- Ну, и что же? Какая женщина в Лондоне не позвала бы на помощь тако-
го парня, как Питер Брум, в подобном случае? Ладно, ты должен спросить
Маргарет, и поскорее, если ты сможешь найти слова. Поучись у этого ис-
панского лорда - шаркай ногой, кланяйся и льсти, рассказывай ей всякие
басни про войну и посвящай стихи ее глазам и волосам. Питер, ты же не
дурак. Неужели я в мои годы должен учить тебя, как ухаживать за женщина-
ми!
- Может быть, сэр. Я не умею делать ничего подобного, а стихи мне
трудно читать, не то что писать. Но я могу задать вопрос и получить от-
вет...
Джон Кастелл нетерпеливо покачал головой:
- Спрашивай, если ты хочешь, но никогда не принимай ответа, если он
отрицательный. Лучше подожди и спроси еще раз...
- И если понадобится, - продолжал Питер, не замечая, что его прерва-
ли, - я могу переломать этому испанцу все его кости, как веточки.
- Ну что ж, возможно, тебе и придется это сделать прежде, чем все это
кончится. Что касается меня, то я думаю, что кости ему ломать нужно. А
ты поступай как знаешь, спрашивай как умеешь. Но спрашивай! Я хочу услы-
шать ответ до завтрашнего вечера. Однако становится поздно, а мне нужно
еще кое-что сказать тебе. Мне угрожает опасность. О моем богатстве прос-
лышали за границей, и есть немало людей, которые мечтают поживиться.
Среди них, я полагаю, и некоторые высокие персоны. Так вот, Питер, я хо-
чу закрыть свою торговлю и удалиться туда, где никто не найдет меня, - в
твой замок в Дедхэме, если ты приютишь меня там. Уже больше года прошло
с того дня, как ты заговорил со мной о Маргарет. Я собираю свои деньги в
Испании и Англии, вкладываю их небольшими суммами в надежные дела, поку-
паю драгоценности или одалживаю деньги купцам, которым я доверяю и кото-
рые не ограбят ни меня, ни моих близких. Ты хорошо работал у меня, Пи-
тер, но ты не купец, у тебя нет этого в крови. Денег у нас более чем
достаточно, я передам свое дело другим. Они продолжат его под своим име-
нем, но на паях, и, если бог позволит, святки мы будем проводить в Дед-
хэме.
В эту минуту открылась дверь, и в комнату вошел слуга, которого Кас-
телл посылал проследить за испанцем.
- Ну, что скажешь? - обратился к нему Кастелл.
Слуга поклонился и начал рассказывать:
- Я шел за сеньором, как вы приказали мне, до его дома, но он не за-
метил меня. Он живет неподалеку от Вестминстерского дворца, в том же
большом доме, где и посол де Айала. Люди, стоявшие у его дома, снимали
перед ним шляпы. Потом я приметил, что некоторые из них вошли в таверну.
Я последовал за ними, заказал себе вина и стал прислушиваться к их раз-
говорам. Испанские язык я знаю хорошо, ведь я служил пять лет в вашей
конторе в Севилье. Они обсуждали сегодняшнюю драку и говорили, что если
бы они поймали того длинноногого парня, имея в виду мастера Питера, то
расправились бы с ним, так как он опозорил их, убив своей палкой шот-
ландца, который был их начальником. Я разговорился с ними, выдав себя за
английского матроса, бывавшего не раз в Испании. Они были слишком пьяны,
чтобы задавать мне вопросы. А я спросил их о высоком сеньоре, который
вмешался в драку, перед тем как прибыл король. Они объяснили, что это
богатый сеньор, по имени д'Агвилар, но служить ему во время поста плохо,
потому что он очень строг в религии, хотя во всем другом совсем не
строг. Я сказал, что принял его за очень знатного дворянина, и тогда
один из них ответил, что я прав и в Испании нет более высокого рода, чем
род этого господина, но, к несчастью, его родословная не так уж чиста -
в его крови есть немного чернил.
- Что это значит? - спросил Питер.
- Это испанское выражение, - объяснил ему Кастелл, - оно означает,
что он незаконнорожденный и что в его венах есть кровь мавров.
- Потом я поинтересовался, что здесь делает этот господин, а солдат
ответил мне, что с этим вопросом лучше обращаться к самому господу богу
или к королеве Испании. В конце концов после еще одной кружки вина сол-
дат рассказал мне, что этот сеньор большей частью живет в Гранаде и что
если я навещу его там, то увижу немало прелестных женщин. А имя его мар-
киз Нигель. Я заметил, что это значит маркиз Никто, на что солдат заявил
мне, что я слишком любопытен и что он именно так и хотел сказать - ник-
то. Он тут же крикнул своим товарищам, что я шпион, и я решил, что пора
уходить, а то они были так пьяны, что могли изувечить меня.
- Хорошо, Томас, - сказал Кастелл. - Сегодня ты на страже? Посмотри
хорошенько, чтобы двери были на запоре и мы могли спать спокойно, не бо-
ясь испанских воров. Иди отдыхай, Питер. А я еще задержусь. Мне нужно
написать письма в Испанию, чтобы отправить с кораблем, который уходит
завтра вечером.
Когда Питер ушел, Джон Кастелл потушил все свечи, за исключением од-
ной. Со свечой в руке он прошел в небольшой зал, в котором в старые вре-
мена, когда этот дом принадлежал знатному дворянину, находилась домашняя
церковь. Здесь стоял алтарь и над ним распятие. Джон Кастелл преклонил
колено перед алтарем - даже в этот ночной час он не был уверен, что за
ним не следят чьи-нибудь глаза, - затем поднялся, проскользнул за ал-
тарь, приподнял занавес и нажал пружину, скрытую в деревянной панели.
Дверь открылась в крохотную потайную комнатку без окон, скрывавшуюся в
толщине стены. Возможно, здесь когда-то священник хранил свое облачение
или священные дары.
Сейчас в этой комнатке стоял простой дубовый стол, на нем свечи, не-
большой деревянный ящик и несколько свитков пергамента. Джон Кастелл пал
ниц перед этим столиком и начал горячо молиться отцу Аврааму. Хотя отец
и крестил его, когда он был мальчиком, Джон Кастелл остался верен своей
религии. Именно поэтому он так тревожился за свою тайну. Если это будет
обнаружено, он погибнет - его уделом и уделом его семьи будет смерть,
ибо в те времена не было более страшного преступления, чем молиться дру-
гому богу, кроме того, которому разрешала молиться святая церковь. Одна-
ко в течение многих лет он шел на этот риск, молясь так же, как молились
его предки.
Окончив молитву, Кастелл покинул свою тайную молельню, закрыл потай-
ную дверь и прошел в контору. Там он просидел до рассвета сначала за
письмом к своему другу в Севилью, а потом зашифровывая его. Он запечатал
письмо, сжег черновик, потушил свечу и подошел к окну посмотреть на вос-
ход солнца. В саду под его окном цвели бледные примулы, пели дрозды.
- Интересно, - сказал он вслух, - увижу ли я эти цветы, когда они
вновь распустятся? У меня ощущение, что петля уже затягивается на моей
шее. Я почувствовал это, когда проклятый испанец перекрестился за моим
столом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83