А ведь все они, вместе взятые, лишь малая
часть всех сказок, которые только есть на белом свете.
Ты уже, наверное, знаешь, что сказки живут везде и всюду.
Да вот только вы, люди, обычно проходите мимо, не замечая их и
не желая поверить. Вы не чувствуете сказку, а можете лишь
читать ее или слушать, или смотреть по телевизору. В лучшем
случае - перессказывать. Вот и приходится нам, глюкам,
добывать для вас всевозможные сказки. Мы их добываем, а потом
показываем людям. Нет, конечно не всем. Некоторым. А эти
некоторые уже записывают их с наших чувств, переделывают, то
есть пересказывают, на ваш язык и печатают в толстых книжках
или снимают кино. Есть, разумеется, среди таких людей (их
обычно называют сказочниками) и наши глюки. Точнее, они
когда-то были глюками, а потом, по какой-либо причине, приняли
"человеческий вид" и стали рассказывать людям сказки. Они-то и
являются тем звеном, которое связывает нас с вами. И только они
знают как, каким трудом, потом, а порой и своей жизнью добывают
глюки сказки. Я хочу, Настенька, чтобы и ты знала об этом.
У нас в Глюкарии живут самые разные сказки. Одни, их
называют "домашними", всегда у нас под рукой, так как мы сами
принимаем в них активное участие. Другие - сказки, о которых
мы сами до поры до времени ничего не ведаем. Чтобы узнать эти
сказки, их вначале нужно добыть. Добыть в прямом смысле слова
из-под земли (если это очень древняя сказка) или ловить, если
сказка вольная. В общем, без труда - не вытянешь и сказку из
Глюкарии.
Домашнюю сказку мы можем рассказывать сказочникам сразу.
Если же нужна древняя сказка, то приходится брать в руки ломы и
лопаты, и идти к подножию Высоких гор добывать ее. Немало
предстоит помахать киркой, чтобы найти и высвободить из-под
тяжести тысяч лет старую сказку. Но и это не самое сложное.
Главные трудности начинаются тогда, когда необходима вольная
сказка. А это значит, что предстоит большая облава на сказки в
Мрачном Лесу. Мы потихонечку, одну за другой, вылавливаем,
добываем и рассказываем их сказочникам.
Правда, сказки не все одинаковые: одни лучше, другие хуже,
но ведь и вы, люди, тоже все разные. Ну да я отвлекся. Значит
так, самые большие хлопоты доставляют нам вольные сказки. Очень
уж это непростое, серьезное дело поймать вольную сказку. Для
того, чтобы его совершить, необходимо немало пролить пота.
Итак, появляется кто-нибудь из глюков, и мы узнаем, что
ему очень нужна вольная сказка. Тотчас же эта весть облетает
всех друзей, и те собираются в крепкой бревенчатой избушке,
которая стоит на краю леса. С давних пор она называется
"Заимкой Радости", а почему - я пока и сам не знаю.
Вот незадача! Я сегодня что-то постоянно отвлекаюсь от
главного. Вобщем, собираемся на Заимке и готовимся начать
Большую Облаву. Ты думаешь, сказки ничего не боятся? Ан нет,
боятся, и еще как! Конечно, всякой сказке важно, чтобы ей
верили. Чтобы были люди, которые бы сопереживали, волновались
за ее исход, радовались, когда добро побеждает зло и коварство.
Если таких людей нет, то сказке очень тяжело, не может она
полностью раскрыться, отдать всю себя людям, но сказка может
методично добиваться того, чтобы ее услышали. Самое главное для
сказки - это научить людей добру, любви, нежности (помнишь:
"Сказка ложь, да в ней намек - добрым молодцам урок"?). И
потому, самое страшное для сказки - переделка. Это когда те,
кто не верят в сказки, хватают их грязными, грубыми руками,
врываясь в их хрупкий ранимый мир, перекраивая всех и вся так,
как им будет угодно. Они изменяют сказку до неузнаваемости. Из
ласковой, светлой и теплой она становится холодной, ребристой,
с вороненым отливом. Такие люди ставят сказки себе на службу,
принуждая врать и оболванивать других людей, и в итоге,
заставляя забывать, что они люди. Поэтому переделки сказки и
боятся больше всего на свете. Кому же понравится делать то, что
ты не хочешь? И должен признаться, что мы этим пользуемся. А
делаем это для того, чтобы поймать сказку. Мы превращаемся в
самых гадких и страшных людей: разбойников, бандитов, врунов,
ябед и прочее, прочее, прочее... Занятие не из приятных, да что
поделаешь, сказку-то нужно загнать. Вот эти превращения и
происходят на Заимке Радости. И тот, кто видел со стороны, как
удаляется в лес мрачная толпа людей, непрерывно
переругивающихся между собой (ведь всем известно, что
разбойники и бандиты ни секунды мирно провести не могут),
никогда бы не поверил, что еще пять минут назад все они были
такими милыми и забавными глюками.
И начинается облава! С криками, стрельбой в воздух,
свистом и улюлюканьем мы бежим по лесу, вытянувшись в
длинную-предлинную цепочку. И чем длиннее эта цепь, тем больше
сказок мы можем загнать. Сказки чувствуют нас, и, страшно
испугавшись, бросаются наутек. Но и мы-то не лыком шиты! Те,
кто идут в центре, замедляют шаг, а те, кто идут по краям -
наоборот - идут все быстрее и быстрее, и цепь уже больше
напоминает подкову. А потом крайние встречаются, и мы замыкаем
подкову, образуя кольцо, в котором мечутся пойманные сказки.
Потом мы начинаем потихоньку добреть, чтобы не так сильно
пугать их, ведь сказкам ничего не угрожает. Кольцо сужается,
сужается, и тот, кому нужна сказка, начинает выбирать ее среди
всех прочих. Ну, а дальше уже все просто и не интересно. Мы
осторожно отпускаем сказки на волю, оставляя лишь одну, нужную.
И глюк забирает ее с собой, чтобы вы потом, забравшись с ногами
в большое мягкое кресло, слушали ее, затаив дыхание.
05. Сказка о слепом мальчике
В одном большом городе стоял ближе к окраине старый-старый
дом. Он был настолько стар, что весь покрылся морщинами трещин,
а в темных, глубоких, вечно сырых подъездах все было затянуто
паутиной, и жили страшные-престрашные пауки. Они пугали всех
жильцов дома, спускаясь на толстой как бельевая веревка паутине
и громко скрипя лапами. Жильцы жались к стенам и быстро бежали
по лестнице.
И только один маленький мальчик не боялся страшных черных
пауков. Потому, что никогда не видел их. Он был слепой. Слепой
с самого рождения. И всякий раз, когда мама вела его по темному
подъезду во двор, он веселился, пел песни, предвкушая встречу с
чем-то ласковым и теплым как мамины руки. С тем, что все
остальные называли солнцем. В их с мамой квартире всегда было
холодно и сыро. Мама говорила, что их окна выходят на север, и
поэтому солнышко бывает только во дворе. Но во дворе мальчик
играл очень редко, потому что мама либо работала, либо искала
ему нового папу, потому что старого у него никогда не было.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74
часть всех сказок, которые только есть на белом свете.
Ты уже, наверное, знаешь, что сказки живут везде и всюду.
Да вот только вы, люди, обычно проходите мимо, не замечая их и
не желая поверить. Вы не чувствуете сказку, а можете лишь
читать ее или слушать, или смотреть по телевизору. В лучшем
случае - перессказывать. Вот и приходится нам, глюкам,
добывать для вас всевозможные сказки. Мы их добываем, а потом
показываем людям. Нет, конечно не всем. Некоторым. А эти
некоторые уже записывают их с наших чувств, переделывают, то
есть пересказывают, на ваш язык и печатают в толстых книжках
или снимают кино. Есть, разумеется, среди таких людей (их
обычно называют сказочниками) и наши глюки. Точнее, они
когда-то были глюками, а потом, по какой-либо причине, приняли
"человеческий вид" и стали рассказывать людям сказки. Они-то и
являются тем звеном, которое связывает нас с вами. И только они
знают как, каким трудом, потом, а порой и своей жизнью добывают
глюки сказки. Я хочу, Настенька, чтобы и ты знала об этом.
У нас в Глюкарии живут самые разные сказки. Одни, их
называют "домашними", всегда у нас под рукой, так как мы сами
принимаем в них активное участие. Другие - сказки, о которых
мы сами до поры до времени ничего не ведаем. Чтобы узнать эти
сказки, их вначале нужно добыть. Добыть в прямом смысле слова
из-под земли (если это очень древняя сказка) или ловить, если
сказка вольная. В общем, без труда - не вытянешь и сказку из
Глюкарии.
Домашнюю сказку мы можем рассказывать сказочникам сразу.
Если же нужна древняя сказка, то приходится брать в руки ломы и
лопаты, и идти к подножию Высоких гор добывать ее. Немало
предстоит помахать киркой, чтобы найти и высвободить из-под
тяжести тысяч лет старую сказку. Но и это не самое сложное.
Главные трудности начинаются тогда, когда необходима вольная
сказка. А это значит, что предстоит большая облава на сказки в
Мрачном Лесу. Мы потихонечку, одну за другой, вылавливаем,
добываем и рассказываем их сказочникам.
Правда, сказки не все одинаковые: одни лучше, другие хуже,
но ведь и вы, люди, тоже все разные. Ну да я отвлекся. Значит
так, самые большие хлопоты доставляют нам вольные сказки. Очень
уж это непростое, серьезное дело поймать вольную сказку. Для
того, чтобы его совершить, необходимо немало пролить пота.
Итак, появляется кто-нибудь из глюков, и мы узнаем, что
ему очень нужна вольная сказка. Тотчас же эта весть облетает
всех друзей, и те собираются в крепкой бревенчатой избушке,
которая стоит на краю леса. С давних пор она называется
"Заимкой Радости", а почему - я пока и сам не знаю.
Вот незадача! Я сегодня что-то постоянно отвлекаюсь от
главного. Вобщем, собираемся на Заимке и готовимся начать
Большую Облаву. Ты думаешь, сказки ничего не боятся? Ан нет,
боятся, и еще как! Конечно, всякой сказке важно, чтобы ей
верили. Чтобы были люди, которые бы сопереживали, волновались
за ее исход, радовались, когда добро побеждает зло и коварство.
Если таких людей нет, то сказке очень тяжело, не может она
полностью раскрыться, отдать всю себя людям, но сказка может
методично добиваться того, чтобы ее услышали. Самое главное для
сказки - это научить людей добру, любви, нежности (помнишь:
"Сказка ложь, да в ней намек - добрым молодцам урок"?). И
потому, самое страшное для сказки - переделка. Это когда те,
кто не верят в сказки, хватают их грязными, грубыми руками,
врываясь в их хрупкий ранимый мир, перекраивая всех и вся так,
как им будет угодно. Они изменяют сказку до неузнаваемости. Из
ласковой, светлой и теплой она становится холодной, ребристой,
с вороненым отливом. Такие люди ставят сказки себе на службу,
принуждая врать и оболванивать других людей, и в итоге,
заставляя забывать, что они люди. Поэтому переделки сказки и
боятся больше всего на свете. Кому же понравится делать то, что
ты не хочешь? И должен признаться, что мы этим пользуемся. А
делаем это для того, чтобы поймать сказку. Мы превращаемся в
самых гадких и страшных людей: разбойников, бандитов, врунов,
ябед и прочее, прочее, прочее... Занятие не из приятных, да что
поделаешь, сказку-то нужно загнать. Вот эти превращения и
происходят на Заимке Радости. И тот, кто видел со стороны, как
удаляется в лес мрачная толпа людей, непрерывно
переругивающихся между собой (ведь всем известно, что
разбойники и бандиты ни секунды мирно провести не могут),
никогда бы не поверил, что еще пять минут назад все они были
такими милыми и забавными глюками.
И начинается облава! С криками, стрельбой в воздух,
свистом и улюлюканьем мы бежим по лесу, вытянувшись в
длинную-предлинную цепочку. И чем длиннее эта цепь, тем больше
сказок мы можем загнать. Сказки чувствуют нас, и, страшно
испугавшись, бросаются наутек. Но и мы-то не лыком шиты! Те,
кто идут в центре, замедляют шаг, а те, кто идут по краям -
наоборот - идут все быстрее и быстрее, и цепь уже больше
напоминает подкову. А потом крайние встречаются, и мы замыкаем
подкову, образуя кольцо, в котором мечутся пойманные сказки.
Потом мы начинаем потихоньку добреть, чтобы не так сильно
пугать их, ведь сказкам ничего не угрожает. Кольцо сужается,
сужается, и тот, кому нужна сказка, начинает выбирать ее среди
всех прочих. Ну, а дальше уже все просто и не интересно. Мы
осторожно отпускаем сказки на волю, оставляя лишь одну, нужную.
И глюк забирает ее с собой, чтобы вы потом, забравшись с ногами
в большое мягкое кресло, слушали ее, затаив дыхание.
05. Сказка о слепом мальчике
В одном большом городе стоял ближе к окраине старый-старый
дом. Он был настолько стар, что весь покрылся морщинами трещин,
а в темных, глубоких, вечно сырых подъездах все было затянуто
паутиной, и жили страшные-престрашные пауки. Они пугали всех
жильцов дома, спускаясь на толстой как бельевая веревка паутине
и громко скрипя лапами. Жильцы жались к стенам и быстро бежали
по лестнице.
И только один маленький мальчик не боялся страшных черных
пауков. Потому, что никогда не видел их. Он был слепой. Слепой
с самого рождения. И всякий раз, когда мама вела его по темному
подъезду во двор, он веселился, пел песни, предвкушая встречу с
чем-то ласковым и теплым как мамины руки. С тем, что все
остальные называли солнцем. В их с мамой квартире всегда было
холодно и сыро. Мама говорила, что их окна выходят на север, и
поэтому солнышко бывает только во дворе. Но во дворе мальчик
играл очень редко, потому что мама либо работала, либо искала
ему нового папу, потому что старого у него никогда не было.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74