Сердце!
Поэту казалось, что он убедил их, доказал людям свою
правоту, а когда на его слова зал ответил оглушительным смехом,
Поэт отшатнулся. Сердце качнулось и упало с ладони на пол.
Растерявшись, он хотел было тут же поднять его, но в этот
момент Большой Начальник, сползший от истерического смеха под
стол, махнул рукой, всем своим видом показывая, что собрание
закончено. Все вскочили со своих мест и бросились прочь из
душного зала. Поэта едва не сбили с ног.
- Сердце, осторожно же, люди, сердце! - закричал он, но
эти слова потонули в новом взрыве смеха. И увлекаемой толпой,
Поэт очутился на улице. Сердце кто-то поддал ногой, и оно,
несколько раз перевернувшись в воздухе и забрызгав толкающихся
в дверях кровью, вылетело на мостовую.
Поэт пытался выбраться из людского потока, уносившего его
все дальше и дальше, но толпа не пускала, ибо каждый спешил
домой, а чтобы пропустить Поэта, нужно было на мгновение
притормозить. И постепенно порывы Поэта становились все слабее
и слабее.
Опомнившись у себя дома, Поэт долго не мог понять, куда же
ему так важно было попасть. Смутное ощущение какой-то потери
еще жило в нем, что-то необходимо было найти, но в этот момент
перед ним заплясал на стене Солнечный Зайчик. И человек
привычно отмахнулся от него: "Вот невтерпеж, разыгрался!
Отстань!"
С удивлением обнаружил он в секретере стопку бумаги,
заполненной ровным мелким почерком. Взяв наугад несколько
листов, исписанных почему-то столбиками по четыре строки он
прочел.
Прости меня, что я такой, как есть,
Что не научен лгать и притворяться,
Что ненавижу пошленькую лесть
И что в любви привык делами объясняться.
Что стройный хоровод красивых слов,
Подвластных мне, тебе не доверяю,
Уста самовлюбленных подлецов
Немало их нам под ноги швыряют...
"Ересь какая-то!" - подумал человек и прикинув, что этой
бумаги ему хватит надолго, наколол ее на гвоздик.
На холодной мостовой, вымощенной грубым булыжником, уже
покрытое слоем пыли, лежало сердце Поэта. Будто утренней росой,
оно было усеяно мелкими капельками крови. Каждая капля -
маленький рубиновый шарик - искрилась в лучах восходящего
багрового солнца. Шарики понемногу набухали и вдруг, внезапно
сорвавшись, стремительно сбегали на мостовую, унося с собой
частицу тепла человеческой души и всю пыль и грязь, попавшуюся
на их пути. Кровь выступала как капли пота, будто сердце хотело
смыть с себя всю налипшую дрянь. Но тоненькие влажные следы,
остававшиеся после капель, быстро покрывались свежим слоем
пыли. Мостовая под сердцем была скользкой и липкой от крови,
но, несмотря на это, сердце билось. Тук. Тук. Тук. Его удары
гулким эхом отдавались в еще непроснувшемся городе. Сердце жило
и продолжало бороться. Оно еще билось, правда уже значительно
реже. Тук... Тук... Тук..."
13. Поэт и Принцесса
Дело было под Новый год. Я был занят, изображал усердное
написание диплома (на самом деле - подписывал открытки), и
потому появление Непоседы было не кстати. В добавок он был на
редкость весел и бесшабашен, и я понял, что если его сейчас
быстро не спровадить - мне не сдобровать.
- Рассказывай, только без предисловий.
Непоседа даже позеленел от обиды: "Ну и ладно, не очень-то
и хотелось!" - но тотчас же, вернув свою обычную розовую
окраску, произнес: "Значит, так...
В тот год на дорогах Спокойного королевства можно было
встретить кого угодно: бродягу и разбойника, фокусника и
факира, астролога и прорицателя и многих, многих других. Так уж
вышло. То ли голод с войной согнал их со своих мест, то ли
искали где получше устроиться - точно не ведаю, но факт
остается фактом. А поскольку каждый из них был настолько
своеобразен, что найти другого похожего было просто невозможно,
то наблюдение за ними доставляло жителям королевства истинное
наслаждение. А потому, все свободное время они проводило у
обочин дорог, потешаясь над бредущей в неизвестность публикой.
- Смотри, смотри - горбатый! - и взрыв смеха здоровых
людей еще долго провожал горбуна.
- Ишь ты, обезьянка! Глянь-ка, ну и рожи корчит, ну и
умора! - и одобрительный хохот и всхлипывание горожан неслись
вслед бродячему актеру с обезьянкой на плече.
Не брезговала этим зрелищем и знать, тем более, что она в
Спокойном королевстве была особенно демократичной. Тут же,
среди пестрой толпы, под навесом, на простом деревянном кресле
восседала, а, проще говоря, сидела, закинув ногу на ногу, сама
Принцесса."
- А она как из себя - ничего? - спросил я.
- Это ты - ничего, а она - Принцесса!!! - усмехнулся
Непоседа.
Я глянул в зеркало и сконфужено умолк.
"Принцесса с большим интересом рассматривала всех, кто
проходил мимо. Сколько пережили эти странники, сколько
необычного видели и знали! И хотя сама Принцесса знала много
всякого и разного и повидала тоже немало, она всегда с
уважением относилась к чужому опыту."
- В отличии от некоторых... - добавил Непоседа в мою
сторону.
"Особенно смешили ее те, кто, проходя мимо, пытались,
делая вид, что им неизвестно, что она Принцесса, обратить на
себя ее внимание - а чем, мол, черт не шутит!
Но она лишь звонко смеялась - и они уходили дальше искать
свое счастье. Но вот впереди раздались взрывы смеха. Зрители
оживились - значит сейчас из-за поворота появится что-то
интересное. Принцесса устроились поудобней. И это интересное не
заставило себя ждать. Из-за поворота, окруженный целой свитой
попутчиков, вышел странник. Сразу было видно, что шел он
издалека. Синяя униформа была сильно потрепана и покрылась
дорожной пылью, у форменной фуражки начисто был оторван
козырек, и лишь большой нагрудный знак городского мусорщика был
ярко начищен и заботливо приколот на грудь. Но самое
удивительное было то, что если все предыдущие весело, грустно
или беспристрастно болтали со зрителями и очень резко друг с
другом, то этот разговаривал только со своими спутниками,
обступившими его тесной гурьбой. Глаза его возбужденно
блестели, временами он вместе с друзьями громко смеялся - и
вновь между ними вспыхивал оживленный разговор.
"Странно, - подумала Принцесса - впервые вижу подобную
разношерстную компанию."
- Позовите мне их! - приказала она слуге.
Компания, по правде говоря, действительно была
разношерстной.
Слуга подошел к путнику и сказал ему несколько слов, тот
обернулся, глянул внимательно на Принцессу и согласно кивнул.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74
Поэту казалось, что он убедил их, доказал людям свою
правоту, а когда на его слова зал ответил оглушительным смехом,
Поэт отшатнулся. Сердце качнулось и упало с ладони на пол.
Растерявшись, он хотел было тут же поднять его, но в этот
момент Большой Начальник, сползший от истерического смеха под
стол, махнул рукой, всем своим видом показывая, что собрание
закончено. Все вскочили со своих мест и бросились прочь из
душного зала. Поэта едва не сбили с ног.
- Сердце, осторожно же, люди, сердце! - закричал он, но
эти слова потонули в новом взрыве смеха. И увлекаемой толпой,
Поэт очутился на улице. Сердце кто-то поддал ногой, и оно,
несколько раз перевернувшись в воздухе и забрызгав толкающихся
в дверях кровью, вылетело на мостовую.
Поэт пытался выбраться из людского потока, уносившего его
все дальше и дальше, но толпа не пускала, ибо каждый спешил
домой, а чтобы пропустить Поэта, нужно было на мгновение
притормозить. И постепенно порывы Поэта становились все слабее
и слабее.
Опомнившись у себя дома, Поэт долго не мог понять, куда же
ему так важно было попасть. Смутное ощущение какой-то потери
еще жило в нем, что-то необходимо было найти, но в этот момент
перед ним заплясал на стене Солнечный Зайчик. И человек
привычно отмахнулся от него: "Вот невтерпеж, разыгрался!
Отстань!"
С удивлением обнаружил он в секретере стопку бумаги,
заполненной ровным мелким почерком. Взяв наугад несколько
листов, исписанных почему-то столбиками по четыре строки он
прочел.
Прости меня, что я такой, как есть,
Что не научен лгать и притворяться,
Что ненавижу пошленькую лесть
И что в любви привык делами объясняться.
Что стройный хоровод красивых слов,
Подвластных мне, тебе не доверяю,
Уста самовлюбленных подлецов
Немало их нам под ноги швыряют...
"Ересь какая-то!" - подумал человек и прикинув, что этой
бумаги ему хватит надолго, наколол ее на гвоздик.
На холодной мостовой, вымощенной грубым булыжником, уже
покрытое слоем пыли, лежало сердце Поэта. Будто утренней росой,
оно было усеяно мелкими капельками крови. Каждая капля -
маленький рубиновый шарик - искрилась в лучах восходящего
багрового солнца. Шарики понемногу набухали и вдруг, внезапно
сорвавшись, стремительно сбегали на мостовую, унося с собой
частицу тепла человеческой души и всю пыль и грязь, попавшуюся
на их пути. Кровь выступала как капли пота, будто сердце хотело
смыть с себя всю налипшую дрянь. Но тоненькие влажные следы,
остававшиеся после капель, быстро покрывались свежим слоем
пыли. Мостовая под сердцем была скользкой и липкой от крови,
но, несмотря на это, сердце билось. Тук. Тук. Тук. Его удары
гулким эхом отдавались в еще непроснувшемся городе. Сердце жило
и продолжало бороться. Оно еще билось, правда уже значительно
реже. Тук... Тук... Тук..."
13. Поэт и Принцесса
Дело было под Новый год. Я был занят, изображал усердное
написание диплома (на самом деле - подписывал открытки), и
потому появление Непоседы было не кстати. В добавок он был на
редкость весел и бесшабашен, и я понял, что если его сейчас
быстро не спровадить - мне не сдобровать.
- Рассказывай, только без предисловий.
Непоседа даже позеленел от обиды: "Ну и ладно, не очень-то
и хотелось!" - но тотчас же, вернув свою обычную розовую
окраску, произнес: "Значит, так...
В тот год на дорогах Спокойного королевства можно было
встретить кого угодно: бродягу и разбойника, фокусника и
факира, астролога и прорицателя и многих, многих других. Так уж
вышло. То ли голод с войной согнал их со своих мест, то ли
искали где получше устроиться - точно не ведаю, но факт
остается фактом. А поскольку каждый из них был настолько
своеобразен, что найти другого похожего было просто невозможно,
то наблюдение за ними доставляло жителям королевства истинное
наслаждение. А потому, все свободное время они проводило у
обочин дорог, потешаясь над бредущей в неизвестность публикой.
- Смотри, смотри - горбатый! - и взрыв смеха здоровых
людей еще долго провожал горбуна.
- Ишь ты, обезьянка! Глянь-ка, ну и рожи корчит, ну и
умора! - и одобрительный хохот и всхлипывание горожан неслись
вслед бродячему актеру с обезьянкой на плече.
Не брезговала этим зрелищем и знать, тем более, что она в
Спокойном королевстве была особенно демократичной. Тут же,
среди пестрой толпы, под навесом, на простом деревянном кресле
восседала, а, проще говоря, сидела, закинув ногу на ногу, сама
Принцесса."
- А она как из себя - ничего? - спросил я.
- Это ты - ничего, а она - Принцесса!!! - усмехнулся
Непоседа.
Я глянул в зеркало и сконфужено умолк.
"Принцесса с большим интересом рассматривала всех, кто
проходил мимо. Сколько пережили эти странники, сколько
необычного видели и знали! И хотя сама Принцесса знала много
всякого и разного и повидала тоже немало, она всегда с
уважением относилась к чужому опыту."
- В отличии от некоторых... - добавил Непоседа в мою
сторону.
"Особенно смешили ее те, кто, проходя мимо, пытались,
делая вид, что им неизвестно, что она Принцесса, обратить на
себя ее внимание - а чем, мол, черт не шутит!
Но она лишь звонко смеялась - и они уходили дальше искать
свое счастье. Но вот впереди раздались взрывы смеха. Зрители
оживились - значит сейчас из-за поворота появится что-то
интересное. Принцесса устроились поудобней. И это интересное не
заставило себя ждать. Из-за поворота, окруженный целой свитой
попутчиков, вышел странник. Сразу было видно, что шел он
издалека. Синяя униформа была сильно потрепана и покрылась
дорожной пылью, у форменной фуражки начисто был оторван
козырек, и лишь большой нагрудный знак городского мусорщика был
ярко начищен и заботливо приколот на грудь. Но самое
удивительное было то, что если все предыдущие весело, грустно
или беспристрастно болтали со зрителями и очень резко друг с
другом, то этот разговаривал только со своими спутниками,
обступившими его тесной гурьбой. Глаза его возбужденно
блестели, временами он вместе с друзьями громко смеялся - и
вновь между ними вспыхивал оживленный разговор.
"Странно, - подумала Принцесса - впервые вижу подобную
разношерстную компанию."
- Позовите мне их! - приказала она слуге.
Компания, по правде говоря, действительно была
разношерстной.
Слуга подошел к путнику и сказал ему несколько слов, тот
обернулся, глянул внимательно на Принцессу и согласно кивнул.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74