Пессимист добежал до своих и рухнул на дно окопа. "Убьют,
убьют, убьют" - стучало у него в мозгу.
А Оптимист, убедившись, что товарищ благополучно добрался
до своих, тоже стал медленно отходить. "Вот и ладненько,
Пессимист уже дома, да и мне всего ничего осталось". Он
улыбнулся при мысли о том, что все же они выполнили задание и
уже совсем скоро он тоже будет у своих. - А Пессимист-то:
"Убьют, убьют"!
Минометный залп накрыл его уже у своих окопов. Слишком
долго солдатик отстреливался, и его успели засечь. Небо и земля
внезапно поменялись местами, все закрутилось, смешалось,
поплыло перед глазами.
- Врешь, не возьмешь!
Внезапная боль пронзила все тело.
- Дудки! - Оптимист вцепился в жизнь зубами. - Со мной
этот номер не пройдет! - И скрипя зубами, срывая ногти на
руках, он все полз и полз вперед...
Когда он открыл глаза, то увидел склонившегося над ним
усатого оловянного полковника.
- Дошел... Я знал что все будет хорошо!
Мигом поднявшись, Оптимист лихо доложил о выполнении
боевого задания и даже захотел от усердия щелкнуть каблуками,
но с удивлением обнаружил, что одной ноги-то у него и нет!
- Молодец! - сказал усатый полковник, - Хвалю! И
побежал докладывать оловянному генералу.
- Ну что, приятель , убили нас, а? Кто был прав? -
Оптимист наклонился к товарищу. Тот лежал на дне окопа
неестественно съежившись и смотрел в небо широко открытыми, но
ничего не видящими глазами. Вся беда была в том, что Пессимист
настолько поверил в неизбежность своей смерти, что не смог
примириться с необходимостью жить дальше. И умер.
А через несколько дней полководец-победитель, копаясь в
песочнице, нашел одного из своих солдатиков, которому кто-то
уже успел отломать одну ногу, и маленький бесформенный кусочек
олова.
08. Сказка о телефонной будке
Как бы ни была эта история похожа на сказку, вы все равно
не верьте в это. Ибо она произошла на моих глазах, и порой,
вольно или невольно, я принимал в ней участие. Хотя, не будь
меня - ничего бы не было. Ведь это я, Недотепа, самый розовый
глюк в наших краях, предложил Неразберичто залезть в телефонную
трубку. Впрочем, начну по порядку, иначе вы ничего не поймете.
Следующим, кого посвящали в глюки после меня, был очень
маленький и какой-то неказистый глюк Неразберичто. Это прозвище
он получил за свою сущность. От рождения он умел только читать
мысли, подражать чужим голосам и звукам и совсем чуть-чуть
влиять на окружающий его мир, то есть совсем не умел глюкать. А
ведь для нас это равносильно смерти. От скуки. И сколько его не
учили, он так и не смог стать настоящим глюком. Долго решали
Старейшины, что же делать с ним, никто и припомнить не мог на
своей памяти ничего подобного. Но ведь не бросать же его одного
на погибель! И тут меня осенило (я очень горжусь этим, ведь
даже старый Фант прислал мне волну благодарности). Я вспомнил,
что рядом с моим районом стоит одинокий телефон-автомат,
который не пользуется большой популярностью у местных звонарей.
Вот я и представил себе Неразберичто, глюкающего в телефонной
трубке. Все сразу поняли и согласились. Так и решилась его
судьба.
Как он осваивался в темной дребезжащей трубке, делал
первые попытки глюкать, я рассказывать не буду. Это было и
смешно и жалко ощущать, а если пересказывать словами, то вы,
люди, ничего не поймете. Но самое главное началось после.
Освоившись и более-менее привыкнув к новым условиям, он
начал скучать. Редко кто подходил позвонить, а телефонный
мастер, пять раз приходивший по телефонным вызовам
Неразберичто, уже перестал реагировать на все последующие. И
когда автомат действительно сломался, Неразберичто пришлось
самому чинить его. Ох и намаялся же он тогда!
И вот однажды (как часто это "однажды" играет в наших
судьбах такую большую роль!), к автомату подошел ничем не
примечательный молодой человек лет двадцати, каких вокруг
много. Правда, Неразберичто давно выделил его из толпы, ведь
прежде, чем тот появился на этой богом забытой улочке, на нее
стремительно ворвалась песня. У каждого из вас есть своя песня.
Правда вы, люди, редко слышите чужие песни, а все больше
прислушиваетесь к своей, единственной. Порой у влюбленных
бывает общая песня, которую они поют на два голоса. У близких
друзей - многоголосие, а так - кругом все больше солисты.
Плохонькие. Ведь многие песни на фоне бетонных домов и
отличить-то невозможно, не то, что услышать. Надоело! А здесь,
здесь парила над выщербленной мостовой тоскующая, бьющаяся в
оковах мирской суеты Песня.
Парень опустил в автомат привязанную веревочкой "вечную"
двушку, набрал номер и затаил дыхание. Неразберичто затих и
решил выждать. Томительно долго тянулись гудки.
- Слушаю! - прозвенел девичий голос.
Парень перевел дух и ответил: "Здравствуй."
- А, это ты...
Неразберичто даже заиндевел от волны равнодушия, окатившей
его от этого мелодичного голоса.
Парень тоже поежился.
- Я. Вот, вышел прогуляться и решил позвонить.
На другом конце провода молчали.
- Ты сейчас занята? Может встретимся?
- Да ты знаешь, мне тут еще надо... В общем, я не могу.
- А завтра?
- Нет, завтра я тоже не могу, я иду в кино.
- А когда же мы можем встретиться?
- Звони...
Неразберичто пришлось до предела поднять температуру,
чтобы выдержать этот смертельный холод, замораживающий душу.
Парень еще несколько секунд слушал гудки, потом вздохнул,
поежился и, сгорбившись, медленно, понуро побрел вдоль по
улице. Неразберичто стало до боли в душе жаль его. Ведь он-то,
глюк, уже все знал, а тот еще на что-то надеялся, дурачок. "И
что это он такой бестолковый, все же ясно? - недоумевал
Неразберичто, - Может, я чего не понимаю, у них всегда все не
как у глюков."
И чтобы убедиться в правильности своих выводов,
Неразберичто еще раз позвонил Ей.
- Алло, я слушаю! - в трубке вновь зазвенели серебряные
колокольчики.
- Я рад, что ты меня слушаешь, - Неразберичто старался
изо всех сил - решил еще раз тебе позвонить.
Не надо было обладать отличным слухом, чтобы различить
тяжелый вздох раздавшийся на другом конце провода.
- Ну что еще?
- Ничего, просто позвонил и все...
- Ты знаешь, я сейчас занята, позвони завтра. -
Ту-ту-ту...
Только через получаса (!) (хотя Вам ничего не говорят ни
эти "получаса", ни этот восклицательный знак. Для нас это очень
большой срок: старый Фант отдыхал целых сорок минут после
Подкаменной Тунгуски), так вот, только через получаса
Неразберичто смог осознать всего себя, так забрало его Ее
равнодушие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74