«Помни, мы всегда здесь». Пока ехали в Шернборн, Рейчел молчала. Вера никогда не отличалась болтливостью, но водителем она была отменным. И самое лучшее качество Веры, которое для Рейчел стало просто целительным бальзамом, состояло в том, что Вера являла собой живую связь Рейчел с тетушками Беа и Эмили.
Жаль, что с Чарльзом все обошлось столь печально. Понимаю, как тебе сейчас нелегко, – рассуждала Вера. – Наверное, мне следовало бы тебе и раньше об этом сказать, но вряд ли от этого что-нибудь изменилось. Твоя тетушка Беа очень волновалась из-за Чарльза тогда. Она сразу же невзлюбила его мать.
Рейчел невольно рассмеялась:
– Могу держать пари, что тетя Беа сказала что-нибудь, типа «Помешана на тюлевых занавесках и копченой рыбе».
– Да. В самом деле так. Что-то наподобие этого. Тетя Беа отлично разбиралась в людях и давала им весьма точную оценку. – Вера вела машину очень внимательно и осторожно. – Как жаль, тетушек уж нет в живых… а тебе их так не хватает.
Рейчел удрученно покачала головой.
– У меня тоже возникала такая мысль, но теперь я понимаю, что если бы тетушки оставались по-прежнему живы, я бы вернулась к ним, не задумываясь, и больше бы никогда не покидала их уютный мирок. Анна нуждается сейчас в вашей помощи, потому что скоро появится ребенок, о котором надо будет заботиться. Кроме того, ваши отношения уже переросли в своего рода товарищеские. А я и не переставала быть ребенком, даже обзаведясь собственной семьей. Анна всегда была тверже, решительнее, быстрее приспосабливалась к жестким законам внешнего мира. А мне это всегда удавалось с большим трудом. Но во все времена вы со своими лошадьми и собачьими будками оставались частью этого большого мира. Вера рассмеялась:
– На самом-то деле этот мир вовсе не естественная среда обитания человека. Я часто задаюсь вопросом, а что, если я собственноручно лишила Анну всех шансов вести нормальную жизнь.
Рейчел на минуту задумалась.
– Не думаю, что это именно так, Вера. Анна есть Анна. Я всегда принимала ее такой, какая она была. Вспомни, сколько лет она оставалась лошадкой. Рейчел весело засмеялась. – Мы-то все притворялись, но для Анны это было по-настоящему. Спасибо, что приехали забрать меня. Я бесконечно благодарна. Ведь у Анны уже срок подошел рожать.
– Более того, она перехаживает, но я не устояла перед соблазном повести машину. – Вера вздохнула: – Не так уж мне много лет осталось жить на белом свете. Я – один из старейших водителей в нашем районе. – Древность. Не могу больше объезжать и тренировать лошадей, поэтому взялась за машины.
Вера включила в машине музыку. Зазвучало трио «Архидюк». Рейчел откинула кресло назад, устроившись поудобнее в машине.
– Это одна из самых любимых моих мелодий. – Музыка и дорога вскоре убаюкали Рейчел.
Анна дожидалась их приезда у парадного. Она посмотрела на побледневшее лицо подруги.
– По крайней мере, ты немножко поправилась, Рейчел, – пошутила она.
– А уж ты как поправилась! Там что у тебя слон? – Рейчел нежно похлопала Анну по животу.
Анна направилась прямиком на кухню. – Вы, наверное, очень устали, да, мам? Такое длинное путешествие.
Вера улыбнулась:
– Я хорошо выспалась в Вейнвартсе. Тебе передает привет Дженни, Анна. Переезд занял у нас только шесть часов. Движения было не очень много.
– От меня никакого проку не было: всю дорогу спала, как сурок. – Рейчел присела к кухонному столу.
– Анна, когда у тебя срок?
– Не знаю, – пожала плечами Анна. – Они все время ставят мне разные сроки. Сначала сказали, что я перенашиваю ребенка, теперь говорят, что сами ошиблись в сроках. Больницы! Если бы я была чуточку помоложе, я бы родила ребенка дома, но, полагаю, рисковать не стоит.
– Разумеется, Анна. – Вера хлопотала вокруг стула Анны.
– Ладно тебе, мам. Уж не собираешься ли ты водрузить меня на стол, – засмеялась Анна.
– Меня так и подмывает закричать: «Быстрее! Кипяток! Подайте нитку!»
– Ты ведь пойдешь со мной, правда, Рейчел? Мама останется здесь. В больнице уж знают, что надо делать.
Рейчел кивнула.
– Конечно, пойду, Анна.
После ужина Вера пожелала всем спокойной ночи и отправилась спать. Анна и Рейчел мыли посуду.
– Пошли посидим в гостиной. Ноги отекли – нужно положить их повыше и отдохнуть. – Анна захватила бутылку вина из кладовки. – Детеныш поикает немножко, но мне вино пойдет на пользу.
– Ты помнишь времена, когда ты могла выпить только чуточку пива? – спросила Рейчел. – А на меня ты ужасалась и говорила, что у меня буржуазный стиль жизни. А теперь ты… вяжешь. Ах, Анна, я думала такой день никогда не наступит.
Анна подобрала маленькую беленькую кофточку.
– Знаю, но у меня ушла уйма времени на то, чтобы понять, что для феминистки вполне нормально делать все, что ей нравится. Вот почему я это делаю, а вовсе не тем, чем я занята. Вязание очень успокаивает. Подумать только, – она усмехнулась, – ты помнишь, как я писала во все женские журналы и поливала их грязью за то, что они печатают узоры для вязания. – Она самодовольно усмехнулась. – Кстати, этот рисунок из женского журнала.
– Ты всегда, если уж занималась чем-то, то ударялась в крайности, а я стояла в сторонке и наблюдала, как ты идешь напролом.
– Таким образом ты не получила столько тумаков и шишек. – Анна посмотрела на Рейчел.
– Естественно, – согласилась Рейчел. – Но они все равно рано или поздно обрушиваются на голову. Возможно, если бы я была посмелее раньше, – я имею в виду других людей и взаимоотношения с ними – со мной не произошло бы этого срыва.
– Рейчел, – голос Анны был решительным. – Ничего бы не изменилось, кроме, скорее всего, того, что ты поняла бы, каким дерьмом был Чарльз с самого начала. Я это поняла.
– Знаю. Ты всегда недолюбливала его.
– Не только недолюбливала. Я его ненавидела, Рейчел.
– В самом деле? Даже так?
– Такие мужчины, как Чарльз, превращали моих подруг в истеричек. Многие из них были травмированы настолько, что могли только вопить от боли. Вот почему мне пришлось уехать из Лондона. Все вопли и плачи превращались в такую всеобщую ненависть к мужскому полу, что мне стало необходимо уехать и взвесить все самой. Самое ужасное, все чарльзы этого мира получают истинное удовольствие дать женщине зуботычину.
Рейчел кивнула.
– Ты знала про Антею? Анна немного смутилась.
– Да, знала, только потому что я была одной из активных сторонниц фонда защиты Розы Джонсон. Ты была для нее навязчивой идеей, которую ей во что бы то ни стало надо было претворить в жизнь.
– Так значит, Чарльз говорил ей обо мне. Анна кивнула.
– Это было частью игры. Я уверена, что, если бы ты встретила Чарльза сейчас, то он бы стонал, что изнывает от Антеи.
– Несколько недель назад я бы тебе ни за что не поверила, но, побывав в клинике, несмотря на то, что все мы были одурманены снотворным, я запомнила достаточно разговоров, чтобы у меня сложилась жуткая картина происходящего сегодня вокруг нас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156
Жаль, что с Чарльзом все обошлось столь печально. Понимаю, как тебе сейчас нелегко, – рассуждала Вера. – Наверное, мне следовало бы тебе и раньше об этом сказать, но вряд ли от этого что-нибудь изменилось. Твоя тетушка Беа очень волновалась из-за Чарльза тогда. Она сразу же невзлюбила его мать.
Рейчел невольно рассмеялась:
– Могу держать пари, что тетя Беа сказала что-нибудь, типа «Помешана на тюлевых занавесках и копченой рыбе».
– Да. В самом деле так. Что-то наподобие этого. Тетя Беа отлично разбиралась в людях и давала им весьма точную оценку. – Вера вела машину очень внимательно и осторожно. – Как жаль, тетушек уж нет в живых… а тебе их так не хватает.
Рейчел удрученно покачала головой.
– У меня тоже возникала такая мысль, но теперь я понимаю, что если бы тетушки оставались по-прежнему живы, я бы вернулась к ним, не задумываясь, и больше бы никогда не покидала их уютный мирок. Анна нуждается сейчас в вашей помощи, потому что скоро появится ребенок, о котором надо будет заботиться. Кроме того, ваши отношения уже переросли в своего рода товарищеские. А я и не переставала быть ребенком, даже обзаведясь собственной семьей. Анна всегда была тверже, решительнее, быстрее приспосабливалась к жестким законам внешнего мира. А мне это всегда удавалось с большим трудом. Но во все времена вы со своими лошадьми и собачьими будками оставались частью этого большого мира. Вера рассмеялась:
– На самом-то деле этот мир вовсе не естественная среда обитания человека. Я часто задаюсь вопросом, а что, если я собственноручно лишила Анну всех шансов вести нормальную жизнь.
Рейчел на минуту задумалась.
– Не думаю, что это именно так, Вера. Анна есть Анна. Я всегда принимала ее такой, какая она была. Вспомни, сколько лет она оставалась лошадкой. Рейчел весело засмеялась. – Мы-то все притворялись, но для Анны это было по-настоящему. Спасибо, что приехали забрать меня. Я бесконечно благодарна. Ведь у Анны уже срок подошел рожать.
– Более того, она перехаживает, но я не устояла перед соблазном повести машину. – Вера вздохнула: – Не так уж мне много лет осталось жить на белом свете. Я – один из старейших водителей в нашем районе. – Древность. Не могу больше объезжать и тренировать лошадей, поэтому взялась за машины.
Вера включила в машине музыку. Зазвучало трио «Архидюк». Рейчел откинула кресло назад, устроившись поудобнее в машине.
– Это одна из самых любимых моих мелодий. – Музыка и дорога вскоре убаюкали Рейчел.
Анна дожидалась их приезда у парадного. Она посмотрела на побледневшее лицо подруги.
– По крайней мере, ты немножко поправилась, Рейчел, – пошутила она.
– А уж ты как поправилась! Там что у тебя слон? – Рейчел нежно похлопала Анну по животу.
Анна направилась прямиком на кухню. – Вы, наверное, очень устали, да, мам? Такое длинное путешествие.
Вера улыбнулась:
– Я хорошо выспалась в Вейнвартсе. Тебе передает привет Дженни, Анна. Переезд занял у нас только шесть часов. Движения было не очень много.
– От меня никакого проку не было: всю дорогу спала, как сурок. – Рейчел присела к кухонному столу.
– Анна, когда у тебя срок?
– Не знаю, – пожала плечами Анна. – Они все время ставят мне разные сроки. Сначала сказали, что я перенашиваю ребенка, теперь говорят, что сами ошиблись в сроках. Больницы! Если бы я была чуточку помоложе, я бы родила ребенка дома, но, полагаю, рисковать не стоит.
– Разумеется, Анна. – Вера хлопотала вокруг стула Анны.
– Ладно тебе, мам. Уж не собираешься ли ты водрузить меня на стол, – засмеялась Анна.
– Меня так и подмывает закричать: «Быстрее! Кипяток! Подайте нитку!»
– Ты ведь пойдешь со мной, правда, Рейчел? Мама останется здесь. В больнице уж знают, что надо делать.
Рейчел кивнула.
– Конечно, пойду, Анна.
После ужина Вера пожелала всем спокойной ночи и отправилась спать. Анна и Рейчел мыли посуду.
– Пошли посидим в гостиной. Ноги отекли – нужно положить их повыше и отдохнуть. – Анна захватила бутылку вина из кладовки. – Детеныш поикает немножко, но мне вино пойдет на пользу.
– Ты помнишь времена, когда ты могла выпить только чуточку пива? – спросила Рейчел. – А на меня ты ужасалась и говорила, что у меня буржуазный стиль жизни. А теперь ты… вяжешь. Ах, Анна, я думала такой день никогда не наступит.
Анна подобрала маленькую беленькую кофточку.
– Знаю, но у меня ушла уйма времени на то, чтобы понять, что для феминистки вполне нормально делать все, что ей нравится. Вот почему я это делаю, а вовсе не тем, чем я занята. Вязание очень успокаивает. Подумать только, – она усмехнулась, – ты помнишь, как я писала во все женские журналы и поливала их грязью за то, что они печатают узоры для вязания. – Она самодовольно усмехнулась. – Кстати, этот рисунок из женского журнала.
– Ты всегда, если уж занималась чем-то, то ударялась в крайности, а я стояла в сторонке и наблюдала, как ты идешь напролом.
– Таким образом ты не получила столько тумаков и шишек. – Анна посмотрела на Рейчел.
– Естественно, – согласилась Рейчел. – Но они все равно рано или поздно обрушиваются на голову. Возможно, если бы я была посмелее раньше, – я имею в виду других людей и взаимоотношения с ними – со мной не произошло бы этого срыва.
– Рейчел, – голос Анны был решительным. – Ничего бы не изменилось, кроме, скорее всего, того, что ты поняла бы, каким дерьмом был Чарльз с самого начала. Я это поняла.
– Знаю. Ты всегда недолюбливала его.
– Не только недолюбливала. Я его ненавидела, Рейчел.
– В самом деле? Даже так?
– Такие мужчины, как Чарльз, превращали моих подруг в истеричек. Многие из них были травмированы настолько, что могли только вопить от боли. Вот почему мне пришлось уехать из Лондона. Все вопли и плачи превращались в такую всеобщую ненависть к мужскому полу, что мне стало необходимо уехать и взвесить все самой. Самое ужасное, все чарльзы этого мира получают истинное удовольствие дать женщине зуботычину.
Рейчел кивнула.
– Ты знала про Антею? Анна немного смутилась.
– Да, знала, только потому что я была одной из активных сторонниц фонда защиты Розы Джонсон. Ты была для нее навязчивой идеей, которую ей во что бы то ни стало надо было претворить в жизнь.
– Так значит, Чарльз говорил ей обо мне. Анна кивнула.
– Это было частью игры. Я уверена, что, если бы ты встретила Чарльза сейчас, то он бы стонал, что изнывает от Антеи.
– Несколько недель назад я бы тебе ни за что не поверила, но, побывав в клинике, несмотря на то, что все мы были одурманены снотворным, я запомнила достаточно разговоров, чтобы у меня сложилась жуткая картина происходящего сегодня вокруг нас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156