Всего лишь сто лет назад его предки обращались с привозимыми в трюмах кораблей африканцами хуже, чем с домашней скотиной. С течением времени откровенный расизм прикрылся налетом европейской культуры, однако он не исчез полностью, продолжал будоражить многие умы и временами прорывался на поверхность.
Источником такого отношения являлся страх, страх перед теми, кто ценой своих унижений и непосильного труда вознес плантаторов на недосягаемую высоту. Хозяева втайне трепетали перед непоколебимой верой и покрытыми мраком тайными искусствами своих рабов. И все же именно черным рукам доверяли они своих новорожденных, черные груди вскармливали их молоком, мягкие африканские голоса пели им колыбельные песни, а позже знакомили их с легендами, музыкой, танцами и многим другим.
Адриен, конечно, не задумывался над таким раздвоением собственного сознания, он просто испытывал безотчетное желание вымолить у нее прощение.
«Но не могу же я пасть перед ней на колени», – думал он, испугавшись подспудного порыва. Вместо этого он возобновил свои ласки, надеясь своим мастерством в роли любовника разбудить в ней чувственность и увлечь ее в постель – гораздо более приемлемое для него поле боя.
«Я обижена на него, я презираю его, я ненавижу его, я люблю его», – стонала про себя Лестина, пока они сбрасывали с себя одежду и сливались в объятиях под москитной сеткой. Все это она хотя бы на время смогла позабыть – хотя и не полностью, – пока оставалась с ним наедине, предаваясь тем бурным утехам, которые дано испытать лишь мужчине и женщине в краткий миг их слияния. Но как только все было кончено, ее сердце стало биться ровнее, а дыхание успокоилось, первой ее мыслью было воспоминание о Кэтрин Энсон.
Она зажмурила глаза, и в полной тьме перед нею разгорелся огненный шар. Он рос, он продвигался все ближе, и вот уже она видит, как он кружится в такт пению – пению под рокот барабанов.
Адриен давно спал. Она выскользнула из постели, тихонько оделась и закуталась в темную шаль. «Мама», – подумала было она, но оставила эту мысль. Мари Кларемон не станет этого делать. Лестина почти наяву услыхала ее ответ:
– У меня нет ничего, чтобы сделать это. Я обладаю искусством врачевания для помощи страждущим и беспокою лоа с благими целями, но я никогда не занималась дьявольскими обрядами. Ты знаешь это, дочь моя! Даже и не проси, и выброси поскорее из головы эти ужасные мысли. Пойди в церковь. И моли Пресвятую Деву помиловать тебя!
Она проскользнула вниз по лестнице и выскочила из дома, легкая словно тень. Ночь поражала странной неподвижностью. Мостовая была безлюдна, и даже фонари не горели. Шелест ее шагов по дощатому тротуару вызывал многократное эхо, и она была готова поклясться, что слышит еще одни шаги – шаги преследователя. Сердце замерло у нее в груди, а потом забилось бешеными толчками, но она отнеслась к этому как к должному. Это ее страх. Ее вина. Ее ненависть. Ничто, порожденное ничем. За все на свете приходится платить. Она покинула чистый выметенный тротуар и затаилась под густыми ветвями кустов.
В ее мозгу проносились обрывки страшных историй: про loup-garou, волков-оборотней, охотящихся по ночам, или еще страшнее – про зомби, – каждый житель Нового Орлеана слышал об этих мертвецах, поднятых из могил черной магией. Трясясь от ужаса, она подумала, что надо было зажечь свечку для Аттибон Легба, моля его о защите.
Однако любовь оказалась сильнее всех остальных чувств: сильнее страха, даже сильнее смерти, и уже через минуту Лестина пришла в себя и продолжила путь к болоту Св. Иоанна, где надеялась получить помощь.
– Добро пожаловать на борт, мисс Энсон! – приветствовал Кэтрин шкипер «Эйлин О'Рурк», бородатый приветливый моряк, облаченный в щегольский синий мундир и сверкавшую золотой кокардой фуражку.
– Я рада оказаться здесь, капитан Бейч. – Она приняла предложенную ей руку и с его помощью поднялась по трапу на пассажирскую палубу в сопровождении Уоррена с Седриком, которые пришли проводить ее.
– Для нас большая честь отправиться в плавание с вами на борту, мисс.
У Бейча было обветренное волевое лицо с решительно сжатыми губами. Он двигался быстро и ловко, а голос у него был довольно резким. Рослый, широкоплечий, с сильными руками – он внушал к себе доверие, и Кэтрин была рада, что ее судно находится под командой такого человека.
– Как скоро мисс Энсон будет доставлена в «Край Света»? – Седрик осматривался с неподдельным интересом, беспокоясь о благополучии своей подопечной.
– Она ступит на берег не позднее, чем сегодня в поддень, сэр, – отвечал Бейч, провожая их в просторную кают-компанию размером с две бальных залы. – «Эйлин О'Рурк»– самое быстроходное судно этого класса. При желании мы можем добраться отсюда до Натчеза за десять часов, несмотря на течение. Трудно поверить, что некогда пакетботы на тот же путь тратили пять суток.
– Прогресс, капитан, – с уважением произнес Седрик. – А вы не боитесь, что железные дороги помешают вашему бизнесу?
– Паровозы? – Бейч нисколько не смутился. – Эти шумные, вонючие твари? Нет, сэр, им никогда не достичь того комфорта и скорости, которые мы можем предложить своим пассажирам.
– А как насчет безопасности? – Седрик не так уж был уверен в правоте капитана.
За последние годы сеть железных дорог интенсивно развивалась, Финн Керриган успел вложить в них немалые деньги, и Седрик считал их важнейшим видом транспорта. Ирландец сумел построить замечательное судно, но, разглядывая резные деревянные панели, целые мили пушистых турецких ковров на полу и роскошную обстановку, Седрик не удержался от мысли, что Керриган создал все это великолепие скорее для самого себя, отдавая дань собственной ностальгии по золотому веку пакетботов.
– В прошлом имело место несколько несчастных случаев. – Бейч имел в виду случавшееся иногда во время наводнений катастрофы, когда сталкивались друг с другом неуклюжие двухколесники. – Суда взрывались главным образом из-за разгильдяйства экипажа и от неосторожного размещения горючих грузов близко к машинному отделению. Но такого никогда не бывало на судах, отданных под мою команду. Техника безопасности – мой конек, сэр.
– Как здесь мило. Это просто плавучий свадебный торт, – проворковала Элиза, мило улыбаясь капитану и цепко держась за локоть Уоррена.
– Возможно, вы и правы, мэм, но речные суда все же имеют и практическое применение. – Бейч вступился на защиту своей профессиональной чести. – Малая осадка и плоское дно незаменимы при маневрах в извилистых мелких протоках. Колеса на нашем судне расположены ближе к носовой части и снабжены надежной защитой для гребных лопастей. На нижней палубе расположен вместительный трюм, а на верхней – своего рода веранда для приятного времяпрепровождения пассажиров.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125
Источником такого отношения являлся страх, страх перед теми, кто ценой своих унижений и непосильного труда вознес плантаторов на недосягаемую высоту. Хозяева втайне трепетали перед непоколебимой верой и покрытыми мраком тайными искусствами своих рабов. И все же именно черным рукам доверяли они своих новорожденных, черные груди вскармливали их молоком, мягкие африканские голоса пели им колыбельные песни, а позже знакомили их с легендами, музыкой, танцами и многим другим.
Адриен, конечно, не задумывался над таким раздвоением собственного сознания, он просто испытывал безотчетное желание вымолить у нее прощение.
«Но не могу же я пасть перед ней на колени», – думал он, испугавшись подспудного порыва. Вместо этого он возобновил свои ласки, надеясь своим мастерством в роли любовника разбудить в ней чувственность и увлечь ее в постель – гораздо более приемлемое для него поле боя.
«Я обижена на него, я презираю его, я ненавижу его, я люблю его», – стонала про себя Лестина, пока они сбрасывали с себя одежду и сливались в объятиях под москитной сеткой. Все это она хотя бы на время смогла позабыть – хотя и не полностью, – пока оставалась с ним наедине, предаваясь тем бурным утехам, которые дано испытать лишь мужчине и женщине в краткий миг их слияния. Но как только все было кончено, ее сердце стало биться ровнее, а дыхание успокоилось, первой ее мыслью было воспоминание о Кэтрин Энсон.
Она зажмурила глаза, и в полной тьме перед нею разгорелся огненный шар. Он рос, он продвигался все ближе, и вот уже она видит, как он кружится в такт пению – пению под рокот барабанов.
Адриен давно спал. Она выскользнула из постели, тихонько оделась и закуталась в темную шаль. «Мама», – подумала было она, но оставила эту мысль. Мари Кларемон не станет этого делать. Лестина почти наяву услыхала ее ответ:
– У меня нет ничего, чтобы сделать это. Я обладаю искусством врачевания для помощи страждущим и беспокою лоа с благими целями, но я никогда не занималась дьявольскими обрядами. Ты знаешь это, дочь моя! Даже и не проси, и выброси поскорее из головы эти ужасные мысли. Пойди в церковь. И моли Пресвятую Деву помиловать тебя!
Она проскользнула вниз по лестнице и выскочила из дома, легкая словно тень. Ночь поражала странной неподвижностью. Мостовая была безлюдна, и даже фонари не горели. Шелест ее шагов по дощатому тротуару вызывал многократное эхо, и она была готова поклясться, что слышит еще одни шаги – шаги преследователя. Сердце замерло у нее в груди, а потом забилось бешеными толчками, но она отнеслась к этому как к должному. Это ее страх. Ее вина. Ее ненависть. Ничто, порожденное ничем. За все на свете приходится платить. Она покинула чистый выметенный тротуар и затаилась под густыми ветвями кустов.
В ее мозгу проносились обрывки страшных историй: про loup-garou, волков-оборотней, охотящихся по ночам, или еще страшнее – про зомби, – каждый житель Нового Орлеана слышал об этих мертвецах, поднятых из могил черной магией. Трясясь от ужаса, она подумала, что надо было зажечь свечку для Аттибон Легба, моля его о защите.
Однако любовь оказалась сильнее всех остальных чувств: сильнее страха, даже сильнее смерти, и уже через минуту Лестина пришла в себя и продолжила путь к болоту Св. Иоанна, где надеялась получить помощь.
– Добро пожаловать на борт, мисс Энсон! – приветствовал Кэтрин шкипер «Эйлин О'Рурк», бородатый приветливый моряк, облаченный в щегольский синий мундир и сверкавшую золотой кокардой фуражку.
– Я рада оказаться здесь, капитан Бейч. – Она приняла предложенную ей руку и с его помощью поднялась по трапу на пассажирскую палубу в сопровождении Уоррена с Седриком, которые пришли проводить ее.
– Для нас большая честь отправиться в плавание с вами на борту, мисс.
У Бейча было обветренное волевое лицо с решительно сжатыми губами. Он двигался быстро и ловко, а голос у него был довольно резким. Рослый, широкоплечий, с сильными руками – он внушал к себе доверие, и Кэтрин была рада, что ее судно находится под командой такого человека.
– Как скоро мисс Энсон будет доставлена в «Край Света»? – Седрик осматривался с неподдельным интересом, беспокоясь о благополучии своей подопечной.
– Она ступит на берег не позднее, чем сегодня в поддень, сэр, – отвечал Бейч, провожая их в просторную кают-компанию размером с две бальных залы. – «Эйлин О'Рурк»– самое быстроходное судно этого класса. При желании мы можем добраться отсюда до Натчеза за десять часов, несмотря на течение. Трудно поверить, что некогда пакетботы на тот же путь тратили пять суток.
– Прогресс, капитан, – с уважением произнес Седрик. – А вы не боитесь, что железные дороги помешают вашему бизнесу?
– Паровозы? – Бейч нисколько не смутился. – Эти шумные, вонючие твари? Нет, сэр, им никогда не достичь того комфорта и скорости, которые мы можем предложить своим пассажирам.
– А как насчет безопасности? – Седрик не так уж был уверен в правоте капитана.
За последние годы сеть железных дорог интенсивно развивалась, Финн Керриган успел вложить в них немалые деньги, и Седрик считал их важнейшим видом транспорта. Ирландец сумел построить замечательное судно, но, разглядывая резные деревянные панели, целые мили пушистых турецких ковров на полу и роскошную обстановку, Седрик не удержался от мысли, что Керриган создал все это великолепие скорее для самого себя, отдавая дань собственной ностальгии по золотому веку пакетботов.
– В прошлом имело место несколько несчастных случаев. – Бейч имел в виду случавшееся иногда во время наводнений катастрофы, когда сталкивались друг с другом неуклюжие двухколесники. – Суда взрывались главным образом из-за разгильдяйства экипажа и от неосторожного размещения горючих грузов близко к машинному отделению. Но такого никогда не бывало на судах, отданных под мою команду. Техника безопасности – мой конек, сэр.
– Как здесь мило. Это просто плавучий свадебный торт, – проворковала Элиза, мило улыбаясь капитану и цепко держась за локоть Уоррена.
– Возможно, вы и правы, мэм, но речные суда все же имеют и практическое применение. – Бейч вступился на защиту своей профессиональной чести. – Малая осадка и плоское дно незаменимы при маневрах в извилистых мелких протоках. Колеса на нашем судне расположены ближе к носовой части и снабжены надежной защитой для гребных лопастей. На нижней палубе расположен вместительный трюм, а на верхней – своего рода веранда для приятного времяпрепровождения пассажиров.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125