Открывал он ее уже с каким-то злым упрямством, окончательно решив для себя добраться до "конечной остановки". За дверью в обе стороны расходился новый коридор.
- Ну ты подумай, какая зараза! - в сердцах воскликнул Краснов. - Прямо Кносский дворец! Только Минотавра не хватает.
Он решительно свернул вправо. Этот конец коридора тоже заканчивался тупиком. С той лишь разницей, что в тупике находилась... Еще одна дверь!
"Похоже, кто-то решил всю Землю насквозь пробурить, - подполковником овладело чувство азарта. - Сейчас открою, а там - Овальный кабинет в Белом доме." Однако, вместо Овального кабинета за дверью оказалось просторное помещение и стоило ему переступить порог, как мгновенно везде вспыхнул яркий свет. Краснов оглянулся: такое же море света заливало и весь коридор у него за спиной. Подполковник вошел в помещение. Оно было огромным, выложенным толстыми гранитными плитами. Посередине шла узкая железнодорожная ветка, терявшаяся в глубине тоннеля. Все остальное пространство занимали уложенные в половину человеческого роста штабеля из небольших деревянных ящиков. Он подошел к крайнему, внимательно его изучая. На ящиках отсутствовала какая бы то ни было маркировка и но все они были закрыты на простые замки, сродни тем, что приняты на обыкновенных чемоданах. Пломбы тоже отсутствовали. Поколебавшись несколько минут - "не вскрывать!" - Краснов, тем не менее, осторожно щелкнул замком и приподнял крышку одного из ящиков. Откинув ее, с изумлением уставился на лежащий посередине, поверх серой, мягкой мешковины предмет. Он ожидал увидеть все, что угодно, но только не это. Его замешательство длилось несколько мгновений. И почти тут же Краснов почувствовал, как кровь ударила в лицо. Он еще не до конца осознал стремительно ввинчивающуюся в мозг мысль, а тело уже рефлекторно отпрянуло. Преодолевая затопивший его ужас, подполковник вытащил десантный нож и, спастическим движением сжав его в руке, лезвием приподнял край мешковины. Рука его при этом непроизвольно дрогнула. Он почувствовал, как одежда становится влажной от пропитывающего ее липкого и жаркого пота. Под мешковиной послышался шелест бумаги. Краснов перевел дыхание,сделав несколькр глубоких вдоха. Бумага была тонкой, промасленной и вощенной, ослепительно белого цвета. Концом ножа он завернул края мешковины и бумаги, судорожно сглотнув сухой, шершавый ком в горле... За спиной послышался шорох. Он резко обернулся. В дверях стояли Дранич, Серебряков и Мелидзе. Подходя, они с интересом оглядывались.
- Это когда же здесь такой теремок отгрохали? - ни к кому, собственно, не обращаясь, спросил Серебряков.
Они были почти рядом с Красновым, когда послышалось отчетливое, нарастающее жужжание и слишком далеко, чтобы успеть что-то предпринять. Раздался глухой щелчок: дверь захлопнулась. Их попытки открыть ее, успеха не имели.
- Надо попробовать через тоннель, - первым опомнился Краснов.
Они кинулись к нему, но по пути внимание группы привлек открытый подполковником ящик.
- Осторожно! - нервно выкрикнул Краснов. Все трое одновременно обернулись. - Руками ничего не трогать, - добавил он пересохшими губами.
Подчиненные, вытянув шеи, заглянули в ящик.
- Вот это да-а... - восхищенно протянул Мелидзе. Но тут его взгляд упал на еще один предмет. - А это здесь... зачем? - И он в упор посмотрел на Краснова.
Остальные тоже заметили и теперь смотрели на подполковника. Их взгляды были более чем выразительные. Краснов молчал. Он впервые не знал, что ответить. Подойдя, стал аккуратно расправлять ножом бумагу и мешковину.
- Я думаю, будет лучше, если мы прямо сейчас забудем все, что видели, - не глядя на офицеров, проговорил подполковник.
Последующее произошло настолько молниеносно и неожиданно, что никто из них ничего не смог понять. Из-за штабеля стремительно взметнулось что-то огромное и черное и с дикой яростью всей массой рухнуло на Краснова, отбрасывая его на стоящих рядом членов группы. Падая, он с ужасом увидел, как нож, описав дугу, кончиком подхватывает лежащий на мешковине предмет и тот, подброшенный в воздух, начинает разваливаться на две части. Раздавшийся затем тонкий звон показался ему оглушительным взрывом многотонной авиабомбы. "Не вскрывать!" - пронеслось в затухающем сознании, на которое уже жадно набрасывалась антрацитовая, непрницаемая тьма...
Глава седьмая
Несколько минут они изумленно, с возрастающим интересом смотрели друг на друга. Зажав рукой рот, тряся головой, она сквозь слезы поминутно повторяла:
- Не может быть... не может быть... не может быть...
Потом медленно приблизилась к кровати и внезапно лицо ее осветила радостная, шальная улыбка. Она наклонилась и в неосознанном порыве крепко обняла Сергея.
- Слава Богу! - прошептала облегченно и отстранилась.
Молодой человек с недоумением и некоторым испугом продолжал смотреть на нее.
- Сережа! Что же, ты, молчишь? Ну скажи хоть что-нибудь! Ты можешь говорить? - в ее взгляде проскользнула тревога.
- Могу, - выдавил он охрипшим голосом. - Где я?
- Сережка! - взвизгнула она ошалело, вновь прижимая его к груди. Господи, вот дядя обрадуется! Есть, есть Бог на свете... Кушать хочешь? спросила она, заглядывая ему в глаза.
Он отрицательно покачал головой и спросил:
- Вы кто?
- Ой, ты же ничего не знаешь. - Она замолчала, мучимая сомнениями. Сережа, скоро приедет дядя или Ерофей Данилович. Они тебе обо всем расскажут.
- А вы - кто? - повторил он свой вопрос.
- Меня зовут Наташа, я - племянница Георгия Степановича.
- А где ребенок?
Она с недоумением взглянула:
- Какой ребенок?
- Была женщина... В красной накидке, с ребенком. В синем таком... платье.
- Да что, ты, Сережа, - махнула рукой Наталья, отстраняясь. - Здесь только мы с тобой. Нет никого больше.
- Но была, была же женщина! - упрямо повторил он.
- Это тебе, наверное, в бреду привиделось. Сережа... - она выжидающе застыла. - Ты, правда, князь? - спросила тихо, почти шепотом.
На лице его отразилось смятение:
- Князь?
Она загадочно подмигнула:
- Ты не бойся. Георгий Степанович тебя не сдаст. Он, скорее, сам умрет, чем выдаст тебя. - И, позабыв о своих сомнениях, она принялась подробно рассказывать историю его появления на Оленгуе.
Он слушал ее, временами закрыв глаза. А когда открывал, в них начинало проскальзывать такое странное, необъяснимое с точки зрения человеческих чувств, выражение, что Наталья, в конечном итоге, смутилась и замолчала.
- Наташа, - он смотрел печально и виновато, - вы приняли меня за кого-то другого. Я, действительно, Астахов Сергей Михайлович. Я... не знаю, чем объяснить мое сходство с князем Рубецким. Но, понимаешь, о Рубецких я знаю не по учебникам истории. Сергея Михайловича Рубецкого хорошо знала моя бабушка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129
- Ну ты подумай, какая зараза! - в сердцах воскликнул Краснов. - Прямо Кносский дворец! Только Минотавра не хватает.
Он решительно свернул вправо. Этот конец коридора тоже заканчивался тупиком. С той лишь разницей, что в тупике находилась... Еще одна дверь!
"Похоже, кто-то решил всю Землю насквозь пробурить, - подполковником овладело чувство азарта. - Сейчас открою, а там - Овальный кабинет в Белом доме." Однако, вместо Овального кабинета за дверью оказалось просторное помещение и стоило ему переступить порог, как мгновенно везде вспыхнул яркий свет. Краснов оглянулся: такое же море света заливало и весь коридор у него за спиной. Подполковник вошел в помещение. Оно было огромным, выложенным толстыми гранитными плитами. Посередине шла узкая железнодорожная ветка, терявшаяся в глубине тоннеля. Все остальное пространство занимали уложенные в половину человеческого роста штабеля из небольших деревянных ящиков. Он подошел к крайнему, внимательно его изучая. На ящиках отсутствовала какая бы то ни было маркировка и но все они были закрыты на простые замки, сродни тем, что приняты на обыкновенных чемоданах. Пломбы тоже отсутствовали. Поколебавшись несколько минут - "не вскрывать!" - Краснов, тем не менее, осторожно щелкнул замком и приподнял крышку одного из ящиков. Откинув ее, с изумлением уставился на лежащий посередине, поверх серой, мягкой мешковины предмет. Он ожидал увидеть все, что угодно, но только не это. Его замешательство длилось несколько мгновений. И почти тут же Краснов почувствовал, как кровь ударила в лицо. Он еще не до конца осознал стремительно ввинчивающуюся в мозг мысль, а тело уже рефлекторно отпрянуло. Преодолевая затопивший его ужас, подполковник вытащил десантный нож и, спастическим движением сжав его в руке, лезвием приподнял край мешковины. Рука его при этом непроизвольно дрогнула. Он почувствовал, как одежда становится влажной от пропитывающего ее липкого и жаркого пота. Под мешковиной послышался шелест бумаги. Краснов перевел дыхание,сделав несколькр глубоких вдоха. Бумага была тонкой, промасленной и вощенной, ослепительно белого цвета. Концом ножа он завернул края мешковины и бумаги, судорожно сглотнув сухой, шершавый ком в горле... За спиной послышался шорох. Он резко обернулся. В дверях стояли Дранич, Серебряков и Мелидзе. Подходя, они с интересом оглядывались.
- Это когда же здесь такой теремок отгрохали? - ни к кому, собственно, не обращаясь, спросил Серебряков.
Они были почти рядом с Красновым, когда послышалось отчетливое, нарастающее жужжание и слишком далеко, чтобы успеть что-то предпринять. Раздался глухой щелчок: дверь захлопнулась. Их попытки открыть ее, успеха не имели.
- Надо попробовать через тоннель, - первым опомнился Краснов.
Они кинулись к нему, но по пути внимание группы привлек открытый подполковником ящик.
- Осторожно! - нервно выкрикнул Краснов. Все трое одновременно обернулись. - Руками ничего не трогать, - добавил он пересохшими губами.
Подчиненные, вытянув шеи, заглянули в ящик.
- Вот это да-а... - восхищенно протянул Мелидзе. Но тут его взгляд упал на еще один предмет. - А это здесь... зачем? - И он в упор посмотрел на Краснова.
Остальные тоже заметили и теперь смотрели на подполковника. Их взгляды были более чем выразительные. Краснов молчал. Он впервые не знал, что ответить. Подойдя, стал аккуратно расправлять ножом бумагу и мешковину.
- Я думаю, будет лучше, если мы прямо сейчас забудем все, что видели, - не глядя на офицеров, проговорил подполковник.
Последующее произошло настолько молниеносно и неожиданно, что никто из них ничего не смог понять. Из-за штабеля стремительно взметнулось что-то огромное и черное и с дикой яростью всей массой рухнуло на Краснова, отбрасывая его на стоящих рядом членов группы. Падая, он с ужасом увидел, как нож, описав дугу, кончиком подхватывает лежащий на мешковине предмет и тот, подброшенный в воздух, начинает разваливаться на две части. Раздавшийся затем тонкий звон показался ему оглушительным взрывом многотонной авиабомбы. "Не вскрывать!" - пронеслось в затухающем сознании, на которое уже жадно набрасывалась антрацитовая, непрницаемая тьма...
Глава седьмая
Несколько минут они изумленно, с возрастающим интересом смотрели друг на друга. Зажав рукой рот, тряся головой, она сквозь слезы поминутно повторяла:
- Не может быть... не может быть... не может быть...
Потом медленно приблизилась к кровати и внезапно лицо ее осветила радостная, шальная улыбка. Она наклонилась и в неосознанном порыве крепко обняла Сергея.
- Слава Богу! - прошептала облегченно и отстранилась.
Молодой человек с недоумением и некоторым испугом продолжал смотреть на нее.
- Сережа! Что же, ты, молчишь? Ну скажи хоть что-нибудь! Ты можешь говорить? - в ее взгляде проскользнула тревога.
- Могу, - выдавил он охрипшим голосом. - Где я?
- Сережка! - взвизгнула она ошалело, вновь прижимая его к груди. Господи, вот дядя обрадуется! Есть, есть Бог на свете... Кушать хочешь? спросила она, заглядывая ему в глаза.
Он отрицательно покачал головой и спросил:
- Вы кто?
- Ой, ты же ничего не знаешь. - Она замолчала, мучимая сомнениями. Сережа, скоро приедет дядя или Ерофей Данилович. Они тебе обо всем расскажут.
- А вы - кто? - повторил он свой вопрос.
- Меня зовут Наташа, я - племянница Георгия Степановича.
- А где ребенок?
Она с недоумением взглянула:
- Какой ребенок?
- Была женщина... В красной накидке, с ребенком. В синем таком... платье.
- Да что, ты, Сережа, - махнула рукой Наталья, отстраняясь. - Здесь только мы с тобой. Нет никого больше.
- Но была, была же женщина! - упрямо повторил он.
- Это тебе, наверное, в бреду привиделось. Сережа... - она выжидающе застыла. - Ты, правда, князь? - спросила тихо, почти шепотом.
На лице его отразилось смятение:
- Князь?
Она загадочно подмигнула:
- Ты не бойся. Георгий Степанович тебя не сдаст. Он, скорее, сам умрет, чем выдаст тебя. - И, позабыв о своих сомнениях, она принялась подробно рассказывать историю его появления на Оленгуе.
Он слушал ее, временами закрыв глаза. А когда открывал, в них начинало проскальзывать такое странное, необъяснимое с точки зрения человеческих чувств, выражение, что Наталья, в конечном итоге, смутилась и замолчала.
- Наташа, - он смотрел печально и виновато, - вы приняли меня за кого-то другого. Я, действительно, Астахов Сергей Михайлович. Я... не знаю, чем объяснить мое сходство с князем Рубецким. Но, понимаешь, о Рубецких я знаю не по учебникам истории. Сергея Михайловича Рубецкого хорошо знала моя бабушка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129