— Твой-то, Пшеничный, лучше?!
— Он не мой.
— Ага! Покраснела!
— Ничего не «ага», просто особенность кровеносных сосудов. Ты сон слушать будешь?
— Валяй, рассказывай. Между прочим, летом за мной в деревне два взрослых курсанта ухаживали.
— А твоя мать? Она же так следит за тобой?
— Я в деревне с бабушкой жила. Она в воинской части поварихой работает. Мы с девчонками каждое воскресенье на танцы бегала. Так заметано?
— Что?
— Ну, с Пшеничным. Если гулять пригласит, скажи, что только втроем пойдем. Встречаемся у Выборгского.
— Ларусь, во-первых, он мне не звонил, во-вторых, я уже Ларке обещала…
— Ну, если тебе какой-то мальчишка и развратная Ларка дороже, то, как знаешь…
Дурацкая ситуация. Почему все на меня обижаются?
Может, мой сон имеет какое-то отношение к школе? Длинный коридор, двери, за ними какие-то люди… Тогда кто же старуха? Нет, это не школа, сон как-то связан с нашим домом…
— Ты что сегодня после школы делаешь?
— Ой, Пшеничный, напугал. Ты всегда подкрадываешься сзади.
— Ну, как идешь? Ведь сегодня праздник. «Бабье лето». Надо отметить.
— Правда. Теперь, может, всю долгую осень не будет такого солнца и таких кленовых листьев на асфальте! Только я обещала встретиться с Ларуськой у Выборгского в три. Ты не возражаешь?
— Ну что ты! Отчего нам не поторчать у всех на виду? Запросто. Хорошо еще, что ты не удосужилась притащить свою вторую подругу.
— Какую?
— Лебедёву-как-корову.
— Тебе не стыдно? У нее нормальная фигура.
— Смотря, на чей вкус.
Почему нужно о Ларке так пренебрежительно говорить? Может, он таким образом спасается от ее чар?
— Привет. Долго меня ждали? Это все мать: «Сначала сходи в булочную, а потом шляйся».
— Все ясно. Идти против власти — все равно, что писать против ветра.
— Ты, Пшеничный, мог бы и поизящней выражаться при девочках.
— Простите, ваше Высочество, это всего лишь русская народная пословица.
— Ларусь, смотри какой красоты кленовые листья.
— Когда это ты успела набрать такой букет?
— Да-а, веник что надо! Можешь присоединить еще и этот крупный экземпляр к своей коллекции.
Правильно. Раз праздник, значит должны быть и подарки. Какое редкое сочетание цветов у листа Пшеничного: коричневый с желтыми и бордовыми прожилками. Я знаю, что у меня сегодня будет три подарка, и этот самый яркий.
— Ты чего улыбаешься?
— Подумал, что этот фиговый лист надо было бы подарить не тебе, а Лебедушкиной-Подушкиной в бане прикрываться. Впрочем, ей понадобится целая шайка.
— Как тебе не стыдно?!
— Вон «шестерка» идет! Айда к Петропавловке!
— Ну-ка, девушки, поднажали! Быстрее, быстрее! Кто ж так бегает?!
— Уф, запыхалась. Думала, не успеем.
— Бегать нужно больше. А то на переменах ходите под ручку как гусыни.
— По-моему, кто-то обозвал нас толстыми глупыми птицами.
— Кто-то просто хочет вылететь из трамвая и посмотреть, не отрастут ли собственные крылышки.
— Можно, конечно, меня и выкинуть, но тогда вместе со мной вылетит и счастливый билет.
— У тебя счастливый билет?!!
— А ты веришь в счастье по билетикам?
Я так и знала. Вот он второй подарок! Пшеничный отдает мне свое счастье. Только неудобно перед Ларуськой…
— Ларусь, давай разорвем билетик попалам.
— Еще чего! Ты еще его съешь. У меня сколько раз цифры совпадали, и никогда ничего не выпадало.
— Так я и думал: Ларуся у нас человек без предрассудков. Ну, а вы, мисс, если вам выпадет счастье, отвалите мне половинку?
— Да.
— Корыстный ты человек, Пшеничный, не хорошо таким быть.
— А в тебе пламенеет дух первых комсомолок — так и рвешься кого-нибудь перевоспитывать.
— Не ссорьтесь. Хотите барбариску?
Теперь обязательно должен быть третий подарок. Я даже знаю, где мне его подарят. На пляже у Петропавловской крепости.
— Давайте пойдем по песку. Там ближе всего к воде. Можно будет даже окунуть ноги.
— Лезть в ледяную невскую воду? Слуга покорный.
— Действительно, придумала: разуваться, ноги мочить.
— Не хотите купаться — не надо. Я одна пойду. Смотрите как здорово: камни сквозь воду блестят, и отражение дворцов плывет прямо к ногам. Будто это и не Ленинград вовсе, а затонувший сказочный Китеж.
— Ты так говоришь о Ленинграде, будто этот город — твоя собственность.
— Но ведь ты здесь живешь всего год, и не можешь знать всех мест, как мы знаем.
— Кое-что я знаю.
Неужели третьего подарка не будет? Нет, предчувствие не могло меня обмануть. Еще есть время. Нужно просто об этом не думать. Не показывать судьбе своего нетерпения, и тогда все сбудется.
— Вы как хотите, а я скидываю босоножки и лезу в воду. Должна же я поблагодарить Неву за праздник.
Ой— ой-ой, какая ледяная! Прямо ноги сводит! Почему же ты, Нева, такая суровая? А знаю -это ты испытываешь меня: не выскочу в первую же секунду — значит, получу подарок…
— Интересные у тебя отношения с Невой. Это она заставляет тебя задирать юбку и демонстрировать своему любимому городу ноги?
— Дурак ты.
— Ну, раз я дурак, тогда не покажу, какую замечательную вещь я нашел среди камней.
Вот он, третий подарок. Не зря я лезла ради него в ледяную воду.
— Подумаешь, нашел. Стеклышко?
— Не-а.
— Консервную банку?
— Не-а.
— Лягушку?
— Не-а.
— Ничего у тебя нет. Просто так сжал пальцы, чтобы мы гадали.
— Есть. И я раздумываю, кто из вас более достоин такого подарка? Пожалуй, Ларуся. Она компанейская — осталась со мной на берегу.
Как! Мой подарок Ларуське?! Это же нечестно! Впрочем, почему бы и нет? Может, Ларуська ему больше нравится. Конечно, больше. Вон у нее какая коса. Как у киноактрисы.
— Эй, зачем ты полезла в глубину? Утонешь еще, спасай тебя потом.
— Спасибо не надо. Я плавать умею.
— Вылезай, я покажу тебе свою находку.
— Действительно, не валяй дурака, простудишься.
— Слушай, давай уйдем отсюда, она сразу прекратит выпендриваться.
— Не прекратит. Ты не знаешь, какая она упрямая.
— Считаю до трех: идешь смотреть, что у меня в руке, или я бросаю это в воду. РАЗ!
Сейчас они повернутся, их спины медленно уплывут вдаль. И я, закоченевшая, останусь здесь навсегда.
— ДВА!
Он отдаст ей мой третий подарок. И она так никогда и не узнает, что это не просто камушек или стекло, а подарок судьбы.
— ТРИ! БРОСАЮ!
— Подождите, я выхожу.
— Давно бы так. Смотри, ноги красные, как у вареного рака. Уф, прямо ладонь об них обмораживается.
Он сидит передо мной на корточках. Передо мной, а не перед Ларуськой. У него, оказывается, синие глаза. Я думала — серые. По радужке вьется желтая ниточка. Греет руками мне ноги. Прямо при Ларуське.
— Покажи, что ты нашел.
— Осколок старинной фаянсовой тарелки. Из нее ел комендант этой крепости.
— Разве в Петропавловке был комендант?
— Конечно. Рядом с собором что находится? Комендантский домик.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155