– Думаю, тебе пора поговорить с Чарльзом, – сказала она Уильяму. – Нужно предостеречь его от опасностей… Многие девочки, что звонят ему, отнюдь не блещут скромностью поведения.
Уильям встревожился.
– Наверняка он наберется всего этого в школе без нашей помощи, – ответил он. – У меня было именно так.
– Да, в тебе я не сомневаюсь, – в ее тоне звучало горькое осуждение, которого Уильям прежде не слышал.
– Хорошо, хорошо, – поспешно согласился он. Полагая, что оттягивать этот разговор не имеет смысла, Уильям предложил Чарльзу вместе сходить на футбол. Сын согласился не только из вежливости, но из-за того, что хотел поднять вопрос о карманных деньгах. Футбольные матчи он ненавидел. Он презирал отца за то, что тот кричал и свистел вместе с толпой, а в конце матча, вытянувшись в струнку и со слезами на глазах, пел «Боже, храни королеву».
– Старый, глупый дурак, – бормотал он про себя.
Домой они возвращались молча. Именно тогда Уильям сказал Чарльзу, что секс – не то, что преподносится в розовой упаковке. Сын согласился и попросил прибавить десять шиллингов в неделю на карманные расходы. Уильяму стало легко от мысли, что теперь можно радостно сообщить Юлии об исполнении отцовского долга и доложить о безропотном согласии Чарльза, который тем временем пожалел о том, что не попросил прибавку в пятнадцать шиллингов. В тот вечер они оба вернулись домой довольные собой.
Годы, которые Чарльз провел в классической средней школе, были самыми счастливыми в жизни Юлии. У сына все получалось так, как она хотела, с дочерью проблем вообще не существовало, а Уильям продолжал процветать. Когда Чарльзу исполнилось пятнадцать лет, они перебрались в особняк, расположенный в более респектабельном районе. В доме было три спальни, так что у Элизабет появилась своя комната вместо угла в столовой их прежнего домика. Претензии Юлии становились все большими, так как она расширила круг своих знакомых, куда входили, в основном, родители друзей Чарльза. Среди подруг она по-прежнему отдавала предпочтение Руфи. Обе наслаждались обществом друг друга, тогда как в то же время оставались яростными соперницами. Муня у Руфи был безупречен – просто само совершенство. И мать прочила ему карьеру управляющего транснационального банка. Юлия видела своего сына звездой первой величины на литературном небосводе Лондона. Он заимеет роскошный дом, где она будет устраивать для него блистательные приемы. Она всегда вспоминала библиотеку в ее старой школе со стаканами хереса. Уильям тем временем стал таким уважаемым представителем делового мира и так хорошо вел свои финансовые дела, что они получили открытку с собственноручной подписью управляющего банка. Она заняла почетное место на камине, а Юлия никогда не забывала упоминать о столь значительном событии их биографии всякому приходившему в дом гостю.
Все праздники или семейные торжества означали сборища родственников Юлии в одном из домов их клана. Чарльза они утомляли до смерти, особенно – дядя Макс.
– Уже пробовал девочку? – хрипло интересовался он, тяжело ударяя Чарльза по спине. – Она должна быть веселой и не ломакой. Вот то, что надо.
От одного взгляда на этого человека Чарльзу становилось не по себе, и он съеживался от страха. Чем старше становился Макс, тем больше он толстел и балагурил. Его жена выглядела грустной и несчастной, а дети – нервно дергались и проваливались на экзаменах. Как раз перед тем, как Чарльзу сдавать экзамен по программе средней школы на повышенном уровне (после шестого класса), он заметил матери:
– Ты всех наших так хорошо знаешь, когда они собираются вместе, совсем как в семье Муни. У них тоже подобные сборища. Даже есть дядя, типа нашего Макса. И те и другие любят золотые украшения. Мама, в нас течет еврейская кровь?
Юлия очень строго на него посмотрела и ответила:
– Может, где-то у далеких предков, но мы – валлийцы, жители Уэльса.
Тема осталась закрытой на долгие годы.
Глава 11
К тому времени как тетя Эмили и тетя Беа подъехали вместе с Рейчел к воротам школы, было уже шесть часов. Темнело, и контуры старого грандиозного строения в стиле королевы Виктории неясно вырисовывались перед ними в вечернем полумраке. Рейчел испытывала бурную радость с оттенком страха. Она приготовилась к интернату, прочитав все книги по предметам, которые можно было только достать. Ее любимой была книга с названием «Школьная озорница», полная ночных пирушек и веселых проказ. Все девочки состояли в интимной дружбе – отношениях, совершенно неизвестных в замкнутом мире Рейчел.
Тетя Эмили часами рассказывала, на что это будет похоже. Все эти рассказы сплетали в себе чистой воды вымысел и стечение разных обстоятельств, поскольку тетя Эмили никогда не бывала в школе-интернате. Единственным реальным впечатлением был визит в школу, когда они с Беа привозили Рейчел на собеседование.
– Спальни были чудесными, правда, дорогая? – сказала она Рейчел.
– У меня будет много подруг, да?
– Разумеется, – ответила тетушка Эмили, занимавшаяся пришиванием бирок с инициалами к новой одежде Рейчел.
Девочке нравился ворох новенькой одежды. Она проводила уйму времени перед зеркалом, примеряя галстук и разглядывая девочку с длинными, густыми и блестящими волосами, большими серьезными карими глазами и крупным ртом. На нее смотрело важное отражение. Она вдруг ощутила внезапный крен в плавном и размеренном течении своей жизни. Все изменялось безвозвратно и навсегда. Теплый уютный кокон, окружавший ее до сих пор, вдруг нарушился, и она ощутила неуютный холод беззащитности. Она побежала разыскивать тетушку Эмили и, бросившись ей в объятия, расплакалась. – Я не хочу расставаться с тобой. Тетя Эмили тут же начала всхлипывать. – Но это же ненадолго. Половина семестра – несколько недель разлуки. Я буду писать тебе каждый день.
Они с рыданиями повисли друг на друге, поднявшись на ступеньки пансиона Святой Анны. Беа решила положить конец всем сантиментам.
– Пошли, – сурово приказала она Эмили. – Рейчел, тебе пора. Сейчас подадут ужин. Не опаздывай.
Увидев, какой был жалкий и одинокий у ребенка вид, она успокоила девочку:
– Все будет хорошо, Рейчел. Поверь мне. Как только ты устроишься и заведешь подруг, тебе не захочется возвращаться домой.
– Я хочу домой сейчас, – плакала Рейчел. Тетушка Беа крепко прижала ее к себе и пообещала:
– Приеду проведать тебя через две недели. Они медленно отъехали к воротам. Всю дорогу домой женщины молчали. Рейчел так много значила в жизни обеих, что вызванный ее отсутствием пробел будет трудно восполнить до тех пор, пока девочка не вернется.
– Думаю, надо сказать ей, как она к нам попала, – заметила Эмили. – У остальных детей почти у всех есть отцы и нормальные семьи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156