– Ваш брат Лерой возвращается с Ямайки. Домой. Он будет жить с нами.
Наверное, в ту ночь я должна была увидеть прекрасный сон: как меня награждают венцом королевы, победительницы конкурса «Девушка года». Но приснилось мне совсем другое: как будто мы приехали в аэропорт встречать Лероя… а из самолета выскакивает настоящий черт с рогами.
ЛОНДОН, 1993
Мне никогда не забыть первого появления Эми Ла Мар на подиуме. Финал конкурса на звание девушки года проходил в лондонском отеле «Хилтон» – в большом зале с окнами на Гайд-парк. Конкурс организовывало мое родное агентство «Этуаль», и меня пригласили в жюри. Минут десять понадобилось, чтобы пробиться через толпу в холл, где уже поджидали телевизионщики.
– Эй, Лебедь, как дела? – крикнул один репортер.
– Спасибо, отлично. А как ты, Джой? – Некоторых журналистов я знаю по имени, и всегда бывает приятно увидеть в толпе знакомые лица.
– С возвращением на родину, Лебедь! – А вот этого вижу впервые. – Почему бы тебе не остаться у нас насовсем?
Провокационный вопрос. Все знают, что в Америке модели зарабатывают гораздо больше, чем в Англии. Но я патриотка, и не стану лишний раз напоминать об этом.
– Когда-нибудь, может, и останусь. – Будем надеяться, мой ответ не прозвучал слишком уклончиво.
– С мамой-папой повидаешься?
Еще один каверзный вопрос, хотя никто и не подозревает, как тяжко мне на него отвечать. Сослаться на нехватку времени – какая же я после этого любящая дочь? Но и правду сказать не могу. После появления Гарри мне стало трудно встречаться и разговаривать с родителями. Они так и не оправились после гибели Венеции и по-прежнему живут прошлым, а в возвращение Гарри уже не верят. Каждый раз, когда мы видимся, мне страшно хочется рассказать им, что он жив. Но это невозможно. Я дала Гарри слово. Он не хочет возвращаться домой, пока с него не сняты подозрения. К тому же я понятия не имею, где он сейчас находится. В нашу последнюю встречу, когда я передала ему деньги и мы попали в кадр Демону, он обещал вскоре связаться со мной, но за все эти годы так ни разу и не объявился. Я уже сама начала беспокоиться. А встречи с родителями превратились для меня в настоящий кошмар. Не потому, что я не рада их видеть. Просто они уверены, что только я у них и осталась; они отчаянно цепляются за меня, как за последнюю надежду…И это невыносимо. Вот почему я стараюсь пореже выезжать из Нью-Йорка. Так спокойнее. Я ненавижу лгать. Раньше мне приходилось лгать родителям, что я ничего не знаю про Гарри, а теперь, когда они говорят о нем, как о покойном, я тоже чувствую болезненные уколы сомнений: а вдруг это правда? И снова приходится притворяться, – мол, все в порядке, конечно, он жив. Мучительные мысли – особенно если они приходят в голову, когда надо улыбаться журналистам и казаться беззаботной.
Зал был уже полон. Агентство «Этуаль» не упускало случая организовать для своих клиентов настоящий праздник. Все здесь: модельеры, визажисты, пресса, фотографы, редакторы журналов мод, покупатели и, разумеется, – полный набор моделей от «Этуаль». Посреди зала – огромный подиум, нестройный гул голосов перекрывается бухающим ритмом диско: шоу еще не началось, но праздник уже в разгаре.
Луч прожектора поймал меня и провожал до самого судейского столика. Фотографы вокруг подиума неистовствовали. Я послала им воздушные поцелуи и своей «мыльницей» тоже сделала несколько снимков – это всегда вызывает у них особенный восторг. Меня, как почетного члена жюри, усадили в центре длинного судейского стола, прямо возле подиума, рядом со знаменитым дизайнером причесок, – у него салоны и в Лондоне, и в Лос-Анджелесе, и в Сиднее. Мы не раз работали вместе. А с другой стороны расположился Чарли Лобьянко, президент агентства «Этуаль».
Я всегда восхищалась Чарли. Перед его итальянским заразительным обаянием просто невозможно устоять. Особенно подкупает нескрываемый восторг, с которым он относится к женщинам. В женском обществе он – как мальчик в кондитерской лавке. Бегает, суетится – кого-то обнимет, что-то шепнет, поцелует. Чуть ли не мурлыкает… Но ни капли фальшивой лести прожженных ловеласов. Чарли любит женщин искренне. Он полная противоположность пресным английским мальчикам, среди которых я выросла. Чарли – это сплошные эмоции. Не раз я видела, как он плачет и не стыдится слез, – и это тоже восхищает меня в нем. Нет, он вовсе не размазня, просто не умеет фальшивить. Родители у него тоже люди интересные: мать из аристократической итальянской семьи, она росла и воспитывалась на роскошной вилле на озере Комо. От нее Чарли унаследовал безупречные манеры и превосходный вкус. А вот отец у него – темная личность, итало-американский мафиози из Нью-Джерси, про которого достоверно известно только то, что лет сорок назад он соблазнил мать Чарли и уговорил ее бежать вместе с ним. Чарли рассказывает эту историю каждый раз по-новому, и за подробности я не ручаюсь, но думаю, именно папаше он обязан некоторой ветреностью своей натуры, которая, впрочем, только добавляет ему привлекательности. До меня часто доходят сплетни о его шашнях с молоденькими моделями, но я предпочитаю к ним не прислушиваться.
На этот раз он выбрал для себя образ маленького шалуна.
– Лебедь, ангелочек, не могу поцеловать тебя – подцепил где-то простуду. Как я скучаю по мамочке! В детстве, когда я болел, она готовила мне фантастические микстуры.
– Бедненький Чарли… Но что же там было намешано? Может, в «Хилтоне» найдут что-нибудь подходящее?
– Уже нашли, – хихикнул Чарли и глотнул виски. – Правда, они забыли добавить меда с лимоном. Но ты же меня знаешь: вот появятся девочки, и мне сразу станет лучше.
Я представила себе, что сейчас творится за кулисами: кто-то лихорадочно подкрашиватся, кто-то расчесывает волосы после бигудей, остальные в нервном ожидании бесцельно расхаживают взад-вперед. Бедные девочки. В последние минуты перед шоу даже профессиональные модели нервничают, а тут – вообще первый в жизни выход на подиум. Мне в этом смысле повезло – никаких конкурсов, никаких финалов. Вилли О'Брайен сразу взял меня в оборот и увез в Париж. Через четыре месяца я уже красовалась на обложке французского издания «Вог», а Чарли Лобьянко готовился к моему прибытию в Нью-Йорке. Двенадцать девушек, которые сейчас предстанут перед строгим жюри, отобраны из нескольких сотен участниц конкурса, откликнувшихся на объявление агентства «Этуаль» в журнале «Мне семнадцать». Финал конкурса «Девушка года» снимает телевидение, о нем напишут газеты, – хороший шанс для начала карьеры. Победительница поедет на международный финал в Нью-Йорк, но что станется с остальными?
– В этом году подобрались замечательные девушки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95