– Вчера улетела.
– Сюзанна уже уехала, – сказала в трубку Тесс.
– Простите, а вы? Что вы делаете сегодня вечером? – мгновенно сориентировался собеседник. Тесс швырнула трубку. Мужчины, мужчины, всюду мужчины. Мужские взгляды, мужские голоса. Почему они всегда преследуют ее?
Снова зазвонил телефон. На этот раз трубку взяла Джиджи.
– Кого? Марию? Грета, что отвечать? Ага. Мария уехала неделю назад. Что-что? Конечно, мне тоже нравится. Когда? О, не волнуйтесь, я найду. Эй, погоди-ка, а почему бы тебе не заехать за мной? А то мне надо немножко вздремнуть, я только что прилетела из Нью-Йорка. Отлично. Договорились. Пока.
Джиджи повесила трубку.
– Грета, ты знаешь, где клуб «Ящерица»?
– Конечно. Может, сегодня вечером мы с тобой там встретимся.
– А ты, Тесс, что делаешь сегодня вечером?
– Мне надо дождаться звонка Бобби. И я хочу лечь пораньше, у меня завтра много просмотров.
Джиджи и Грета картинно закатили глаза.
– Если позвонит мой приятель из Осло, будь добра, передай, что я его очень люблю, – попросила Грета.
– А сама небось в это время будешь трахаться с другим? – подмигнула ей Джиджи. И обе они расхохотались.
Тесс снова почувствовала себя потерянной и одинокой. Ее опять охватило тоскливое настроение, а заклинание «полезно для портфолио» перестало помогать. Шум за окнами и не думал стихать, и, похоже, все ее добродетельные планы насчет «лечь пораньше» – чистой воды утопия. Когда Джиджи и Грета ушли, она села на кровать и принялась было писать письмо родителям, но скоро убедилась, что выходит очень уж жалостливо, и они только лишний раз расстроятся. Она подняла с пола одного из огромных медведей, присланных Грете поклонниками, посадила рядом с собой и крепко обняла.
Зазвонил телефон. Тесс с опаской посмотрела на него. Очередной плейбой? После седьмого звонка она наконец сняла трубку.
– Тесс, это ты?
– Бобби! Господи, как я рада тебя слышать!
– Что случилась, малышка? Ты расстроена?
Тесс выложила ему все сразу: про самолет, про таксиста, про мужчин на улицах, про «Дарсену», про Джиджи Гарсиа… Как обычно, впав в истерику, она забывала все хорошее и потому не сказала ни слова ни о синьоре Марчелло, ни о благоприятных отзывах из «Донны».
– Ну-ну, успокойся. Милан есть Милан. Всем девушками приходится через это пройти. Это часть карьеры фотомодели. А ты еще не сталкивалась с альфонсами! Несколько лет назад одна наша девушка связалась с альфонсом и однажды застала его в постели с другой. Она застрелила его и попала в тюрьму. Но все это ерунда. Слушай, у меня хорошие новости. Фотограф, с которым я работал, закончил раньше и скоро улетает в Лондон…
– Бобби, я заклинаю тебя, не оставляй меня здесь одну сейчас, когда я только приехала…
– Успокойся и слушай. Мне светит другая работа. Художественный редактор одного журнала, некий Роберто Фабиани, предлагает мне не ассистировать, а самому сделать серию. Понимаешь? Это мой шанс. Но слушай дальше, я показал ему твою фотографию, была у меня одна, так сказать, личная, для себя. И ты ему понравилась. Речь идет о съемках кашемировой серии в «Суперстудии» через пару дней. Он собирается позвонить в агентство и заказать тебя. Прекрасное начало! Ты будешь иметь успех, и мы станем работать вместе. Чувствуешь, чем пахнет? Сегодня с Бобби Фоксом, завтра с Альдо Фаллаи.
– А кто это, Альдо Фаллаи?
– А ты не знаешь? Это местная знаменитость. Один из крупнейших итальянских фотографов. Ему даже вручили ключи от города, или что-то в этом роде. В общем, осыпали почестями. А он даже на церемонию явился, когда все уже кончилось. Короче, спи спокойно, смело отшивай дарсенских шизиков, а главное – не забудь завтра позвонить в агентство и предупредить, что скоро им позвонит Роберто. Ну пока, скоро увидимся.
Повесив трубку, Бобби, совершенно голый, отправился по лабиринтам роскошных миланских апартаментов, мимо модных черных шкафов и сияющих хромом столиков и стульев в спальню Роберто Фабиани. Ему не было нужды задаваться вопросом, правильно ли он поступает. Он прекрасно понимал, что поступает гнусно. Отец всегда говорил ему, что, судя по многим признакам, он парень слабохарактерный. И был прав. Но эта маленькая и, в общем-то, легкая гнусность позволит ему начать карьеру. Иначе не пробиться, поскольку, и он это прекрасно знает, у него нет таланта. А вот у Тесс есть. И она сможет пойти очень далеко. Он делает это не столько для себя, сколько для Тесс. Так или примерно так он мог бы объяснять себе свой поступок. И от этого ему стало бы немного легче.
Роберто лежал в постели под меховым покрывалом.
– Давай скорей, – прорычал он. – Не тяни резину. И постарайся на этот раз проявить побольше фантазии. А то ведь я могу и забыть о своем обещании позвонить в агентство насчет твоей девчонки…
На следующее утро в шесть часов зазвонил телефон.
– Не обращайте внимания, – крикнула Грета из своей комнаты. – Это мой папочка. Он каждое утро звонит из Осло. Будит меня, чтобы не опоздала на съемки. Он у меня вместо будильника.
– А мы-то здесь при чем? – простонала Джиджи. Накануне она вернулась в два часа ночи. – Он что, каждое утро будет трезвонить ни свет ни заря?
– Вам же тоже надо на работу. Это всем полезно.
Грета рассуждала, безусловно, верно в отношении Тесс и абсолютно ошибочно в отношении Джиджи. Джиджи могла, конечно, поносить миланские ночные клубы и говорить, что по сравнению с нью-йоркскими это просто «школьные дискотеки с допотопной музыкой», но тем не менее она каждую ночь до двух, а то и до трех часов ошивалась там. К тому же ей очень приглянулась итальянская кухня, и она усердно налегала на спагетти и мороженое. Однажды в агентстве Тесс стала случайной свидетельницей того, как Симонетта пересказывала по-английски отзыв одной дамы-дизайнера о Джиджи. «Она посмотрела на нее и говорит: послушай, Симонетта, взгляни на нее – ведь она жирная, как свинья».
– Насколько я знаю, у нее есть хороший шанс сбросить вес – на танцплощадках и в постели, – прокомментировал кто-то рассказ Симонетты.
У Тесс в этом смысле не было причин для беспокойства – за исключением редких пятнышек на коже из-за ужасного миланского смога, она была в прекрасной форме. Тесс взяла напрокат велосипед, на котором ездила на не самые дальние съемки, и это избавило ее от неприятных поездок в метро и оскорбительных заигрываний на улицах. Кроме того, она стала носить темные очки, и теперь могла спокойно выдержать любой беспардонный взгляд.
Съемки с Бобби прошли прекрасно. Когда он фотографировал, она представляла себе, что они занимаются любовью. Ей нравилось надевать мягкие кашемировые вещи, она проводила рукой по ткани, и это было приятно, словно она касалась нежной и шелковистой кожи Бобби.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95