его домашних слуг и работников журнала тоже не удалось добиться особого толку. Это горстка тщательно отобранных личностей, давно работающих с ним, преданных ему и держащих рот на замке — хотя им и не приходится хранить какие-то позорные тайны, — Стоддард хмыкнул. — На такое везение не рассчитывайте. Они просто не знают, чем босс занимается вдали от них, и придерживаются принципа янки, мол, нечего совать нос в чужие дела.
Мориарти вгляделся в лицо помощника пронзительным взглядом. Порой он ломал голову, не работает ли тот на него только ради денег. Однако он достаточно хорош на своем месте, чтобы позволить ему не соблюдать субординацию.
— Так что же вы узнали? Ничего, если придется повторить уже известные мне факты.
— Боюсь, именно этим мне и придется заниматься изрядную часть времени, — Стоддард вынул из портфеля лист бумаги и сверился с записями. — Кеннет Александр Таннахилл родился 25 августа 1933 года в Трое, штат Вермонт — небольшом городке у канадской границы. Вскоре после того его родители переехали. Прежний сосед, которому они написали пару писем, сказал, что они перебрались в Миннесоту, но не помнил, куда именно. В деревушку Северная Чаща. Все смутно, неясно; никаких официальных материалов, помимо необходимого минимума и нескольких старых публикаций в местной газетке.
— Вы хотите сказать, что это не настоящее его имя? — Мориарти так и задрожал от волнения. — Предположим, настоящие Таннахиллы все до единого умерли — скажем, погибли в автокатастрофе. Человек с деньгами, желающий замести следы, мог нанять сыскное агентство, чтобы то подобрало пропавшую семью, подходящую под его нужды.
— Не исключено, — Стоддард не скрывал своего скептицизма. — Доказать это чертовски трудно.
— А словесный портрет в призывном свидетельстве времен воинской повинности?
— Я бы предпочел не вытаскивать на свет ничего подобного, сенатор.
— Да, пожалуй, не стоит — если только не наткнемся на какие-то зацепки, которые позволят передать дело в ведение соответствующих властей.
— Похоже, Таннахилл и не служил вовсе, нам пока известно лишь это. Но по различным причинам многие его ровесники не служили, несмотря на Корею и Вьетнам. Он не распространяется о причинах своего отсутствия на воинской службе, но вовсе не оттого, что ведет себя уклончиво или замкнуто. Коллеги описывают его как остроумного человека, который за словом в карман не полезет, у него всегда под рукой подходящая шутка или колкость. Однако требует от своих работников высокой компетенции — и получает ее. Просто у него манера переводить разговор подальше от собственной персоны.
— Еще бы! Продолжайте. Я полагаю, ни разу не женился?
— Нет. Не гомосексуалист и не импотент. За эти годы у него было несколько женщин, личности которых мы установили. Ничего особо серьезного, и ни одна не затаила на него злобы.
— Очень жаль. А какой след он оставил на Западном побережье?
— Практически нулевой. Сперва всплыл на поверхность в Нью-Хемпшире, купил дом с землей, учредил журнал, и все это в качестве… отчасти работника «Томек энтерпрайзиз». Точнее было бы сказать, «компаньона» или «посредника». Как бы то ни было, Томек финансирует его. Я полагаю, что многие его поездки вызваны именно необходимостью докладывать старику, что и как.
— А тот и сам — довольно темная личность, разве нет? — Мориарти ухватился за подбородок, и его пальцы глубоко ушли в рыхлую кожу. — Я все более и более уверен, что за эту ниточку стоит уцепиться.
— Сенатор, мой вам совет: бросьте вы это дело. Обходится оно чертовски дорого, да вдобавок отнимает у персонала массу столь ценного в предвыборный год времени, и я на девяносто девять процентов убежден, что оно не выдаст на-гора ничего политически ценного.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186
— Сенатор, можно задать вопрос? — промямлил Стоддард.
— Разумеется. Я всегда выступал за открытое и свободное высказывание мнений.
— Почему этот Таннахилл так берет вас за живое? — Стоддард смерил Мориарти взглядом. — Его писанина ничем не выделяется из писанины остальных ваших оппонентов.
— Его мерзопакостность не знает границ, — широкая физиономия сенатора побурела. — Оппозиция вовсе не то же самое, что экзекуция. Вы же знаете, что он не только пытается взбаламутить всю нацию, но и вбить клин между мной и избирателями.
— Мм-да, он пользуется влиянием в Новой Англии и завязал много региональных контактов, но он не в вашем штате, сенатор. А главное — тираж «Штурманской рубки» достаточно мал.
— Нужна минимальная доза вируса, впрыснутая правильно выбранным людям, чтобы заразить всю нацию. Таннахилл пользуется благосклонностью не только старорежимных консерваторов и неофашистов, но и в студенческих городках, среди молодежи, — Мориарти вздохнул. — Ну да, первая поправка гарантирует этому змею кое-какие права; признаюсь, меня его уколы ранят куда больнее, чем следует. Пора бы мне привыкнуть к людской жестокости.
— Позволю себе заметить, вы зачастую сами подставляете себя под удары подобных типов. Я ведь не советовал вам обращаться с речью к этому сборищу.
— В политике приходится искать союзников где попало и стараться им угодить.
— Как с Южной Африкой? Ох, извините…
В голосе Стоддарда не прозвучало и тени раскаяния. Мориарти нахмурился, но продолжал:
— В комитет входят кое-какие экстремисты, но, будь оно неладно, они экстремисты во благо. Нам нужны их энергия и увлеченность, — он прокашлялся. — Впрочем, оставим это и перейдем к делу. К выяснению, что за тип этот Таннахилл и кто за ним стоит. Что вы можете мне поведать?
— Боюсь, немногое. Насколько удалось дознаться моим людям — а они знают свое дело, — он чист. Но, правду сказать, до самого дна им докопаться не удалось.
Мориарти подался вперед.
— Да-а?! Он умудряется оставаться человеком-загадкой, затворником в своем поместье? — Следующая реплика вырвалась сама собой: — Недаром он поселился в Нью-Хемпшире, а? «Живи свободным или умри» — такой там девиз? Должно быть, он даже верит в эту белиберду.
— Он вовсе не затворник под стать Говарду Хьюзу* [Американский миллиардер, который в старости удалился от людей, не стригся и не брился.], если вы об этом, сенатор. Правду сказать, собрать о нем сведения трудно именно потому, что он редко сидит дома. Он порядком ездит — наверно, по всему свету, хотя чаще всего моим людям не удается выяснить, куда он подался. От его домашних слуг и работников журнала тоже не удалось добиться особого толку. Это горстка тщательно отобранных личностей, давно работающих с ним, преданных ему и держащих рот на замке — хотя им и не приходится хранить какие-то позорные тайны, — Стоддард хмыкнул. — На такое везение не рассчитывайте. Они просто не знают, чем босс занимается вдали от них, и придерживаются принципа янки, мол, нечего совать нос в чужие дела.
Мориарти вгляделся в лицо помощника пронзительным взглядом. Порой он ломал голову, не работает ли тот на него только ради денег. Однако он достаточно хорош на своем месте, чтобы позволить ему не соблюдать субординацию.
— Так что же вы узнали? Ничего, если придется повторить уже известные мне факты.
— Боюсь, именно этим мне и придется заниматься изрядную часть времени, — Стоддард вынул из портфеля лист бумаги и сверился с записями. — Кеннет Александр Таннахилл родился 25 августа 1933 года в Трое, штат Вермонт — небольшом городке у канадской границы. Вскоре после того его родители переехали. Прежний сосед, которому они написали пару писем, сказал, что они перебрались в Миннесоту, но не помнил, куда именно. В деревушку Северная Чаща. Все смутно, неясно; никаких официальных материалов, помимо необходимого минимума и нескольких старых публикаций в местной газетке.
— Вы хотите сказать, что это не настоящее его имя? — Мориарти так и задрожал от волнения. — Предположим, настоящие Таннахиллы все до единого умерли — скажем, погибли в автокатастрофе. Человек с деньгами, желающий замести следы, мог нанять сыскное агентство, чтобы то подобрало пропавшую семью, подходящую под его нужды.
— Не исключено, — Стоддард не скрывал своего скептицизма. — Доказать это чертовски трудно.
— А словесный портрет в призывном свидетельстве времен воинской повинности?
— Я бы предпочел не вытаскивать на свет ничего подобного, сенатор.
— Да, пожалуй, не стоит — если только не наткнемся на какие-то зацепки, которые позволят передать дело в ведение соответствующих властей.
— Похоже, Таннахилл и не служил вовсе, нам пока известно лишь это. Но по различным причинам многие его ровесники не служили, несмотря на Корею и Вьетнам. Он не распространяется о причинах своего отсутствия на воинской службе, но вовсе не оттого, что ведет себя уклончиво или замкнуто. Коллеги описывают его как остроумного человека, который за словом в карман не полезет, у него всегда под рукой подходящая шутка или колкость. Однако требует от своих работников высокой компетенции — и получает ее. Просто у него манера переводить разговор подальше от собственной персоны.
— Еще бы! Продолжайте. Я полагаю, ни разу не женился?
— Нет. Не гомосексуалист и не импотент. За эти годы у него было несколько женщин, личности которых мы установили. Ничего особо серьезного, и ни одна не затаила на него злобы.
— Очень жаль. А какой след он оставил на Западном побережье?
— Практически нулевой. Сперва всплыл на поверхность в Нью-Хемпшире, купил дом с землей, учредил журнал, и все это в качестве… отчасти работника «Томек энтерпрайзиз». Точнее было бы сказать, «компаньона» или «посредника». Как бы то ни было, Томек финансирует его. Я полагаю, что многие его поездки вызваны именно необходимостью докладывать старику, что и как.
— А тот и сам — довольно темная личность, разве нет? — Мориарти ухватился за подбородок, и его пальцы глубоко ушли в рыхлую кожу. — Я все более и более уверен, что за эту ниточку стоит уцепиться.
— Сенатор, мой вам совет: бросьте вы это дело. Обходится оно чертовски дорого, да вдобавок отнимает у персонала массу столь ценного в предвыборный год времени, и я на девяносто девять процентов убежден, что оно не выдаст на-гора ничего политически ценного.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186