Мы иногда приглашали цыганок зайти с черного хода, но миссис Даулинг всегда отсылала их прочь. Я ужасно хотела узнать свое будущее, но она говорила, что это языческие глупости.
Элиза оперлась одной рукой на диван, приподняла ногу и внимательно осмотрела ее.
– Похоже, эта твоя миссис Даулинг взяла себе слишком большую волю. Я бы ни за что не потерпела такого от служанки.
– Она была не совсем служанка, – возразила Кэтрин, которую иногда смущали Элизины высказывания, – она скорее была другом. Разложи-ка для меня карты, – с улыбкой решила она переменить тему.
– Хорошо, но вначале ты должна посеребрить мне ручку, – лукаво промолвила Элиза, плюхнулась на ковер, скрестив ноги, и жестом приказала Кэтрин расположиться напротив.
Она повиновалась и, достав из кошелька несколько монеток, положила их на протянутую ладонью вверх ручку.
– Этого хватит? – спросила она, наполовину в шутку, наполовину всерьез.
– Ох, какая ж вы щедрая, дамочка, и личико у вас доброе – счастливое личико, – залопотала Элиза, подделываясь под гадалку.
И она протянула колоду Кэтрин, приказав как следует перемешать карты и поделить их на три кучки.
– Что мне теперь делать? – выполнив все указания, спросила Кэтрин.
– Дай мне одну кучку! Нет, не правой рукой – левой!
Элиза посерьезнела, неторопливо беря карты одну за другой и раскладывая рисунками вверх. Кэтрин ни разу в жизни ни видела такой странной колоды. Она думала, что ей предложили обычные игральные карты, но ошиблась. Здесь были изображены мечи, кубки, жезлы и деньги, короли, королевы, пажи, рыцари и принцессы – и Трубы, загадочные, разноцветные и грозные, – их Элиза называла Большой Тайной, или картой судьбы.
В каюте воцарилась тишина, и Кэтрин больше не смеялась, чувствуя, как их словно обволакивает облаком древней тайны, приглушившей все посторонние звуки. Элиза некоторое время молча разглядывала карты и наконец заговорила:
– Я вижу деньги. Много денег, они обозначают богатство, а вот мечи – это споры. Кубок – это любовь и чувства. Смотри, здесь есть Принц Кубка. Молодой человек, который должен войти в твою жизнь. Но больше всего здесь денег. Просто ужас сколько!
Кэтрин была поражена, ведь ни она, ни Седрик ни разу не упоминали ее наследства. Уоррен с Элизой могли предполагать, что она имеет хороший достаток, раз путешествует первым классом, – но не более! Никто на борту о наследстве не знал, даже Филлис и Уоллер были в полном неведении об истинной цели путешествия.
– Как тебе удалось это узнать? – прошептала Кэтрин со смесью удивления и подозрения.
– Это все в картах. Ты не всегда была такой богатой. Нет, это пришло к тебе совсем недавно. И ты потеряла отца.
– Я сама говорила тебе об этом. – Кэтрин ужасно хотелось ее разоблачить и доказать, что она не читает судьбу, а шутит.
– Здесь есть еще один мужчина. – Казалось, Элиза не слышит, глаза ее были затуманены, она словно пребывала в трансе. – Ты никогда не встречалась с ним, но он захотел стать твоим благодетелем. И из-за него ты отправилась в Новый Орлеан. И этот поворот судьбы приведет тебя в объятия твоей истинной любви.
Кэтрин хотела было рассмеяться, чтобы побороть невольный трепет, пробежавший по телу.
– Я полагаю, он высокий, смуглый и красивый? Ведь так обычно говорят цыганки?
– В данном случае это верно. – Элиза подняла глаза, сверкнувшие аметистовым блеском из-под густых ресниц. – Он действительно высокий, темноволосый и сказочно красивый.
Стало быть, это не Уоррен, тут же подумала Кэтрин со смесью облегчения и разочарования. Ведь тот будет брюнетом, и я еще только должна повстречаться с Принцем Кубка. В воздухе повисло напряжение: Элиза была сама не своя, словно чужая. Кэтрин уже пожалела, что они затеяли эту игру, лучше бы все шло по-старому.
– Ну что там еще? – спросила она. – Мы разве не кончили?
– Ты выйдешь замуж за этого человека, – покачала головой Элиза, не сводя глаз с какой-то карты. – Это записано в звездах. Он будет любить тебя, заботиться о тебе, а тебе понадобится его защита – защита незнакомца в незнакомой земле.
– Но ведь я скоро освоюсь, правда? – Кэтрин почувствовала, как по ее спине пробежали мурашки. – Мне казалось, что американцы хорошо относятся к англичанам. Вот и вы с Уорреном тоже.
Элиза прижала пальца к вискам, словно стараясь отогнать наваждение. Когда она снова взглянула на Кэтрин, потустороннее выражение ее глаз исчезло, она снова владела собой.
– Не бойся, моя дорогая. Я тебе друг, и он тоже. И мы не оставим тебя без поддержки.
Все еще испытывая некоторую неловкость, Кэтрин решительно собрала карты и убрала их в коробку.
– Я очень надеюсь, что мы не скоро расстанемся, – сказала она. – Ты ведь живешь в Новом Орлеане, да?
– Не всегда, – после некоторого колебания отвечала Элиза, устроившись на кушетке и закуривая извлеченную из серебряной шкатулки сигарету.
– О, дорогая. Я так на тебя рассчитываю, – пожаловалась Кэтрин, откинувшись назад. – Почему тебе надо уезжать?
Элиза прикусила губу, и на ее подвижном лице отразилась борьба, но вскоре она пришла к какому-то решению. Она выпрямилась, потушила сигарету в бронзовой пепельнице и сказала:
– Я полагаю, тебе следует узнать обо мне кое-что. – Кэтрин раскрыла было рот, чтобы перебить ее, но Элиза мягко прижала к ее губам пальцы, заставив молчать, и продолжила: – Во-первых, я замужем.
Кэтрин охватили смешанные чувства: прежде всего, потрясение откровенностью Элизы и, в не меньшей степени, беспомощность перед неожиданностью самого этого сообщения. Она была уверена, что Элиза не замужем.
Все еще сидя на полу, она подняла голову, чтобы взглянуть подруге в глаза.
– Мне и в голову не приходило, что ты – замужняя дама.
Уголки губ Элизы покривились, а глаза посуровели.
– Мне самой не доставляет удовольствие об этом вспоминать. Я была совсем девчонкой, и вскоре после свадьбы мы начали ужасно ссориться. Он практически бросил меня.
– Бросил тебя? – тупо переспросила Кэтрин, с трудом расставаясь со своим представлением об Элизе как о беспечной девушке, беззаботной и милой подруге, – конечно, более опытной и взрослой, но дружба с которой ничем не была омрачена.
– Именно так. Если тебя устроит более драматическое объяснение, он мне изменил, хотя, по чести, год, прожитый бок о бок с Раулем Джорданом, это более чем много. И я была рада расстаться с ним. – Кэтрин никогда прежде не видела выражения, возникшего у Элизы во взоре. Оно совершенно изменило ее, сделав старше, суровее, абсолютно чужой.
– Мне очень жаль. – Не находя нужных слов, Кэтрин взяла ее за руку и обнаружила, что ответное пожатие оказалось гораздо крепче, чем она ожидала.
– Не стоит того, – отвечала Элиза и улыбнулась, овладев собою, – мы расстались многие месяцы назад, оттого я и напросилась поехать с Уорреном в Европу – отвлечься от воспоминаний и горя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125
Элиза оперлась одной рукой на диван, приподняла ногу и внимательно осмотрела ее.
– Похоже, эта твоя миссис Даулинг взяла себе слишком большую волю. Я бы ни за что не потерпела такого от служанки.
– Она была не совсем служанка, – возразила Кэтрин, которую иногда смущали Элизины высказывания, – она скорее была другом. Разложи-ка для меня карты, – с улыбкой решила она переменить тему.
– Хорошо, но вначале ты должна посеребрить мне ручку, – лукаво промолвила Элиза, плюхнулась на ковер, скрестив ноги, и жестом приказала Кэтрин расположиться напротив.
Она повиновалась и, достав из кошелька несколько монеток, положила их на протянутую ладонью вверх ручку.
– Этого хватит? – спросила она, наполовину в шутку, наполовину всерьез.
– Ох, какая ж вы щедрая, дамочка, и личико у вас доброе – счастливое личико, – залопотала Элиза, подделываясь под гадалку.
И она протянула колоду Кэтрин, приказав как следует перемешать карты и поделить их на три кучки.
– Что мне теперь делать? – выполнив все указания, спросила Кэтрин.
– Дай мне одну кучку! Нет, не правой рукой – левой!
Элиза посерьезнела, неторопливо беря карты одну за другой и раскладывая рисунками вверх. Кэтрин ни разу в жизни ни видела такой странной колоды. Она думала, что ей предложили обычные игральные карты, но ошиблась. Здесь были изображены мечи, кубки, жезлы и деньги, короли, королевы, пажи, рыцари и принцессы – и Трубы, загадочные, разноцветные и грозные, – их Элиза называла Большой Тайной, или картой судьбы.
В каюте воцарилась тишина, и Кэтрин больше не смеялась, чувствуя, как их словно обволакивает облаком древней тайны, приглушившей все посторонние звуки. Элиза некоторое время молча разглядывала карты и наконец заговорила:
– Я вижу деньги. Много денег, они обозначают богатство, а вот мечи – это споры. Кубок – это любовь и чувства. Смотри, здесь есть Принц Кубка. Молодой человек, который должен войти в твою жизнь. Но больше всего здесь денег. Просто ужас сколько!
Кэтрин была поражена, ведь ни она, ни Седрик ни разу не упоминали ее наследства. Уоррен с Элизой могли предполагать, что она имеет хороший достаток, раз путешествует первым классом, – но не более! Никто на борту о наследстве не знал, даже Филлис и Уоллер были в полном неведении об истинной цели путешествия.
– Как тебе удалось это узнать? – прошептала Кэтрин со смесью удивления и подозрения.
– Это все в картах. Ты не всегда была такой богатой. Нет, это пришло к тебе совсем недавно. И ты потеряла отца.
– Я сама говорила тебе об этом. – Кэтрин ужасно хотелось ее разоблачить и доказать, что она не читает судьбу, а шутит.
– Здесь есть еще один мужчина. – Казалось, Элиза не слышит, глаза ее были затуманены, она словно пребывала в трансе. – Ты никогда не встречалась с ним, но он захотел стать твоим благодетелем. И из-за него ты отправилась в Новый Орлеан. И этот поворот судьбы приведет тебя в объятия твоей истинной любви.
Кэтрин хотела было рассмеяться, чтобы побороть невольный трепет, пробежавший по телу.
– Я полагаю, он высокий, смуглый и красивый? Ведь так обычно говорят цыганки?
– В данном случае это верно. – Элиза подняла глаза, сверкнувшие аметистовым блеском из-под густых ресниц. – Он действительно высокий, темноволосый и сказочно красивый.
Стало быть, это не Уоррен, тут же подумала Кэтрин со смесью облегчения и разочарования. Ведь тот будет брюнетом, и я еще только должна повстречаться с Принцем Кубка. В воздухе повисло напряжение: Элиза была сама не своя, словно чужая. Кэтрин уже пожалела, что они затеяли эту игру, лучше бы все шло по-старому.
– Ну что там еще? – спросила она. – Мы разве не кончили?
– Ты выйдешь замуж за этого человека, – покачала головой Элиза, не сводя глаз с какой-то карты. – Это записано в звездах. Он будет любить тебя, заботиться о тебе, а тебе понадобится его защита – защита незнакомца в незнакомой земле.
– Но ведь я скоро освоюсь, правда? – Кэтрин почувствовала, как по ее спине пробежали мурашки. – Мне казалось, что американцы хорошо относятся к англичанам. Вот и вы с Уорреном тоже.
Элиза прижала пальца к вискам, словно стараясь отогнать наваждение. Когда она снова взглянула на Кэтрин, потустороннее выражение ее глаз исчезло, она снова владела собой.
– Не бойся, моя дорогая. Я тебе друг, и он тоже. И мы не оставим тебя без поддержки.
Все еще испытывая некоторую неловкость, Кэтрин решительно собрала карты и убрала их в коробку.
– Я очень надеюсь, что мы не скоро расстанемся, – сказала она. – Ты ведь живешь в Новом Орлеане, да?
– Не всегда, – после некоторого колебания отвечала Элиза, устроившись на кушетке и закуривая извлеченную из серебряной шкатулки сигарету.
– О, дорогая. Я так на тебя рассчитываю, – пожаловалась Кэтрин, откинувшись назад. – Почему тебе надо уезжать?
Элиза прикусила губу, и на ее подвижном лице отразилась борьба, но вскоре она пришла к какому-то решению. Она выпрямилась, потушила сигарету в бронзовой пепельнице и сказала:
– Я полагаю, тебе следует узнать обо мне кое-что. – Кэтрин раскрыла было рот, чтобы перебить ее, но Элиза мягко прижала к ее губам пальцы, заставив молчать, и продолжила: – Во-первых, я замужем.
Кэтрин охватили смешанные чувства: прежде всего, потрясение откровенностью Элизы и, в не меньшей степени, беспомощность перед неожиданностью самого этого сообщения. Она была уверена, что Элиза не замужем.
Все еще сидя на полу, она подняла голову, чтобы взглянуть подруге в глаза.
– Мне и в голову не приходило, что ты – замужняя дама.
Уголки губ Элизы покривились, а глаза посуровели.
– Мне самой не доставляет удовольствие об этом вспоминать. Я была совсем девчонкой, и вскоре после свадьбы мы начали ужасно ссориться. Он практически бросил меня.
– Бросил тебя? – тупо переспросила Кэтрин, с трудом расставаясь со своим представлением об Элизе как о беспечной девушке, беззаботной и милой подруге, – конечно, более опытной и взрослой, но дружба с которой ничем не была омрачена.
– Именно так. Если тебя устроит более драматическое объяснение, он мне изменил, хотя, по чести, год, прожитый бок о бок с Раулем Джорданом, это более чем много. И я была рада расстаться с ним. – Кэтрин никогда прежде не видела выражения, возникшего у Элизы во взоре. Оно совершенно изменило ее, сделав старше, суровее, абсолютно чужой.
– Мне очень жаль. – Не находя нужных слов, Кэтрин взяла ее за руку и обнаружила, что ответное пожатие оказалось гораздо крепче, чем она ожидала.
– Не стоит того, – отвечала Элиза и улыбнулась, овладев собою, – мы расстались многие месяцы назад, оттого я и напросилась поехать с Уорреном в Европу – отвлечься от воспоминаний и горя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125