И агенты тоже белые, и потому никогда не пошлют им черную модель. Но если черных девушек не будут даже посылать на просмотры, как тогда они вообще смогут получить работу?
В конце концов она поняла: надо открывать собственное агентство. Предприятие «Барбара Харпер менеджмент» было открыто на деньги белых, и все агенты в офисе Барбары в южном конце Кэнел-стрит тоже были белые. Барбара объявила настоящий крестовый поход против засилья белых в мире моды, которые расистами себя, конечно, не считали, но зато на каждом шагу поступали как расисты. Власть была в их руках, и Барбара видела свою задачу в том, чтобы открыть им глаза на существующее неравенство.
Карл Сассун, знаменитый нью-йоркский дизайнер, работал на пару с Келвином Кляйном. Барбара на ходу сняла плащ, торопливо глотнула кофе и взяла трубку.
– Привет, Барбара. У меня для тебя работа. Мне нужна темнокожая девушка экстра-класса.
Барбара стиснула зубы, стараясь не выдать своего раздражения.
– Приятно слышать, Карл. Спасибо, что позвонил именно мне. Может, удастся что-нибудь для тебя сделать.
– Может? Но, Барбара, ведь ты же… В конце концов, ведь ты же сама черная.
Вот оно – то самое. У нее обыкновенное агентство фотомоделей. Обыкновенное! Такое же, как у других. Она работает и с черными, и с белыми девушками. Но сама она черная, и потому все считают, что ее агентство исключительно для черных моделей.
– Хорошо, Карл, конечно, я найду то, что тебе надо… – Она выдержала паузу и с расстановкой проговорила в трубку: – Но ты хоть понимаешь, что только что сказал?
– А что?
– Ты сказал: найди мне темнокожую девушку.
– Ну.
– Сколько всего моделей будет участвовать в вашем показе?
– Точно не знаю. Ну, тридцать три, тридцать пять.
– Но почему только одна черная? Почему ты не попросил меня найти несколько цветных девушек? Почему только одну? Вот что. Слушай: я пошлю к тебе моих лучших черных девочек и еще несколько белых. Что ты на это скажешь?
– Конечно, конечно, Барбара, поверь, мне нравятся черные девушки, ты же знаешь. Я ничего не имею против черных девушек. Я одно время много работал с одной черной девушкой. Мы даже с ней однажды вместе обедали. Она прелестное создание… У моей дочери в классе много черных детей, она часто приводит их к нам домой…
– Пока, Карл. Скоро перезвоню.
Барбара положила трубку. «Мы даже с ней однажды вместе обедали, прелестное создание!» Ну спасибо! Ему нужна всего одна черная девушка, а у Барбары их много. Много! Но все равно сдвиги есть. Пять лет назад в среднем нью-йоркском агентстве вообще не было черных моделей, да и в крупных-то их можно было по пальцам пересчитать. А белых – тысячи. Нет, сейчас дело сдвинулось с мертвой точки, по крайней мере в Америке. В Лондоне, конечно, все по-прежнему: «У нас вы ничего не заработаете. Хотите работу – поезжайте в Нью-Йорк». В европейских агентствах черных моделей по-прежнему единицы, и что самое плохое – никто и не собирается ничего менять. В Европе даже с показами коллекций трудности. Барбаре всегда с трудом удается пристраивать своих черных подопечных на европейские показы. На летнюю одежду еще туда-сюда: все предпочитают брать черных только на показ летних моделей. Как будто зимой черные ходят голые.
– Барбара, Лиззи Мэйхью на второй линии…
Барбара взяла трубку.
– Привет, Лиззи.
– Барбара, как дела? Послушай, мне нужна та твоя девушка, Трина, на рекламу вин, помнишь, мы говорили.
– У тебя хороший вкус, Лиззи. – Трина – потрясающей красоты цветная новенькая. Барбара работала с ней всего полгода.
– Мы ей заплатим тысячу двести долларов.
– Нет, нет и нет! – От возмущения Барбара даже на мгновение потеряла дар речи. – Ты же знаешь наши ставки – две с половиной тысячи.
– Но только не для этой девушки.
– Это почему?
– Ну, – Лиззи на другом конце провода подыскивала слова. – Это, так сказать, несколько иной случай.
– Лиззи, извини, но моя девушка будет работать только за две с половиной тысячи. Если тебя это не устраивает, боюсь, ничего у нас не выйдет.
– Погоди, Барбара. Я согласна. Я дам ей две с половиной. Только не говори никому, что она получит больше, чем другие черные модели.
– Не волнуйся. Кроме нее, в этом проекте никого из моих не будет.
Ну почему, почему так все устроено, размышляла Барбара. Моя девушка нужна Лиззи для рекламного проекта, который предназначен для всего черного населения Америки; Лиззи хочет использовать ее фотографии, но не хочет платить за них деньги. Какой-то порочный круг. Она старается бороться за права черных девушек, но они зачастую предпочитают пойти к белому агенту. Они считают, что тот сможет лучше отстоять их интересы, потому что у него больше возможностей. А на самом деле большинство белых агентов заботятся в первую очередь о белых девушках.
– Барбара, не забудь, сегодня в одиннадцать у тебя просмотр новых девушек.
Как же она может об этом забыть? Одна из них, кстати, прилетела из Лондона. Грейс Браун из лондонского отделения «Этуаль», женщина, которую Барбара бесконечно уважала, лично позвонила ей насчет Эми Ла Мар, победительницы конкурса «Девушка года». Эми прилетела в Нью-Йорк на финал в отеле «Плаза». Барбара прошла в свой кабинет, села за стол и на минутку задумалась. Двери в кабинете были стеклянные. Она смотрела на девушек, которые сидели в приемной. Обе темнокожие и очень красивые. Одна крашенная в платиновый цвет, коротко стриженная; у другой длинные золотистые косички сплетены в тугой жгут. В свое время Барбара тоже носила такую прическу – много маленьких косичек, сплетенных в одну большую. Голосов девушек она не слышала, и потому не могла определить, которая из них англичанка. Наверное, та, что с косичками, решила Барбара.
И ошиблась.
Она делила цветных девушек на два типа. Одни – самоуверенные и напористые, «знающие, что почем», которые, кажется, ничего не боятся, поскольку их воспитывали с сознанием того, что они красавицы и могут гордиться собой, а если кто говорит обратное – наплевать и не слушать. Но в глубине души такие девушки очень ранимы и неуверены.
Девушки другого типа мудрее, что ли. Они понимают, что более выигрышная манера поведения – это застенчивость, скромность, изящество. Барбара, как никто, знала, что скромности и застенчивости цветных девушек учит сама жизнь. Они выросли с сознанием своей принадлежности к меньшинству и потому, дабы чего-то добиться в жизни, должны всегда угождать и нравиться.
Строго говоря, это верно вообще для всех моделей – и черных, и белых, поскольку судьбу модели всегда решает кто-то другой – клиент, агент, редактор модного журнала. Но у черной модели еще и дополнительная сложность – цвет кожи. И поэтому Барбара всегда очень хорошо чувствовала скрытое напряжение в душе своих цветных подопечных.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95
В конце концов она поняла: надо открывать собственное агентство. Предприятие «Барбара Харпер менеджмент» было открыто на деньги белых, и все агенты в офисе Барбары в южном конце Кэнел-стрит тоже были белые. Барбара объявила настоящий крестовый поход против засилья белых в мире моды, которые расистами себя, конечно, не считали, но зато на каждом шагу поступали как расисты. Власть была в их руках, и Барбара видела свою задачу в том, чтобы открыть им глаза на существующее неравенство.
Карл Сассун, знаменитый нью-йоркский дизайнер, работал на пару с Келвином Кляйном. Барбара на ходу сняла плащ, торопливо глотнула кофе и взяла трубку.
– Привет, Барбара. У меня для тебя работа. Мне нужна темнокожая девушка экстра-класса.
Барбара стиснула зубы, стараясь не выдать своего раздражения.
– Приятно слышать, Карл. Спасибо, что позвонил именно мне. Может, удастся что-нибудь для тебя сделать.
– Может? Но, Барбара, ведь ты же… В конце концов, ведь ты же сама черная.
Вот оно – то самое. У нее обыкновенное агентство фотомоделей. Обыкновенное! Такое же, как у других. Она работает и с черными, и с белыми девушками. Но сама она черная, и потому все считают, что ее агентство исключительно для черных моделей.
– Хорошо, Карл, конечно, я найду то, что тебе надо… – Она выдержала паузу и с расстановкой проговорила в трубку: – Но ты хоть понимаешь, что только что сказал?
– А что?
– Ты сказал: найди мне темнокожую девушку.
– Ну.
– Сколько всего моделей будет участвовать в вашем показе?
– Точно не знаю. Ну, тридцать три, тридцать пять.
– Но почему только одна черная? Почему ты не попросил меня найти несколько цветных девушек? Почему только одну? Вот что. Слушай: я пошлю к тебе моих лучших черных девочек и еще несколько белых. Что ты на это скажешь?
– Конечно, конечно, Барбара, поверь, мне нравятся черные девушки, ты же знаешь. Я ничего не имею против черных девушек. Я одно время много работал с одной черной девушкой. Мы даже с ней однажды вместе обедали. Она прелестное создание… У моей дочери в классе много черных детей, она часто приводит их к нам домой…
– Пока, Карл. Скоро перезвоню.
Барбара положила трубку. «Мы даже с ней однажды вместе обедали, прелестное создание!» Ну спасибо! Ему нужна всего одна черная девушка, а у Барбары их много. Много! Но все равно сдвиги есть. Пять лет назад в среднем нью-йоркском агентстве вообще не было черных моделей, да и в крупных-то их можно было по пальцам пересчитать. А белых – тысячи. Нет, сейчас дело сдвинулось с мертвой точки, по крайней мере в Америке. В Лондоне, конечно, все по-прежнему: «У нас вы ничего не заработаете. Хотите работу – поезжайте в Нью-Йорк». В европейских агентствах черных моделей по-прежнему единицы, и что самое плохое – никто и не собирается ничего менять. В Европе даже с показами коллекций трудности. Барбаре всегда с трудом удается пристраивать своих черных подопечных на европейские показы. На летнюю одежду еще туда-сюда: все предпочитают брать черных только на показ летних моделей. Как будто зимой черные ходят голые.
– Барбара, Лиззи Мэйхью на второй линии…
Барбара взяла трубку.
– Привет, Лиззи.
– Барбара, как дела? Послушай, мне нужна та твоя девушка, Трина, на рекламу вин, помнишь, мы говорили.
– У тебя хороший вкус, Лиззи. – Трина – потрясающей красоты цветная новенькая. Барбара работала с ней всего полгода.
– Мы ей заплатим тысячу двести долларов.
– Нет, нет и нет! – От возмущения Барбара даже на мгновение потеряла дар речи. – Ты же знаешь наши ставки – две с половиной тысячи.
– Но только не для этой девушки.
– Это почему?
– Ну, – Лиззи на другом конце провода подыскивала слова. – Это, так сказать, несколько иной случай.
– Лиззи, извини, но моя девушка будет работать только за две с половиной тысячи. Если тебя это не устраивает, боюсь, ничего у нас не выйдет.
– Погоди, Барбара. Я согласна. Я дам ей две с половиной. Только не говори никому, что она получит больше, чем другие черные модели.
– Не волнуйся. Кроме нее, в этом проекте никого из моих не будет.
Ну почему, почему так все устроено, размышляла Барбара. Моя девушка нужна Лиззи для рекламного проекта, который предназначен для всего черного населения Америки; Лиззи хочет использовать ее фотографии, но не хочет платить за них деньги. Какой-то порочный круг. Она старается бороться за права черных девушек, но они зачастую предпочитают пойти к белому агенту. Они считают, что тот сможет лучше отстоять их интересы, потому что у него больше возможностей. А на самом деле большинство белых агентов заботятся в первую очередь о белых девушках.
– Барбара, не забудь, сегодня в одиннадцать у тебя просмотр новых девушек.
Как же она может об этом забыть? Одна из них, кстати, прилетела из Лондона. Грейс Браун из лондонского отделения «Этуаль», женщина, которую Барбара бесконечно уважала, лично позвонила ей насчет Эми Ла Мар, победительницы конкурса «Девушка года». Эми прилетела в Нью-Йорк на финал в отеле «Плаза». Барбара прошла в свой кабинет, села за стол и на минутку задумалась. Двери в кабинете были стеклянные. Она смотрела на девушек, которые сидели в приемной. Обе темнокожие и очень красивые. Одна крашенная в платиновый цвет, коротко стриженная; у другой длинные золотистые косички сплетены в тугой жгут. В свое время Барбара тоже носила такую прическу – много маленьких косичек, сплетенных в одну большую. Голосов девушек она не слышала, и потому не могла определить, которая из них англичанка. Наверное, та, что с косичками, решила Барбара.
И ошиблась.
Она делила цветных девушек на два типа. Одни – самоуверенные и напористые, «знающие, что почем», которые, кажется, ничего не боятся, поскольку их воспитывали с сознанием того, что они красавицы и могут гордиться собой, а если кто говорит обратное – наплевать и не слушать. Но в глубине души такие девушки очень ранимы и неуверены.
Девушки другого типа мудрее, что ли. Они понимают, что более выигрышная манера поведения – это застенчивость, скромность, изящество. Барбара, как никто, знала, что скромности и застенчивости цветных девушек учит сама жизнь. Они выросли с сознанием своей принадлежности к меньшинству и потому, дабы чего-то добиться в жизни, должны всегда угождать и нравиться.
Строго говоря, это верно вообще для всех моделей – и черных, и белых, поскольку судьбу модели всегда решает кто-то другой – клиент, агент, редактор модного журнала. Но у черной модели еще и дополнительная сложность – цвет кожи. И поэтому Барбара всегда очень хорошо чувствовала скрытое напряжение в душе своих цветных подопечных.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95