А по ночам, когда весь дом спал, она то и дело замечала его массивную тень то на повороте галереи, то в тени деревьев в саду.
Сейчас «Эйлин О'Рурк» вошла в протоку, приблизившись к берегу реки. По себе стороны росли толстые мощные деревья с блестящей темно-зеленой листвой и нежнейшими, похожими на звездочки, цветам. Пароход шел на самом малом ходу. Кэтрин перегнулась через поручни, с любопытством всматриваясь вперед.
– Вот мы и здесь, мисс Кэтрин, – произнес за ее спиной низкий бархатный бас Ти-Жана. – Это «Край Света».
Духота солнечного дня, путешествие по реке, пышная растительность на берегу – внезапно все отступило, и на расчищенном пространстве их взорам предстала деревянная пристань, уходящая далеко от болотистого берега. По ней можно было попасть на широкую, посыпанную белым гравием дорогу, по обеим сторонам обсаженную высокими, обросшими мхом дубами. В конце дороги виднелось здание, весьма напоминавшее греческий замок с белоснежными колоннами, галереями, сверкавшими окнами и покатой крышей. Залитый солнечным сиянием, издали он, казалось, парил в воздухе в обрамлении листвы.
Передняя лестница немного ожила. Неизвестно откуда на нее высыпала целая толпа темнокожих детишек и взрослых, и все они радостно смеялись, кричали, размахивали руками. «Эйлин О'Рурк» подошла к причалу. Со скрежетом упал трап.
Кэтрин попрощалась с капитаном Бейчем и стала спускаться. Ти-Жан помогал ей, Элизе и всем прочим, тащившим вслед за хозяйками тяжелый багаж. На верхнюю палубу высыпали остальные пассажиры. По толпе прошел гомон: ее узнали. С корабля замахали руками, и она отвечала тем же. Даже банда карточных шулеров прервала свою игру, чтобы взглянуть на девицу, ставшую хозяйкой «Эйлин О'Рурк». Они, ухмыляясь, отдали ей салют.
– Не обращай на них внимания, – надменно вскинула голову Элиза, хотя сама не удержалась от ответной улыбки. – С такими негодяями, как они, не станет разговаривать ни одна уважающая себя леди.
Кэтрин смутило то, что она оказалась в центре внимания, причем не одних только пассажиров корабля. Стоило ей покинуть скрипучие доски причала, как ее окружила радостно гомонящая толпа. Здесь были женщины – и белые, и цветные, с младенцами на руках и малышами постарше, цеплявшимися за материнские юбки. Остальная детвора, босоногая и полуголая, носилась вприпрыжку кругом, словно стая обезьянок, вопя от восторга и от боли, когда их достигали подзатыльники отцов – рослых рабочих с мозолистыми руками: прижимая к груди уважительно снятые шляпы, они изучающе смотрели на новую хозяйку.
Возглавлял эту компанию встречающих мужчина с песочного цвета шевелюрой и бакенбардами. Он явно пользовался уважением окружающих и был одет в простую рубашку со свободным воротом, и коричневый пиджак, плисовые бриджи для верховой езды и высокие сапоги. Он был тощим и долговязым, а через правую щеку у него тянулся глубокий рубец, отчего угол глаза слегка казался опущенным, а угол рта приподнимался в неизменной иронической улыбке.
Он окинул Кэтрин внимательным взглядом холодных серых глаз и, снимая широкополую шляпу, произнес:
– Мисс Энсон, я – Хэл Дагган, управляющий.
– Добрый день, мистер Дагган.
Она вспомнила это имя. Мистер Пейр упоминал его. Он сказал, что Хэлу можно доверять и что он превосходно управляется с рабочими на плантации, которых теперь приходится набирать с бору по сосенке. А это не так-то просто – заставить слаженно работать разномастную команду немцев, ирландцев, выходцев из Кентукки (каковым являлся и сам Дагган), демобилизовавшихся солдат (голодные и безработные, они до сих пор толпами слонялись по Югу) и, наконец, негров, которые работали здесь еще в прежние времена, а сейчас получили право голоса и сами могли распоряжаться своей судьбой.
Изнемогая от жары, с лицом, покрывшимся бисеринками пота (несмотря на тень от зонтика), Кэтрин неуверенно улыбнулась Даггану и толпе рабочих. Их так много, и благополучие каждого из них отныне зависит от нее лично. Эта мысль вызвала у нее серьезное беспокойство. Она подумала, что почувствовал бы ее отец, если бы ему самому пришлось явиться в Луизиану и вступить в права наследства. Ей показалось, что для него это было бы еще более затруднительно.
– Не обращайте на них внимания, мисс, – протяжно произнес Дагган, улыбаясь ей в ответ искривленными губами. – Они просто сгорают от любопытства, ведь вы их новая хозяйка. Если уж говорить начистоту, то я тоже. Полагаю, вы хотели бы пройти в дом? Дела мы сможем обсудить после того, как вы отдохнете. Вы ведь за этим приехали сюда? Наверное, полковник Деламар уже успел ввести вас в курс.
Ее поджидала легкая коляска и фургон для багажа. Хэл Дагган одним махом оказался в седле и поехал вперед, а за ним двинулся весь кортеж, прочь от содержавшегося в полном порядке пирса, вдоль по ухоженной, аккуратно посыпанной гравием дороге, обсаженной дубами. «Край Света» маячил впереди словно мираж в пустыне. Ветер теребил пряди испанского мха, свисавшие с дубовых ветвей.
– Индейцы говорят, что это – пряди волос несчастной девушки, которую бросил любимый, и она с горя утопилась в болоте, – промурлыкала у нее за плечом Элиза тем своим загадочным тоном, который как нельзя лучше вязался с волшебной красотой окружавшей их картины.
– Теперь, когда я здесь, я готова поверить во все, что угодно, – отвечала Кэтрин, снова ощутив себя словно под наркозом. Она чувствовала себя такой слабой, что не в силах была пошевелить и пальцем. – Это какое-то зачарованное место, но даже если мне все только снится, я не хочу просыпаться.
ГЛАВА 9
Кэтрин не смогла бы с уверенностью сказать, что страдает от одиночества, ведь круглые сутки вокруг нее суетилось столько народу, и все же отсутствие Адриена породило в ее сердце ноющую пустоту. Тоска усиливалась еще и оттого, что ей совершенно нечем было заняться. Как и в Бовуар-Хаусе, здесь всем заправляла Селеста, держа в уверенных руках дом и распоряжаясь действиями целой когорты слуг. Если она с чем-то не справлялась, то в дело вступал Пьер или Анри, Элиза или даже Филлис.
Особняк действительно был чудесным, но после того, как Кэтрин облазила его с чердака до подвала, осмотрела все грандиозно обставленные комнаты, ухоженные сады и разрушенный грот (как две капли воды похожий на те, что были модны в европейских садах в конце прошлого века), – время стало тянуться для нее томительно медленно. Ее глаза бесцельно скользили по окружавшей пышной природе, а в ушах звенело от непроницаемой тишины, навалившейся словно душная перина, – стоило умолкнуть обычной дневной суете и цикадам завести свою монотонную музыку, – правда, здесь ее разнообразили внезапные крики ночных птиц и кваканье лягушек.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125
Сейчас «Эйлин О'Рурк» вошла в протоку, приблизившись к берегу реки. По себе стороны росли толстые мощные деревья с блестящей темно-зеленой листвой и нежнейшими, похожими на звездочки, цветам. Пароход шел на самом малом ходу. Кэтрин перегнулась через поручни, с любопытством всматриваясь вперед.
– Вот мы и здесь, мисс Кэтрин, – произнес за ее спиной низкий бархатный бас Ти-Жана. – Это «Край Света».
Духота солнечного дня, путешествие по реке, пышная растительность на берегу – внезапно все отступило, и на расчищенном пространстве их взорам предстала деревянная пристань, уходящая далеко от болотистого берега. По ней можно было попасть на широкую, посыпанную белым гравием дорогу, по обеим сторонам обсаженную высокими, обросшими мхом дубами. В конце дороги виднелось здание, весьма напоминавшее греческий замок с белоснежными колоннами, галереями, сверкавшими окнами и покатой крышей. Залитый солнечным сиянием, издали он, казалось, парил в воздухе в обрамлении листвы.
Передняя лестница немного ожила. Неизвестно откуда на нее высыпала целая толпа темнокожих детишек и взрослых, и все они радостно смеялись, кричали, размахивали руками. «Эйлин О'Рурк» подошла к причалу. Со скрежетом упал трап.
Кэтрин попрощалась с капитаном Бейчем и стала спускаться. Ти-Жан помогал ей, Элизе и всем прочим, тащившим вслед за хозяйками тяжелый багаж. На верхнюю палубу высыпали остальные пассажиры. По толпе прошел гомон: ее узнали. С корабля замахали руками, и она отвечала тем же. Даже банда карточных шулеров прервала свою игру, чтобы взглянуть на девицу, ставшую хозяйкой «Эйлин О'Рурк». Они, ухмыляясь, отдали ей салют.
– Не обращай на них внимания, – надменно вскинула голову Элиза, хотя сама не удержалась от ответной улыбки. – С такими негодяями, как они, не станет разговаривать ни одна уважающая себя леди.
Кэтрин смутило то, что она оказалась в центре внимания, причем не одних только пассажиров корабля. Стоило ей покинуть скрипучие доски причала, как ее окружила радостно гомонящая толпа. Здесь были женщины – и белые, и цветные, с младенцами на руках и малышами постарше, цеплявшимися за материнские юбки. Остальная детвора, босоногая и полуголая, носилась вприпрыжку кругом, словно стая обезьянок, вопя от восторга и от боли, когда их достигали подзатыльники отцов – рослых рабочих с мозолистыми руками: прижимая к груди уважительно снятые шляпы, они изучающе смотрели на новую хозяйку.
Возглавлял эту компанию встречающих мужчина с песочного цвета шевелюрой и бакенбардами. Он явно пользовался уважением окружающих и был одет в простую рубашку со свободным воротом, и коричневый пиджак, плисовые бриджи для верховой езды и высокие сапоги. Он был тощим и долговязым, а через правую щеку у него тянулся глубокий рубец, отчего угол глаза слегка казался опущенным, а угол рта приподнимался в неизменной иронической улыбке.
Он окинул Кэтрин внимательным взглядом холодных серых глаз и, снимая широкополую шляпу, произнес:
– Мисс Энсон, я – Хэл Дагган, управляющий.
– Добрый день, мистер Дагган.
Она вспомнила это имя. Мистер Пейр упоминал его. Он сказал, что Хэлу можно доверять и что он превосходно управляется с рабочими на плантации, которых теперь приходится набирать с бору по сосенке. А это не так-то просто – заставить слаженно работать разномастную команду немцев, ирландцев, выходцев из Кентукки (каковым являлся и сам Дагган), демобилизовавшихся солдат (голодные и безработные, они до сих пор толпами слонялись по Югу) и, наконец, негров, которые работали здесь еще в прежние времена, а сейчас получили право голоса и сами могли распоряжаться своей судьбой.
Изнемогая от жары, с лицом, покрывшимся бисеринками пота (несмотря на тень от зонтика), Кэтрин неуверенно улыбнулась Даггану и толпе рабочих. Их так много, и благополучие каждого из них отныне зависит от нее лично. Эта мысль вызвала у нее серьезное беспокойство. Она подумала, что почувствовал бы ее отец, если бы ему самому пришлось явиться в Луизиану и вступить в права наследства. Ей показалось, что для него это было бы еще более затруднительно.
– Не обращайте на них внимания, мисс, – протяжно произнес Дагган, улыбаясь ей в ответ искривленными губами. – Они просто сгорают от любопытства, ведь вы их новая хозяйка. Если уж говорить начистоту, то я тоже. Полагаю, вы хотели бы пройти в дом? Дела мы сможем обсудить после того, как вы отдохнете. Вы ведь за этим приехали сюда? Наверное, полковник Деламар уже успел ввести вас в курс.
Ее поджидала легкая коляска и фургон для багажа. Хэл Дагган одним махом оказался в седле и поехал вперед, а за ним двинулся весь кортеж, прочь от содержавшегося в полном порядке пирса, вдоль по ухоженной, аккуратно посыпанной гравием дороге, обсаженной дубами. «Край Света» маячил впереди словно мираж в пустыне. Ветер теребил пряди испанского мха, свисавшие с дубовых ветвей.
– Индейцы говорят, что это – пряди волос несчастной девушки, которую бросил любимый, и она с горя утопилась в болоте, – промурлыкала у нее за плечом Элиза тем своим загадочным тоном, который как нельзя лучше вязался с волшебной красотой окружавшей их картины.
– Теперь, когда я здесь, я готова поверить во все, что угодно, – отвечала Кэтрин, снова ощутив себя словно под наркозом. Она чувствовала себя такой слабой, что не в силах была пошевелить и пальцем. – Это какое-то зачарованное место, но даже если мне все только снится, я не хочу просыпаться.
ГЛАВА 9
Кэтрин не смогла бы с уверенностью сказать, что страдает от одиночества, ведь круглые сутки вокруг нее суетилось столько народу, и все же отсутствие Адриена породило в ее сердце ноющую пустоту. Тоска усиливалась еще и оттого, что ей совершенно нечем было заняться. Как и в Бовуар-Хаусе, здесь всем заправляла Селеста, держа в уверенных руках дом и распоряжаясь действиями целой когорты слуг. Если она с чем-то не справлялась, то в дело вступал Пьер или Анри, Элиза или даже Филлис.
Особняк действительно был чудесным, но после того, как Кэтрин облазила его с чердака до подвала, осмотрела все грандиозно обставленные комнаты, ухоженные сады и разрушенный грот (как две капли воды похожий на те, что были модны в европейских садах в конце прошлого века), – время стало тянуться для нее томительно медленно. Ее глаза бесцельно скользили по окружавшей пышной природе, а в ушах звенело от непроницаемой тишины, навалившейся словно душная перина, – стоило умолкнуть обычной дневной суете и цикадам завести свою монотонную музыку, – правда, здесь ее разнообразили внезапные крики ночных птиц и кваканье лягушек.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125