Но мысль о том, что десятки краснокожих, один за другим, совершат надругательство над белыми женщинами, — для него просто непереносима.
— Не исключено, что ему придется это пережить.
— Твоя правда, не исключено, — поморщился Таррант. — Должен признаться, что я тоже не в восторге от этой перспективы — как, впрочем, и от перспективы выкупа их ценой винтовок. Я не так уж заматерел, как… как должно бы.
— По-моему, в ближайшие часы ничего не случится.
— Это хорошо. Надо преподнести Кванаху дары, пройти через какие-то формальности… Кстати, ты подскажешь мне, что и как предпринять, а? Только не сию же секунду. Пойдем. Нам с тобой есть о чем потолковать. Я ждал этого часа целых три тысячелетия.
5
Воины выстроились вокруг вождя и пришельцев, держась на приличествующем расстоянии. Теперь они хранили полное достоинства молчание и неподвижность, ибо собрались для определенного ритуала. Их обсидиановые волосы и кожа цвета красного дерева горели в лучах заходящего солнца алыми искрами. У тех, кто стоял лицом к западу, в глазах пылало пламя.
Стоя между шеренгами воинов перед своим типи, Кванах принял дары от Тарранта, а затем произнес пространную речь на языке своего отца — вне сомнения, весьма цветистую, в духе предков. Когда он кончил, стоявший рядом с гостем Перегрино сказал по-английски:
— Он благодарит тебя, нарекает другом, а завтра утром ты выберешь из табуна любую понравившуюся тебе лошадь. Для того, кто стоит на тропе войны, это весьма щедрый дар.
— Знаю, — отозвался Таррант и по-испански обратился к Кванаху: — Благодарю тебя, о великий вождь! Могу ли я просить о милости — во имя дружбы, которой ты великодушно даришь нас?
Герейра держался чуть позади, хотя все-таки в первом ряду. При этих словах он заметно вздрогнул и напряженно вытянулся, прищурившись. После прогулки с шаманом Таррант не подходил к нему, а собрал все, что нужно, и направился прямо сюда. Однако весть о церемонии быстро разнеслась по лагерю, и когда торговец увидел, что воины собираются вместе, то пришел тоже — этого требовали и вежливость, и осмотрительность.
— Можешь просить, — бесстрастно отвечал вождь.
— Я хочу купить осажденным свободу. Они тебе все равно не принесут никакой пользы — так зачем без толку терять из-за них время и людей? Мы заберем их с собой. И дадим тебе за них хорошую цену.
По рядам команчей прокатился ропот. Воины зашевелились и загудели. Те, кто расслышал просьбу, повторяли ее остальным. Лица потемнели, руки сжались на рукоятках копий и томагавков. Самые горячие взялись за ружья.
Стоявший рядом с вождем изможденный, покрытый шрамами человек разразился хриплой тирадой. Лицо его покрывали глубокие морщины, редко встречающиеся даже у пожилых индейцев. Окружающие его воины одобрительно загудели. Кванах поднял руку, призывая к вниманию, и сообщил Тарранту:
— Вахаумау говорит, что павшие ждут отмщения.
— Но они пали… э-э… с честью.
— Он говорит обо всех павших. За многие годы, годы жизни и годы смерти, мы потеряли многих и многих.
— Не думал, что твой народ придерживается таких воззрений.
— Вахаумау мальчишкой был в том лагере, откуда теханос похитили мать Кванаха, — пояснил Перегрино. — Сам он нашел укрытие и уцелел, но его мать, брат и две младшие сестренки были убиты. А после он потерял жену и малолетнего сына, когда войска обстреляли наш лагерь из гаубиц. Многие из присутствующих прошли через то же — в разное время и в разных местах.
— Искренне соболезную, — сказал Таррант всем, кто его слышал. — Но люди с этого ранчо тут совершенно ни при чем, а кроме того… В общем, у меня множество замечательных вещей вроде тех, что я дал вашему вождю. Неужели несколько вонючих скальпов лучше этих богатств?
Вахаумау вновь потребовал слова. Он говорил долго, сопровождая свою речь рычанием, шипением, заламыванием рук и обращенными к небесам громогласными воплями. Суть речи была ясна и без перевода Перегрино:
— Он называет твое предложение оскорбительным. Неужели нермернуги продадут победу за одеяла и выпивку? У теханос они возьмут столько добычи, что не унести, да к тому же скальпы.
Поскольку Перегрино предупреждал Тарранта о возможности такого поворота событий, тот взглянул Кванаху в глаза и произнес:
— У меня есть предложение еще лучше. Мы привезли винтовки, целые ящики патронов и другую амуницию — без них вам не одержать победу, как без лошадей. Сколько за жизни этих несчастных?
— Эй, постойте, — шагнул вперед Герейра, но Кванах его опередил:
— Они в твоем багаже? Если да — хорошо. Если нет — ты опоздал. Твой компаньон уже согласился отдать их за скот.
Таррант окаменел. Вахаумау, ухвативший суть, закричал что-то скрипучим голосом.
— Меня надо было спросить, — перекрывая нарастающий шум толпы, сказал Герейра.
Пока Кванах призывал всех к молчанию, Перегрино выдохнул Тарранту на ухо:
— Попытаюсь убедить их переиграть сделку. Но особых иллюзий питать не стоит.
И шаман принялся ораторствовать. Его примеру последовали немногочисленные союзники. По большей части они выступали сдержанно — ведь для того и созывались подобные собрания, чтобы достичь согласия. Правительства у индейцев не было, гражданские их вожди выступали лишь как судьи и посредники, и даже боевые вожди получали неограниченную власть только в битвах. Кванах выжидал окончания дебатов. Под конец даже Герейра что-то сказал, а вслед за тем Кванах провозгласил окончательный вердикт, вызвавший волну одобрения и утихомиривший воинов, как отлив. Солнце коснулось горизонта. Вахаумау смерил Тарранта взглядом победителя.
— Ты уже догадался? — Перегрино приуныл настолько, что даже его выговор стал нечетким. — Ничего не получилось. Они жаждут крови. Вахаумау твердил, что бросать начатое — дурная примета, и многие охотно поверили ему. Им нетрудно выделить полдюжины людей и отогнать это стадо в Нью-Мексико на продажу. Они предвкушают поездку как развлечение. А команчеро сказал, что он не из тех, кто может пойти на попятный, когда сделка уже заключена, — так что поневоле затронул их представления о собственной чести. Кроме того… Кванах не высказывался ни за тех, ни за других, но они знают, что у него есть план захвата дома, и им интересно, что он затеял. — Перегрино помолчал. — Я сделал все, что мог.
— Понимаю, — кивнул Таррант. — Спасибо.
— Но знай — мне тоже не по вкусу то, что должно произойти. Давай уедем в прерию и не вернемся до завтра — ты да я. И Руфус, если захочет.
— У меня такое чувство, что лучше оставаться здесь поблизости, — покачал головой Таррант. — Не волнуйся за меня, я на своем веку повидал всякого.
— Догадываюсь…
Воины понемногу расходились. Таррант выразил Кванаху свое почтение и зашагал к стоянке Герейры, расположенной всего-то в десятке ярдах от крайних типи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186
— Не исключено, что ему придется это пережить.
— Твоя правда, не исключено, — поморщился Таррант. — Должен признаться, что я тоже не в восторге от этой перспективы — как, впрочем, и от перспективы выкупа их ценой винтовок. Я не так уж заматерел, как… как должно бы.
— По-моему, в ближайшие часы ничего не случится.
— Это хорошо. Надо преподнести Кванаху дары, пройти через какие-то формальности… Кстати, ты подскажешь мне, что и как предпринять, а? Только не сию же секунду. Пойдем. Нам с тобой есть о чем потолковать. Я ждал этого часа целых три тысячелетия.
5
Воины выстроились вокруг вождя и пришельцев, держась на приличествующем расстоянии. Теперь они хранили полное достоинства молчание и неподвижность, ибо собрались для определенного ритуала. Их обсидиановые волосы и кожа цвета красного дерева горели в лучах заходящего солнца алыми искрами. У тех, кто стоял лицом к западу, в глазах пылало пламя.
Стоя между шеренгами воинов перед своим типи, Кванах принял дары от Тарранта, а затем произнес пространную речь на языке своего отца — вне сомнения, весьма цветистую, в духе предков. Когда он кончил, стоявший рядом с гостем Перегрино сказал по-английски:
— Он благодарит тебя, нарекает другом, а завтра утром ты выберешь из табуна любую понравившуюся тебе лошадь. Для того, кто стоит на тропе войны, это весьма щедрый дар.
— Знаю, — отозвался Таррант и по-испански обратился к Кванаху: — Благодарю тебя, о великий вождь! Могу ли я просить о милости — во имя дружбы, которой ты великодушно даришь нас?
Герейра держался чуть позади, хотя все-таки в первом ряду. При этих словах он заметно вздрогнул и напряженно вытянулся, прищурившись. После прогулки с шаманом Таррант не подходил к нему, а собрал все, что нужно, и направился прямо сюда. Однако весть о церемонии быстро разнеслась по лагерю, и когда торговец увидел, что воины собираются вместе, то пришел тоже — этого требовали и вежливость, и осмотрительность.
— Можешь просить, — бесстрастно отвечал вождь.
— Я хочу купить осажденным свободу. Они тебе все равно не принесут никакой пользы — так зачем без толку терять из-за них время и людей? Мы заберем их с собой. И дадим тебе за них хорошую цену.
По рядам команчей прокатился ропот. Воины зашевелились и загудели. Те, кто расслышал просьбу, повторяли ее остальным. Лица потемнели, руки сжались на рукоятках копий и томагавков. Самые горячие взялись за ружья.
Стоявший рядом с вождем изможденный, покрытый шрамами человек разразился хриплой тирадой. Лицо его покрывали глубокие морщины, редко встречающиеся даже у пожилых индейцев. Окружающие его воины одобрительно загудели. Кванах поднял руку, призывая к вниманию, и сообщил Тарранту:
— Вахаумау говорит, что павшие ждут отмщения.
— Но они пали… э-э… с честью.
— Он говорит обо всех павших. За многие годы, годы жизни и годы смерти, мы потеряли многих и многих.
— Не думал, что твой народ придерживается таких воззрений.
— Вахаумау мальчишкой был в том лагере, откуда теханос похитили мать Кванаха, — пояснил Перегрино. — Сам он нашел укрытие и уцелел, но его мать, брат и две младшие сестренки были убиты. А после он потерял жену и малолетнего сына, когда войска обстреляли наш лагерь из гаубиц. Многие из присутствующих прошли через то же — в разное время и в разных местах.
— Искренне соболезную, — сказал Таррант всем, кто его слышал. — Но люди с этого ранчо тут совершенно ни при чем, а кроме того… В общем, у меня множество замечательных вещей вроде тех, что я дал вашему вождю. Неужели несколько вонючих скальпов лучше этих богатств?
Вахаумау вновь потребовал слова. Он говорил долго, сопровождая свою речь рычанием, шипением, заламыванием рук и обращенными к небесам громогласными воплями. Суть речи была ясна и без перевода Перегрино:
— Он называет твое предложение оскорбительным. Неужели нермернуги продадут победу за одеяла и выпивку? У теханос они возьмут столько добычи, что не унести, да к тому же скальпы.
Поскольку Перегрино предупреждал Тарранта о возможности такого поворота событий, тот взглянул Кванаху в глаза и произнес:
— У меня есть предложение еще лучше. Мы привезли винтовки, целые ящики патронов и другую амуницию — без них вам не одержать победу, как без лошадей. Сколько за жизни этих несчастных?
— Эй, постойте, — шагнул вперед Герейра, но Кванах его опередил:
— Они в твоем багаже? Если да — хорошо. Если нет — ты опоздал. Твой компаньон уже согласился отдать их за скот.
Таррант окаменел. Вахаумау, ухвативший суть, закричал что-то скрипучим голосом.
— Меня надо было спросить, — перекрывая нарастающий шум толпы, сказал Герейра.
Пока Кванах призывал всех к молчанию, Перегрино выдохнул Тарранту на ухо:
— Попытаюсь убедить их переиграть сделку. Но особых иллюзий питать не стоит.
И шаман принялся ораторствовать. Его примеру последовали немногочисленные союзники. По большей части они выступали сдержанно — ведь для того и созывались подобные собрания, чтобы достичь согласия. Правительства у индейцев не было, гражданские их вожди выступали лишь как судьи и посредники, и даже боевые вожди получали неограниченную власть только в битвах. Кванах выжидал окончания дебатов. Под конец даже Герейра что-то сказал, а вслед за тем Кванах провозгласил окончательный вердикт, вызвавший волну одобрения и утихомиривший воинов, как отлив. Солнце коснулось горизонта. Вахаумау смерил Тарранта взглядом победителя.
— Ты уже догадался? — Перегрино приуныл настолько, что даже его выговор стал нечетким. — Ничего не получилось. Они жаждут крови. Вахаумау твердил, что бросать начатое — дурная примета, и многие охотно поверили ему. Им нетрудно выделить полдюжины людей и отогнать это стадо в Нью-Мексико на продажу. Они предвкушают поездку как развлечение. А команчеро сказал, что он не из тех, кто может пойти на попятный, когда сделка уже заключена, — так что поневоле затронул их представления о собственной чести. Кроме того… Кванах не высказывался ни за тех, ни за других, но они знают, что у него есть план захвата дома, и им интересно, что он затеял. — Перегрино помолчал. — Я сделал все, что мог.
— Понимаю, — кивнул Таррант. — Спасибо.
— Но знай — мне тоже не по вкусу то, что должно произойти. Давай уедем в прерию и не вернемся до завтра — ты да я. И Руфус, если захочет.
— У меня такое чувство, что лучше оставаться здесь поблизости, — покачал головой Таррант. — Не волнуйся за меня, я на своем веку повидал всякого.
— Догадываюсь…
Воины понемногу расходились. Таррант выразил Кванаху свое почтение и зашагал к стоянке Герейры, расположенной всего-то в десятке ярдах от крайних типи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186