Но переборов смущение оно оставило раненного и
резво заковыляло к Принцессе.
В этот момент рыцарь дотянулся-таки до меча и,
изловчившись, метнул его в Чудище. Хотя это и не очень-то
удобно - лежа кидать тяжелый двуручный меч, ему это удалось и
меч, хотя и неглубоко, но вонзился в шипастую спину Чудища. Оно
рванулось, взревев от боли, и его огромный хвост с силой
обрушился на ближайшее дерево. Дерево болезненно хрустнуло и
рухнуло прямо на рыцаря, придавив его своим массивным стволом.
Рыцарь вскрикнул и затих.
Принцесса испуганно и недоуменно следила за тем, как
Чудище с мечом в спине, забыв о ней, кинулось к упавшему дереву
и, приподняв его, вытащило рыцаря. Тот был уже мертв и Чудище,
осторожно положив его на траву, обреченно опустилось рядом. Из
шокового состояния Принцессу вывели огромные слезы текущие по
щекам Чудища. Она осторожно приблизилась к нему и с удивлением
услышала сдавленное бессвязное бормотание.
- Ну чего он ... Зачем? Я же не трогал его ... Хотел как
лучше ... А он ... - И так неподдельно было горе этого
странного Чудища, так не похоже все это на то, что она знала о
чудищах раньше, что Принцесса растерялась и даже принялась
утешать плачущее навзрыд Чудище. Но от первых же ее ласковых
слов оно вздрогнуло и зарыдало еще горше. Было похоже на то,
что оно слишком долго молчало и вот теперь его прорвало.
- Ну почему они все так?! Я же никого первый не трогал, я
только поговорить ... Ты такая добрая, мне рассказывали ... я
только поговорить хотел, а эти ... Придурки! По хорошему же
просил, чтоб не лезли, так нет же, каждый норовит копьем
ткнуть, да еще в глаза метят. И куда не пойдешь везде эти
идиоты ... Просил, умолял, все бестолку. А этот? Ну почему он
меня со спины ударил, я ведь совсем не хотел никого убивать,
мне бы только поговорить с тобой, только поговорить...
Потрясенная Принцесса впервые в жизни столкнулась с такими
искренними и тяжкими переживаниями, это было так не похоже на
те обычные сетования и вздохи которые она достаточно
наслушалась в замке. И эта боль и обида Чудища захватили,
захлестнули ее и, в какой-то момент, она взглянула на все это
его глазами. Принцесса была обескуражена и поражена увиденным,
она внезапно ощутила все безмерное одиночество и тоску Чудища
по самой малой крохе тепла, тоску ежесекундно разрывающую его
душу. В ее сердце, известном своей добротой и уже не видящем
уродства этого чудовища, родилась жалость, та самая жалость с
которой, подчас, и начинается Любовь. И, уже нисколько не
страшась грозного вида Чудища, Принцесса с нежностью погладило
его по голове и осторожно извлекла из кровоточащей раны большой
рыцарский меч.
Я слышал, что с тех пор несколько отважных воинов пытались
освободить Принцессу из заточения в Глухом лесу, но каждый раз
все они ни с чем возвращались обратно. И вовсе не потому, что
Чудище было непобедимо, а просто в том лесу больше никогда не
бывало битв. Чудище с загадочной улыбкой встречало очередного
освободителя и, в ответ на вызов, предлагало ему самому
побеседовать с Принцессой. Не знаю уж точно, что она им там
говорила, да только возвращались они из этого леса какие-то уж
очень задумчивые. И по дороге часто, с удивлением и уважением,
оглядывались на страшное Чудище провожавшее их долгим
внимательным взглядом.
65. Зодчий
Землетрясение нагрянуло совершенно неожиданно, как это и
полагается нормальной катастрофе. Но инстинктивное предчувствие
опасности, выработанное за многие годы, вновь спасло Зодчего. И
теперь, пытаясь устоять на колышущейся спине Земли, он в
очередной раз наблюдал за гибелью Замка, которому посвятил
столько сил и времени. Рушились изящные резные башенки, с
треском лопались купола дворцов, и вдребезги разлетались
прекрасные цветные витражи. Вскоре лишь огромная беспорядочно
наваленная груда камней напоминала о возвышавшемся здесь еще
недавно величественном Замке.
Но, едва лишь замер вдали грохот последней рухнувшей
стены, Зодчий, как ни в чем не бывало, направился к развалинам
и принялся расчищать место для будущего Замка. А когда он
закончил, то уже точно знал, каким будет его новое творение.
Свой самый первый Замок он построил на этом холме так
давно, что, честно говоря, уже толком-то и не помнил как тот
выглядел. Запомнились только мириады затейливых башен,
устремленных в небо, толпы зевак съезжавшихся полюбоваться
Замком и страшный ураган, стеревший его с лица Земли.
Потом были наводнения и смерчи, лавины и пожары, злые
волшебники и полчища врагов, уничтожавшие все его последующие
Замки. Но каждый раз беда все-таки уходила, и он вновь
возрождал разрушенный Замок. Но, торопясь завершить начатое до
следующей напасти, Зодчий инстинктивно строил каждый новый
замок чуть меньше предыдущего.
Сейчас, уже забыв о недавнем землетрясении, он привычно
клал кирпич к кирпичу, не думая об усталости, времени и прочих
житейских мелочах. Он работал не покладая рук, ни на что не
отвлекаясь, работал до тех пор, пока на месте развалин не
возник приземистый неприступный бастион, отгородившийся от мира
многометровыми стенами и подозрительно следящий за ним сквозь
узкие бойницы окон. И, удовлетворенно оглядев новую обитель
своей души, Зодчий злорадно ухмыльнулся.
- Ну вот, теперь попробуйте, разрушьте!
66. Сон
Этот сон приходил каждую ночь уже много-много лет.
Чудесный, волшебный сон в котором Он, облаченный в крепкие
латы, пробивался сквозь полчища врагов к своей суженой,
заточенной в высокой крепостной башне. В этом сне Он был силен
и ловок, его меч разил без промаха, но, каждый раз, когда падал
последний поверженный враг и оставалось лишь отворить дверь
темни-цы, Он просыпался. А пробуждение превращало сказку в
кошмар, ведь там, во сне, Он так и оставался стоять у закрытой
двери.
Это продолжалось безумно долго, но даже у человеческого
терпения есть предел. Наконец Он все-таки решился во что бы то
ни стало распахнуть эту проклятую дверь и увидеть ту, ради
которой бился все эти ночи. Четыре пачки снотворного разрушили
колдовство сна, и вот, стоя у заветной двери, Он сбивает
массивный заржавленый замок.
С первым же ударом его пронзила резкая стремительная боль,
вывернув тело мучительной судорогой. Врешь, не возьмешь! Еще
удар, еще! И с каждым новым ударом лопались его напряжен-ные
нервы и, с противным хрустом, выламывались суставы. Но Он
каким-то невероятным усилием заставлял себя забыть об этом, и
бил по замку до тех пор, пока не рухнул, не выдержав
человеческого напора, стальной засов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74
резво заковыляло к Принцессе.
В этот момент рыцарь дотянулся-таки до меча и,
изловчившись, метнул его в Чудище. Хотя это и не очень-то
удобно - лежа кидать тяжелый двуручный меч, ему это удалось и
меч, хотя и неглубоко, но вонзился в шипастую спину Чудища. Оно
рванулось, взревев от боли, и его огромный хвост с силой
обрушился на ближайшее дерево. Дерево болезненно хрустнуло и
рухнуло прямо на рыцаря, придавив его своим массивным стволом.
Рыцарь вскрикнул и затих.
Принцесса испуганно и недоуменно следила за тем, как
Чудище с мечом в спине, забыв о ней, кинулось к упавшему дереву
и, приподняв его, вытащило рыцаря. Тот был уже мертв и Чудище,
осторожно положив его на траву, обреченно опустилось рядом. Из
шокового состояния Принцессу вывели огромные слезы текущие по
щекам Чудища. Она осторожно приблизилась к нему и с удивлением
услышала сдавленное бессвязное бормотание.
- Ну чего он ... Зачем? Я же не трогал его ... Хотел как
лучше ... А он ... - И так неподдельно было горе этого
странного Чудища, так не похоже все это на то, что она знала о
чудищах раньше, что Принцесса растерялась и даже принялась
утешать плачущее навзрыд Чудище. Но от первых же ее ласковых
слов оно вздрогнуло и зарыдало еще горше. Было похоже на то,
что оно слишком долго молчало и вот теперь его прорвало.
- Ну почему они все так?! Я же никого первый не трогал, я
только поговорить ... Ты такая добрая, мне рассказывали ... я
только поговорить хотел, а эти ... Придурки! По хорошему же
просил, чтоб не лезли, так нет же, каждый норовит копьем
ткнуть, да еще в глаза метят. И куда не пойдешь везде эти
идиоты ... Просил, умолял, все бестолку. А этот? Ну почему он
меня со спины ударил, я ведь совсем не хотел никого убивать,
мне бы только поговорить с тобой, только поговорить...
Потрясенная Принцесса впервые в жизни столкнулась с такими
искренними и тяжкими переживаниями, это было так не похоже на
те обычные сетования и вздохи которые она достаточно
наслушалась в замке. И эта боль и обида Чудища захватили,
захлестнули ее и, в какой-то момент, она взглянула на все это
его глазами. Принцесса была обескуражена и поражена увиденным,
она внезапно ощутила все безмерное одиночество и тоску Чудища
по самой малой крохе тепла, тоску ежесекундно разрывающую его
душу. В ее сердце, известном своей добротой и уже не видящем
уродства этого чудовища, родилась жалость, та самая жалость с
которой, подчас, и начинается Любовь. И, уже нисколько не
страшась грозного вида Чудища, Принцесса с нежностью погладило
его по голове и осторожно извлекла из кровоточащей раны большой
рыцарский меч.
Я слышал, что с тех пор несколько отважных воинов пытались
освободить Принцессу из заточения в Глухом лесу, но каждый раз
все они ни с чем возвращались обратно. И вовсе не потому, что
Чудище было непобедимо, а просто в том лесу больше никогда не
бывало битв. Чудище с загадочной улыбкой встречало очередного
освободителя и, в ответ на вызов, предлагало ему самому
побеседовать с Принцессой. Не знаю уж точно, что она им там
говорила, да только возвращались они из этого леса какие-то уж
очень задумчивые. И по дороге часто, с удивлением и уважением,
оглядывались на страшное Чудище провожавшее их долгим
внимательным взглядом.
65. Зодчий
Землетрясение нагрянуло совершенно неожиданно, как это и
полагается нормальной катастрофе. Но инстинктивное предчувствие
опасности, выработанное за многие годы, вновь спасло Зодчего. И
теперь, пытаясь устоять на колышущейся спине Земли, он в
очередной раз наблюдал за гибелью Замка, которому посвятил
столько сил и времени. Рушились изящные резные башенки, с
треском лопались купола дворцов, и вдребезги разлетались
прекрасные цветные витражи. Вскоре лишь огромная беспорядочно
наваленная груда камней напоминала о возвышавшемся здесь еще
недавно величественном Замке.
Но, едва лишь замер вдали грохот последней рухнувшей
стены, Зодчий, как ни в чем не бывало, направился к развалинам
и принялся расчищать место для будущего Замка. А когда он
закончил, то уже точно знал, каким будет его новое творение.
Свой самый первый Замок он построил на этом холме так
давно, что, честно говоря, уже толком-то и не помнил как тот
выглядел. Запомнились только мириады затейливых башен,
устремленных в небо, толпы зевак съезжавшихся полюбоваться
Замком и страшный ураган, стеревший его с лица Земли.
Потом были наводнения и смерчи, лавины и пожары, злые
волшебники и полчища врагов, уничтожавшие все его последующие
Замки. Но каждый раз беда все-таки уходила, и он вновь
возрождал разрушенный Замок. Но, торопясь завершить начатое до
следующей напасти, Зодчий инстинктивно строил каждый новый
замок чуть меньше предыдущего.
Сейчас, уже забыв о недавнем землетрясении, он привычно
клал кирпич к кирпичу, не думая об усталости, времени и прочих
житейских мелочах. Он работал не покладая рук, ни на что не
отвлекаясь, работал до тех пор, пока на месте развалин не
возник приземистый неприступный бастион, отгородившийся от мира
многометровыми стенами и подозрительно следящий за ним сквозь
узкие бойницы окон. И, удовлетворенно оглядев новую обитель
своей души, Зодчий злорадно ухмыльнулся.
- Ну вот, теперь попробуйте, разрушьте!
66. Сон
Этот сон приходил каждую ночь уже много-много лет.
Чудесный, волшебный сон в котором Он, облаченный в крепкие
латы, пробивался сквозь полчища врагов к своей суженой,
заточенной в высокой крепостной башне. В этом сне Он был силен
и ловок, его меч разил без промаха, но, каждый раз, когда падал
последний поверженный враг и оставалось лишь отворить дверь
темни-цы, Он просыпался. А пробуждение превращало сказку в
кошмар, ведь там, во сне, Он так и оставался стоять у закрытой
двери.
Это продолжалось безумно долго, но даже у человеческого
терпения есть предел. Наконец Он все-таки решился во что бы то
ни стало распахнуть эту проклятую дверь и увидеть ту, ради
которой бился все эти ночи. Четыре пачки снотворного разрушили
колдовство сна, и вот, стоя у заветной двери, Он сбивает
массивный заржавленый замок.
С первым же ударом его пронзила резкая стремительная боль,
вывернув тело мучительной судорогой. Врешь, не возьмешь! Еще
удар, еще! И с каждым новым ударом лопались его напряжен-ные
нервы и, с противным хрустом, выламывались суставы. Но Он
каким-то невероятным усилием заставлял себя забыть об этом, и
бил по замку до тех пор, пока не рухнул, не выдержав
человеческого напора, стальной засов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74