Далее идет патриархат.
– Ну и ну, – Рейчел была потрясена, – Анна, ты в самом деле такая умная. Ты сама до всего этого додумалась?
– Нет, я поддерживаю отношения с женщинами из Америки. Они пишут о женщинах. Таких, как мы, они называют «Женщины нового века».
– Правда? А что это означает?
– Ну, просто это означает, что ты сама берешь на себя ответственность за свою жизнь.
Рейчел замерла.
– Это так очевидно. Анна посмотрела на нее.
– Сколько времени ты позволяла Чарльзу отвечать за тебя?
– Всю свою супружескую жизнь, полагаю так.
Анна кивнула.
– Большинство женщин сами сваливают себя на плечи мужчинам, причем, чем быстрее, тем лучше.
– Я никогда больше этого не сделаю. – Рейчел подумала о Джейн. – По-моему, я теперь ближе стала к женщинам нового века, нежели к феминисткам.
Анна засмеялась.
– Ты никогда не понимала феминизма, Рейчел. Ты всегда предпочитала прятаться на задворках жизни.
– В шкафах с банками кошачьих консервов, – согласилась Рейчел.
Анна вздохнула.
– Весь этот гнев был необходим. Без него все бы скатилось обратно и вернулось на круги своя, а мы бы по-прежнему умоляли докторов о контрацептивах.
Рейчел подумала о докторе Бернсе.
– О Боже. Это было бы ужасно. Как женщины нового века относятся к мужчинам? Не выношу эту феминистскую злобу.
– Никак.
– Что значит «никак». То есть совсем не занимаются любовью? – Рейчел испугалась.
Анна покачала головой.
– А теперь послушай, глупышка. Все очень просто.
– Подожди, я возьму джин. Я люблю со льдом и с лимоном. А тебе что?
– Я буду коньяк с содовой.
Рейчел вынула бутылки из бара в гостиной. «Не будет красных роз», – подумала она. Бросила виноватый взгляд на цветы. Они по-прежнему величественно покоились на своем месте.
– Теперь, – сказала Анна, – не перебивай меня, как ты это обычно делаешь.
– Ладно. – Рейчел сделала глоток джина.
– Большинство женщин, которые со мной состоят в движении, сейчас пришли к единодушному выводу о том, что мы должны вести свои собственные жизни, верно? Поэтому я выбрала для себя женщину-доктора, бухгалтера – тоже женщину. У нас есть пробел – нет женщин среди управляющих банками. В моей местности, по крайней мере, я не знаю ни одной. Однако мы считаем это только временным упущением. Постепенно вокруг нас окажется достаточное количество женщин, чтобы мы не чувствовали себя ущемленными в правах. Пока будут продолжаться какие-то отношения с мужчинами, пусть, но для меня например, это не составляет особой проблемы. Однако многие мои подруги, которым приходится иметь дело с мужчинами, должны отказываться от интимных связей с мужчинами и вести себя воздержанно. Конечно, существуют и такие мужчины, которые сами хотят стать активистами движения «Новый век». Это замечательно.
Рейчел немного расслабилась.
– То есть, если мужчина по-настоящему захочет вступить в ряды этого движения, он сможет?
– Это не такое движение, глупенькая. – Анна допила свою порцию. – Все гораздо сложнее, чем просто отношение. Тебя не просят делать ничего особенного, просто ты живешь обычной ежедневной жизнью. А это, скажу тебе, черт возьми, труднее.
– Но, – лицо Рейчел загорелось, – я впервые от тебя слышу, что мужчинам не возбраняется участвовать в этом движении.
Анна улыбнулась.
– Я не хотела бы жить в мире, где исключается Сэм, верно? – Анна вздохнула. – Сейчас такая неразбериха. Феминистки старого толка со всей своей неистовостью продолжают ненавидеть мужчин. Ты только ненавидишь, пока крепко привязана к нему.
Рейчел кивнула.
– Знаю. Я ненавидела Чарльза несколько месяцев, а потом осознала, что это меня только привязывает к нему. Поэтому отказалась.
– Правильно. Более современная часть движения хочет работать с мужчинами, причем, всеми мужчинами, без исключения.
– По-моему, в этом случае все обречено на провал.
– Да, однако об этом пока рано говорить. Очень мало женщин находятся у власти.
– Я не хотела бы быть облеченной властью. Мне хочется просто быть счастливой.
– Прекрасно, – согласилась Анна, – однако существуют и такие женщины, которым хотелось бы, например, иметь голос в правительстве. Ты можешь протянуть им руку помощи.
– Безусловно. Я же никогда не голосую.
– Ах, Рейчел, ты невозможна. Я не собираюсь испортить весь вечер разговорами о политике. Ты должна остановить меня. Просто я не хочу ни с кем говорить на политические темы дома. Вера, Господи, помилуй ее сердце, не может понять, откуда у женщин возникают проблемы.
Рейчел засмеялась.
– Но ведь она всегда несла бремя ответственности за себя сама. Если задуматься, то все думали, что тетя Беа всегда отвечала за тетушку Эмили, однако, если копнуть поглубже и хорошенько разобраться, то на поверку выходит, что обе они были в равной степени ответственными за себя.
Ложась в тот вечер в постель, Рейчел размышляла об Анне. «Ах, дорогая, вряд ли я сгожусь для какого бы то ни было движения, – подумала она, – но я буду голосовать». Она засыпала, лихорадочно пытаясь припомнить, за кого же нужно голосовать. Ей не нравилась ни одна партия.
Глава 49
В последний день пребывания Анны в Лондоне Рейчел позвонил растерянный и убитый горем Доминик.
– Отец умер, – сообщил он. Рейчел побледнела.
– О нет, Доминик.
– Они готовили рассказ в Борнео, – еле сдерживая рыдания, говорил Доминик, – и вертолет упал. О, мама… – Он больше не смог справиться со своими эмоциями. – Ты мне так нужна, мама.
– Еду. Только разыщу Сару и буду у тебя.
– Плохие новости? – спросила Анна.
– Да. Чарльз погиб. Вертолет разбился. Бедный Доминик. – По щекам Рейчел текли слезы.
Рейчел все еще плакала, когда отыскала Сару.
– Ну, теперь мы, по крайней мере, отправим старую каргу восвояси, в Бридпорт. – Сара сидела в машине, гордая и непреклонная, с чувством собственного превосходства.
– Не говори так, Сара. Это вовсе не обязательно. Сара посмотрела на нее.
– Почему ты плачешь? Я думала, ты не любила отца.
– Я плачу не по нему, – попробовала защититься Рейчел, – а по Доминику.
Однако ей было интересно, сколько же еще дней придется плакать по Чарльзу.
Дом в Ричмонде был полон людей, пришедших выразить свои соболезнования. Почти все газетчики были в полном составе. Телевизионные камеры и репортеры были расставлены возле дома и на кладбище. Пятеро погибших превратились в героев – людей, которые в поисках правды доблестно пали за честь своей страны.
Рейчел чувствовала себя в ужасно идиотском положении. Она стояла на лужайке перед домом, обнимая одной рукой Доминика, а другой – Сару. Юлия стояла возле Доминика.
– Смотри в камеру, – сказала ей Юлия сквозь зубы.
Рейчел вспомнила дом, стоявший в нескольких улицах отсюда. В тот раз это была Антея… «Бедная женщина», – подумала Рейчел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156
– Ну и ну, – Рейчел была потрясена, – Анна, ты в самом деле такая умная. Ты сама до всего этого додумалась?
– Нет, я поддерживаю отношения с женщинами из Америки. Они пишут о женщинах. Таких, как мы, они называют «Женщины нового века».
– Правда? А что это означает?
– Ну, просто это означает, что ты сама берешь на себя ответственность за свою жизнь.
Рейчел замерла.
– Это так очевидно. Анна посмотрела на нее.
– Сколько времени ты позволяла Чарльзу отвечать за тебя?
– Всю свою супружескую жизнь, полагаю так.
Анна кивнула.
– Большинство женщин сами сваливают себя на плечи мужчинам, причем, чем быстрее, тем лучше.
– Я никогда больше этого не сделаю. – Рейчел подумала о Джейн. – По-моему, я теперь ближе стала к женщинам нового века, нежели к феминисткам.
Анна засмеялась.
– Ты никогда не понимала феминизма, Рейчел. Ты всегда предпочитала прятаться на задворках жизни.
– В шкафах с банками кошачьих консервов, – согласилась Рейчел.
Анна вздохнула.
– Весь этот гнев был необходим. Без него все бы скатилось обратно и вернулось на круги своя, а мы бы по-прежнему умоляли докторов о контрацептивах.
Рейчел подумала о докторе Бернсе.
– О Боже. Это было бы ужасно. Как женщины нового века относятся к мужчинам? Не выношу эту феминистскую злобу.
– Никак.
– Что значит «никак». То есть совсем не занимаются любовью? – Рейчел испугалась.
Анна покачала головой.
– А теперь послушай, глупышка. Все очень просто.
– Подожди, я возьму джин. Я люблю со льдом и с лимоном. А тебе что?
– Я буду коньяк с содовой.
Рейчел вынула бутылки из бара в гостиной. «Не будет красных роз», – подумала она. Бросила виноватый взгляд на цветы. Они по-прежнему величественно покоились на своем месте.
– Теперь, – сказала Анна, – не перебивай меня, как ты это обычно делаешь.
– Ладно. – Рейчел сделала глоток джина.
– Большинство женщин, которые со мной состоят в движении, сейчас пришли к единодушному выводу о том, что мы должны вести свои собственные жизни, верно? Поэтому я выбрала для себя женщину-доктора, бухгалтера – тоже женщину. У нас есть пробел – нет женщин среди управляющих банками. В моей местности, по крайней мере, я не знаю ни одной. Однако мы считаем это только временным упущением. Постепенно вокруг нас окажется достаточное количество женщин, чтобы мы не чувствовали себя ущемленными в правах. Пока будут продолжаться какие-то отношения с мужчинами, пусть, но для меня например, это не составляет особой проблемы. Однако многие мои подруги, которым приходится иметь дело с мужчинами, должны отказываться от интимных связей с мужчинами и вести себя воздержанно. Конечно, существуют и такие мужчины, которые сами хотят стать активистами движения «Новый век». Это замечательно.
Рейчел немного расслабилась.
– То есть, если мужчина по-настоящему захочет вступить в ряды этого движения, он сможет?
– Это не такое движение, глупенькая. – Анна допила свою порцию. – Все гораздо сложнее, чем просто отношение. Тебя не просят делать ничего особенного, просто ты живешь обычной ежедневной жизнью. А это, скажу тебе, черт возьми, труднее.
– Но, – лицо Рейчел загорелось, – я впервые от тебя слышу, что мужчинам не возбраняется участвовать в этом движении.
Анна улыбнулась.
– Я не хотела бы жить в мире, где исключается Сэм, верно? – Анна вздохнула. – Сейчас такая неразбериха. Феминистки старого толка со всей своей неистовостью продолжают ненавидеть мужчин. Ты только ненавидишь, пока крепко привязана к нему.
Рейчел кивнула.
– Знаю. Я ненавидела Чарльза несколько месяцев, а потом осознала, что это меня только привязывает к нему. Поэтому отказалась.
– Правильно. Более современная часть движения хочет работать с мужчинами, причем, всеми мужчинами, без исключения.
– По-моему, в этом случае все обречено на провал.
– Да, однако об этом пока рано говорить. Очень мало женщин находятся у власти.
– Я не хотела бы быть облеченной властью. Мне хочется просто быть счастливой.
– Прекрасно, – согласилась Анна, – однако существуют и такие женщины, которым хотелось бы, например, иметь голос в правительстве. Ты можешь протянуть им руку помощи.
– Безусловно. Я же никогда не голосую.
– Ах, Рейчел, ты невозможна. Я не собираюсь испортить весь вечер разговорами о политике. Ты должна остановить меня. Просто я не хочу ни с кем говорить на политические темы дома. Вера, Господи, помилуй ее сердце, не может понять, откуда у женщин возникают проблемы.
Рейчел засмеялась.
– Но ведь она всегда несла бремя ответственности за себя сама. Если задуматься, то все думали, что тетя Беа всегда отвечала за тетушку Эмили, однако, если копнуть поглубже и хорошенько разобраться, то на поверку выходит, что обе они были в равной степени ответственными за себя.
Ложась в тот вечер в постель, Рейчел размышляла об Анне. «Ах, дорогая, вряд ли я сгожусь для какого бы то ни было движения, – подумала она, – но я буду голосовать». Она засыпала, лихорадочно пытаясь припомнить, за кого же нужно голосовать. Ей не нравилась ни одна партия.
Глава 49
В последний день пребывания Анны в Лондоне Рейчел позвонил растерянный и убитый горем Доминик.
– Отец умер, – сообщил он. Рейчел побледнела.
– О нет, Доминик.
– Они готовили рассказ в Борнео, – еле сдерживая рыдания, говорил Доминик, – и вертолет упал. О, мама… – Он больше не смог справиться со своими эмоциями. – Ты мне так нужна, мама.
– Еду. Только разыщу Сару и буду у тебя.
– Плохие новости? – спросила Анна.
– Да. Чарльз погиб. Вертолет разбился. Бедный Доминик. – По щекам Рейчел текли слезы.
Рейчел все еще плакала, когда отыскала Сару.
– Ну, теперь мы, по крайней мере, отправим старую каргу восвояси, в Бридпорт. – Сара сидела в машине, гордая и непреклонная, с чувством собственного превосходства.
– Не говори так, Сара. Это вовсе не обязательно. Сара посмотрела на нее.
– Почему ты плачешь? Я думала, ты не любила отца.
– Я плачу не по нему, – попробовала защититься Рейчел, – а по Доминику.
Однако ей было интересно, сколько же еще дней придется плакать по Чарльзу.
Дом в Ричмонде был полон людей, пришедших выразить свои соболезнования. Почти все газетчики были в полном составе. Телевизионные камеры и репортеры были расставлены возле дома и на кладбище. Пятеро погибших превратились в героев – людей, которые в поисках правды доблестно пали за честь своей страны.
Рейчел чувствовала себя в ужасно идиотском положении. Она стояла на лужайке перед домом, обнимая одной рукой Доминика, а другой – Сару. Юлия стояла возле Доминика.
– Смотри в камеру, – сказала ей Юлия сквозь зубы.
Рейчел вспомнила дом, стоявший в нескольких улицах отсюда. В тот раз это была Антея… «Бедная женщина», – подумала Рейчел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156