Чего этим можно достичь? – сморщил лоб Джеффри.
– Уважения. Власти. Ты не обращал внимания на то, как он на нас смотрит?
– Нет. – Джеффри выглядел еще более растерянным, чем обычно.
Оливер вздохнул, встал и понес свой кубок к окну. Сараи и мастерские во дворе золотились под поздним октябрьским солнцем. К загону у кухни гнали пятерых поросят. Скоро ноябрь, месяц, когда забивают скот и готовят солонину к зиме. Он был бы уже женатым человеком. Улыбнись фортуна, и они с Кэтрин готовились бы встретить Рождество в большом зале Эшбери. А вместо этого он замурован в Рочестере с теми же видами на будущее, какие были, когда он вернулся из Иерусалима. Оливер прижался плечами к каменному оконному проему, он видел, как Луи де Гросмон устремленно направляется по каким-то своим делам, и отчаянно ему завидовал.
– А мне он все равно нравится, – заявил Джеффри, как бы оправдываясь.
Оливер допил вино и обернулся.
– Это не трудно. Тебе нравятся все до тех пор, пока они улыбаются.
– Следовательно, не ты, – парировал Джеффри – От твоего вида свежее молоко скиснуть может!
Оливер удивленно поднял брови. Обычно замечания Джеффри были не острее свежего молока. Ну надо же!
Джеффри чертыхнулся, поставил ногу на скамью и недовольно продолжил:
– Мы тут окончательно обабимся! Только и остается, что цапаться друг с другом, чтобы хоть какое-то занятие было. Я хочу домой. Я хочу увидеть Эдон и сына.
Молодой рыцарь сжал руки и прижал сцепленные ладони к губам. Раздражение Оливера мгновенно сменилось острым сочувствием и симпатией.
– Когда мы вернемся, тебе придется потанцевать на свадьбе, – примирительно сказал он и каким-то образом умудрился выдавить из себя многозначительную улыбку. – Будешь моим шафером.
– Охотно, – отозвался Джеффри, не отнимая ладоней от губ. Затем он расцепил руки и подержал их перед собой. – По крайней мере, мы не в цепях.
Оливер не ответил. Пожалуй, лучше цепи, чем этот вежливый домашний арест – ни плен, ни свобода. Он вернулся обратно к окну. Луи де Гросмон был все еще на виду: говорил с женщиной в красном платье и темном плаще. Вот он подхватил ее на руки и унес куда-то за сарай из поля зрения Оливера. Его голубка, без сомнения.
Оливер подумал о Кэтрин и застонал.
Кэтрин проделала долгий путь. Вид замка Рочестер одновременно радовал и устрашал. Теперь, когда цель была уже близка, молодая женщина страшно нервничала и едва не падала под грузом всех тревог и сомнений, которые хоть немного, но удавалось подавлять во время странствий. А вдруг Оливера нет здесь? При этой мысли она едва не повернула назад: лучше уж неизвестность, чем уверенность в самом худшем.
– Госпожа?
Годард лукаво смотрел на нее, опираясь на свой громадный посох.
Он был защитой и опорой Кэтрин на всем пути от Бристоля до Рочестера, и она не могла нарадоваться на то, что он такой гигант. Любой человек подумает дважды, прежде чем затеять с ним ссору, даже ради развлечения, да и кошелек с деньгами на выкуп Оливера находился под надежной охраной.
Графиня пыталась отговорить молодую женщину от ее затеи, но Кэтрин проявила несгибаемую твердость. Ей было необходимо узнать, что с Оливером, и прежде всего, жив он или мертв. Хоть ад, хоть потоп, война или разбойники, но просто сидеть и ждать было выше ее сил.
Услышав, что граф Роберт и взятые с ним рыцари содержатся в Винчестере, она отправилась туда, однако обнаружила лишь дымящиеся развалины: город был разрушен в никак не затихающих схватках между сторонниками королевы и короля. Замок не пострадал, но никаких пленников в нем не оказалось. Роберт Глостер в целях пущей безопасности был переведен в Рочестер в Кенте.
Теперь, забравшись далеко в глубь вражеской территории, молодая женщина и ее слуга готовились вступить в одну из самых неприступных крепостей королевства. Очень странно, но Кэтрин, которая едва не теряла сознание от нервного напряжения, ожидая вестей об Оливере, в сам Рочестер войти не боялась. Солдаты, конечно, повсюду, однако пока их с Годардом оставляли в покое. Вильям д'Ипр был суровым командующим и требовал от своих подчиненных жесткой дисциплины. Молодая женщина надеялась, что он не останется глух к ее мольбе и позволит выкупить Оливера. Вряд ли простой безземельный рыцарь имеет большое политическое значение.
– Госпожа, – повторил Годард, – почему мы остановились?
– Чтобы набраться храбрости, – слабо улыбнулась ему Кэтрин, слезла со спины мула и сняла прикрепленный к седлу узел. – Кроме того, я вся в дорожной грязи. В подобном виде не годится излагать мою просьбу.
Годард взял мула под уздцы, а женщина исчезла в зарослях молодого орешника у дороги. Оказавшись под прикрытием листвы, она расстегнула плащ, сняла простое домотканое платье и переоделась в тот красный наряд, который графиня подарила ей в прошлом году. Он помялся в дороге, ну тут уж ничего не поделаешь. По крайней мере, дорогая ткань платья обеспечат ей пропуск за ворота. Вместо обычного плата Кэтрин покрылась шелком кремового цвета и закрепила его изящным венчиком. В завершение туалета плащ был сколот красивой серебряной брошью, которую ей подарил один из благодарных клиентов, и в таком виде молодая женщина снова появилась на дороге.
Годард взглянул на нее с одобрением, но не выразил особого удивления по поводу превращения невзрачной селянки в знатную леди.
– Одно только жаль: увидев вас в подобной одежде, они решат, что вы способны предложить двойной выкуп, – сказал он.
Кэтрин сморщила нос.
– Я сама об этом думала, но тут уж ничего не изменишь. Если я оденусь как бедная женщина, меня не пустят дальше первого двора, да и слушать не станут. По крайней мере, сейчас я выгляжу так, что ко мне поневоле отнесутся с определенным уважением. – Она прикусила нижнюю губу и добавила дрогнувшим голосом. – Может быть, его здесь вообще нет. Мы вполне могли проехать мимо его безымянной могилы в Винчестере.
– Нет, госпожа, этого не могло быть, – твердо ответил Годард. – Он здесь.
Кэтрин посмотрела на него и подавила взрыв паники.
– Да. Он должен быть здесь.
Годард сложил ладони, чтобы молодая женщина могла поставить на них ногу, подсадил ее на мула, и они проехали последнюю половину мили, отделявшую их от замка.
Стража хорошо исполняла свой долг, но следила в основном за передвижениями мужчин с оружием. Часовые с любопытством оглядели Годарда – слишком уж он был высок и могуч – и спокойно пропустили его, поскольку знатная леди не может ехать без достойной охраны на случай нападения. К Кэтрин они отнеслись почтительно и, когда она объявила, что имеет дело к лорду Вильяму или его главному управляющему, указали ей дорогу в зал без дальнейших вопросов.
Оставив Годарда с мулом во внешнем дворе, Кэтрин взяла выкупные деньги и отправилась в глубь крепости.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137
– Уважения. Власти. Ты не обращал внимания на то, как он на нас смотрит?
– Нет. – Джеффри выглядел еще более растерянным, чем обычно.
Оливер вздохнул, встал и понес свой кубок к окну. Сараи и мастерские во дворе золотились под поздним октябрьским солнцем. К загону у кухни гнали пятерых поросят. Скоро ноябрь, месяц, когда забивают скот и готовят солонину к зиме. Он был бы уже женатым человеком. Улыбнись фортуна, и они с Кэтрин готовились бы встретить Рождество в большом зале Эшбери. А вместо этого он замурован в Рочестере с теми же видами на будущее, какие были, когда он вернулся из Иерусалима. Оливер прижался плечами к каменному оконному проему, он видел, как Луи де Гросмон устремленно направляется по каким-то своим делам, и отчаянно ему завидовал.
– А мне он все равно нравится, – заявил Джеффри, как бы оправдываясь.
Оливер допил вино и обернулся.
– Это не трудно. Тебе нравятся все до тех пор, пока они улыбаются.
– Следовательно, не ты, – парировал Джеффри – От твоего вида свежее молоко скиснуть может!
Оливер удивленно поднял брови. Обычно замечания Джеффри были не острее свежего молока. Ну надо же!
Джеффри чертыхнулся, поставил ногу на скамью и недовольно продолжил:
– Мы тут окончательно обабимся! Только и остается, что цапаться друг с другом, чтобы хоть какое-то занятие было. Я хочу домой. Я хочу увидеть Эдон и сына.
Молодой рыцарь сжал руки и прижал сцепленные ладони к губам. Раздражение Оливера мгновенно сменилось острым сочувствием и симпатией.
– Когда мы вернемся, тебе придется потанцевать на свадьбе, – примирительно сказал он и каким-то образом умудрился выдавить из себя многозначительную улыбку. – Будешь моим шафером.
– Охотно, – отозвался Джеффри, не отнимая ладоней от губ. Затем он расцепил руки и подержал их перед собой. – По крайней мере, мы не в цепях.
Оливер не ответил. Пожалуй, лучше цепи, чем этот вежливый домашний арест – ни плен, ни свобода. Он вернулся обратно к окну. Луи де Гросмон был все еще на виду: говорил с женщиной в красном платье и темном плаще. Вот он подхватил ее на руки и унес куда-то за сарай из поля зрения Оливера. Его голубка, без сомнения.
Оливер подумал о Кэтрин и застонал.
Кэтрин проделала долгий путь. Вид замка Рочестер одновременно радовал и устрашал. Теперь, когда цель была уже близка, молодая женщина страшно нервничала и едва не падала под грузом всех тревог и сомнений, которые хоть немного, но удавалось подавлять во время странствий. А вдруг Оливера нет здесь? При этой мысли она едва не повернула назад: лучше уж неизвестность, чем уверенность в самом худшем.
– Госпожа?
Годард лукаво смотрел на нее, опираясь на свой громадный посох.
Он был защитой и опорой Кэтрин на всем пути от Бристоля до Рочестера, и она не могла нарадоваться на то, что он такой гигант. Любой человек подумает дважды, прежде чем затеять с ним ссору, даже ради развлечения, да и кошелек с деньгами на выкуп Оливера находился под надежной охраной.
Графиня пыталась отговорить молодую женщину от ее затеи, но Кэтрин проявила несгибаемую твердость. Ей было необходимо узнать, что с Оливером, и прежде всего, жив он или мертв. Хоть ад, хоть потоп, война или разбойники, но просто сидеть и ждать было выше ее сил.
Услышав, что граф Роберт и взятые с ним рыцари содержатся в Винчестере, она отправилась туда, однако обнаружила лишь дымящиеся развалины: город был разрушен в никак не затихающих схватках между сторонниками королевы и короля. Замок не пострадал, но никаких пленников в нем не оказалось. Роберт Глостер в целях пущей безопасности был переведен в Рочестер в Кенте.
Теперь, забравшись далеко в глубь вражеской территории, молодая женщина и ее слуга готовились вступить в одну из самых неприступных крепостей королевства. Очень странно, но Кэтрин, которая едва не теряла сознание от нервного напряжения, ожидая вестей об Оливере, в сам Рочестер войти не боялась. Солдаты, конечно, повсюду, однако пока их с Годардом оставляли в покое. Вильям д'Ипр был суровым командующим и требовал от своих подчиненных жесткой дисциплины. Молодая женщина надеялась, что он не останется глух к ее мольбе и позволит выкупить Оливера. Вряд ли простой безземельный рыцарь имеет большое политическое значение.
– Госпожа, – повторил Годард, – почему мы остановились?
– Чтобы набраться храбрости, – слабо улыбнулась ему Кэтрин, слезла со спины мула и сняла прикрепленный к седлу узел. – Кроме того, я вся в дорожной грязи. В подобном виде не годится излагать мою просьбу.
Годард взял мула под уздцы, а женщина исчезла в зарослях молодого орешника у дороги. Оказавшись под прикрытием листвы, она расстегнула плащ, сняла простое домотканое платье и переоделась в тот красный наряд, который графиня подарила ей в прошлом году. Он помялся в дороге, ну тут уж ничего не поделаешь. По крайней мере, дорогая ткань платья обеспечат ей пропуск за ворота. Вместо обычного плата Кэтрин покрылась шелком кремового цвета и закрепила его изящным венчиком. В завершение туалета плащ был сколот красивой серебряной брошью, которую ей подарил один из благодарных клиентов, и в таком виде молодая женщина снова появилась на дороге.
Годард взглянул на нее с одобрением, но не выразил особого удивления по поводу превращения невзрачной селянки в знатную леди.
– Одно только жаль: увидев вас в подобной одежде, они решат, что вы способны предложить двойной выкуп, – сказал он.
Кэтрин сморщила нос.
– Я сама об этом думала, но тут уж ничего не изменишь. Если я оденусь как бедная женщина, меня не пустят дальше первого двора, да и слушать не станут. По крайней мере, сейчас я выгляжу так, что ко мне поневоле отнесутся с определенным уважением. – Она прикусила нижнюю губу и добавила дрогнувшим голосом. – Может быть, его здесь вообще нет. Мы вполне могли проехать мимо его безымянной могилы в Винчестере.
– Нет, госпожа, этого не могло быть, – твердо ответил Годард. – Он здесь.
Кэтрин посмотрела на него и подавила взрыв паники.
– Да. Он должен быть здесь.
Годард сложил ладони, чтобы молодая женщина могла поставить на них ногу, подсадил ее на мула, и они проехали последнюю половину мили, отделявшую их от замка.
Стража хорошо исполняла свой долг, но следила в основном за передвижениями мужчин с оружием. Часовые с любопытством оглядели Годарда – слишком уж он был высок и могуч – и спокойно пропустили его, поскольку знатная леди не может ехать без достойной охраны на случай нападения. К Кэтрин они отнеслись почтительно и, когда она объявила, что имеет дело к лорду Вильяму или его главному управляющему, указали ей дорогу в зал без дальнейших вопросов.
Оставив Годарда с мулом во внешнем дворе, Кэтрин взяла выкупные деньги и отправилась в глубь крепости.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137