Пробыв там две минуты, он снова вышел на улицу. Никого не застал? С нерешительным выражением Блумквист окинул взглядом улицу. Бублански задумчиво наблюдал за его действиями.
Инспектора Бублански беспокоила мысль о том, что если Блумквист солгал про нападение на улице Лундагатан, он, скорее всего, ведет какую-то игру. А это в худшем случае могло означать, что он каким-то образом был причастен к убийству. Но если он сказал правду – а пока что у инспектора не было причин в этом сомневаться, – то в этой драме присутствует некое скрытое уравнение. Из чего следовало, что в ней участвует больше действующих лиц, чем это кажется на первый взгляд, и что тут может скрываться гораздо более сложное преступление, чем простое убийство, совершенное психически больной девушкой в припадке безумия.
Когда Блумквист стал удаляться в сторону Цинкенсдамма, Бублански его окликнул. Микаэль остановился, увидел полицейского и двинулся ему навстречу. Они сошлись внизу лестницы.
– Привет, Блумквист! Вы ищете Лисбет Саландер?
– Отнюдь нет. Я искал Мириам Ву.
– Ее нет дома. Кто-то слил средствам массовой информации, что она появилась в городе.
– Ей было что рассказать?
Бублански изучающе посмотрел на Микаэля Блумквиста и вспомнил его прозвище – Калле Блумквист!
– Пойдемте прогуляемся! – предложил Бублански. – Мне хочется выпить чашечку кофе.
В молчании миновав Хёгалидскую церковь, Бублански привел Микаэля в кафе «Лилласюстер» возле моста Лильехольмсбру, заказал двойной эспрессо с ложечкой холодного молока, а Микаэль взял порцию кофе с молоком. Они устроились в зале для курящих.
– Давно мне не попадалось такого муторного дела, – сказал Бублански. – До какой степени я могу обсуждать его с вами, не боясь завтра прочесть свои слова в «Эспрессен»?
– Я не работаю на «Эспрессен».
– Вы понимаете, что я хочу сказать.
– Бублански, я не верю, что Лисбет виновна.
– И теперь решил заняться частным расследованием на собственный страх и риск? Так вот за что вас прозвали Калле Блумквистом!
Микаэль неожиданно усмехнулся:
– А вас, я слышал, называют Констебль Бубла.
Бублански натянуто улыбнулся:
– Почему же вы думаете, что Саландер невиновна?
– Я ровно ничего не знаю о ее опекуне, но убивать Дага и Миа ей было совершенно незачем. Особенно Миа. Лисбет терпеть не может мужчин, которые ненавидят женщин, а Миа как раз собиралась прищучить целый ряд мужчин, которые пользовались услугами проституток. Лисбет должна была целиком и полностью одобрить действия Миа. У нее есть моральные правила.
– Я никак не могу составить себе о ней четкое представление. Умственно отсталая психопатка или компетентный работник, способный вести расследования?
– Лисбет не такая, как все. Она страшно асоциальна, но ум у нее в полном порядке. И более того, она, по-видимому, способнее нас с вами.
Бублански вздохнул. Микаэль Блумквист высказал то же мнение, что и Мириам Ву.
– В таком случае ее нужно отыскать. Я не могу вдаваться в детали, но у нас есть технические доказательства того, что она была на месте преступления, и она связана с орудием убийства.
Микаэль кивнул:
– Очевидно, это значит, что вы нашли на нем отпечатки ее пальцев. Но это еще не значит, что она стреляла.
Бублански кивнул:
– Драган Арманский тоже сомневается. Он слишком осторожен, чтобы высказать это вслух, но он тоже ищет доказательства ее невиновности.
– Ну а вы? Что вы думаете?
– Я полицейский. Я разыскиваю людей и потом допрашиваю. В данный момент перспективы Лисбет Саландер выглядят мрачно. Нам случалось приговаривать убийц при гораздо меньшем числе улик.
– Вы не ответили на мой вопрос.
– Я не знаю. Если она невиновна... Кто тогда, по-вашему, мог быть заинтересован в том, чтобы убить ее опекуна и двух ваших друзей?
Микаэль достал пачку сигарет и протянул ее инспектору, тот отрицательно мотнул головой. Микаэль не хотел лгать полиции, и он решил, что нужно поделиться некоторыми соображениями о человеке по имени Зала. Нужно было рассказать и о комиссаре Гуннаре Бьёрке из тайной полиции.
Но Бублански и его коллеги сами имели доступ к материалам Дага Свенссона, в которых имелась и та самая папка под названием «Зала». Все, что от них требовалось, это прочитать ее содержимое. Вместо этого они действовали точно паровой каток и передали средствам массовой информации все интимные детали частной жизни Лисбет Саландер.
У него был план действий, но он не знал еще, куда это его приведет. Он не хотел называть имя Бьёрка, пока у него не будет полной уверенности. А еще Залаченко. Его можно было связать как с Бьюрманом, так и с Дагом и Миа. Беда была в том, что Бьёрк ничего не рассказал.
– Подождите, пока я еще покопаю, а потом предложу альтернативную теорию.
– Надеюсь, что не «полицейский след».
Микаэль усмехнулся:
– Нет. Пока еще нет. А что сказала Мириам Ву?
– Примерно то же самое, что и вы. У них была любовная связь.
Бублански покосился на своего собеседника.
– Это не мое дело, – сказал Микаэль.
– Мириам Ву и Саландер были знакомы три года. Она не знала ничего о Саландер, даже о том, где та работает. В это трудно поверить. Но я думаю, что она сказала правду.
– Лисбет очень закрытый человек.
Они помолчали.
– У вас есть номер телефона Мириам Ву?
– Есть.
– Можете мне дать?
– Нет.
– Почему?
– Микаэль, это забота полиции. Незачем нам впутывать частных сыщиков с безумными теориями.
– У меня пока еще нет никаких теорий. Но я думаю, что разгадка скрыта в материалах Дага Свенссона.
– Мне кажется, вы сами можете найти Мириам Ву, если приложите некоторые усилия.
– Возможно. Но самый простой способ – это спросить у того, кто знает номер.
Бублански вздохнул. Микаэль вдруг почувствовал ужасное раздражение.
– Что же, вы считаете, что полицейские обладают особыми способностями по сравнению с теми, кого вы называете частными сыщиками? – спросил он.
– Нет, я так не считаю. Но у полицейских есть профессиональная выучка, и их работа – расследовать убийства.
– У частных лиц тоже есть выучка, – медленно произнес Микаэль. – И порой частный сыщик гораздо лучше может расследовать дело, чем настоящий полицейский.
– Это вы так думаете.
– Я это знаю. Дело Джоя Рахмана. Целая куча полицейских пять лет проспали, лежа на боку, пока Рахман, ни в чем не виноватый, сидел в тюрьме за убийство престарелой тетушки. Он так бы и оставался в тюрьме и поныне, если бы одна учительница не посвятила несколько лет жизни проведению серьезного расследования. Она не располагала теми ресурсами, которые есть у вас, но не только доказала его невиновность, но и указала на того, кто, с большой долей вероятности, мог совершить это убийство.
– В деле Рахмана речь шла о престиже.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177
Инспектора Бублански беспокоила мысль о том, что если Блумквист солгал про нападение на улице Лундагатан, он, скорее всего, ведет какую-то игру. А это в худшем случае могло означать, что он каким-то образом был причастен к убийству. Но если он сказал правду – а пока что у инспектора не было причин в этом сомневаться, – то в этой драме присутствует некое скрытое уравнение. Из чего следовало, что в ней участвует больше действующих лиц, чем это кажется на первый взгляд, и что тут может скрываться гораздо более сложное преступление, чем простое убийство, совершенное психически больной девушкой в припадке безумия.
Когда Блумквист стал удаляться в сторону Цинкенсдамма, Бублански его окликнул. Микаэль остановился, увидел полицейского и двинулся ему навстречу. Они сошлись внизу лестницы.
– Привет, Блумквист! Вы ищете Лисбет Саландер?
– Отнюдь нет. Я искал Мириам Ву.
– Ее нет дома. Кто-то слил средствам массовой информации, что она появилась в городе.
– Ей было что рассказать?
Бублански изучающе посмотрел на Микаэля Блумквиста и вспомнил его прозвище – Калле Блумквист!
– Пойдемте прогуляемся! – предложил Бублански. – Мне хочется выпить чашечку кофе.
В молчании миновав Хёгалидскую церковь, Бублански привел Микаэля в кафе «Лилласюстер» возле моста Лильехольмсбру, заказал двойной эспрессо с ложечкой холодного молока, а Микаэль взял порцию кофе с молоком. Они устроились в зале для курящих.
– Давно мне не попадалось такого муторного дела, – сказал Бублански. – До какой степени я могу обсуждать его с вами, не боясь завтра прочесть свои слова в «Эспрессен»?
– Я не работаю на «Эспрессен».
– Вы понимаете, что я хочу сказать.
– Бублански, я не верю, что Лисбет виновна.
– И теперь решил заняться частным расследованием на собственный страх и риск? Так вот за что вас прозвали Калле Блумквистом!
Микаэль неожиданно усмехнулся:
– А вас, я слышал, называют Констебль Бубла.
Бублански натянуто улыбнулся:
– Почему же вы думаете, что Саландер невиновна?
– Я ровно ничего не знаю о ее опекуне, но убивать Дага и Миа ей было совершенно незачем. Особенно Миа. Лисбет терпеть не может мужчин, которые ненавидят женщин, а Миа как раз собиралась прищучить целый ряд мужчин, которые пользовались услугами проституток. Лисбет должна была целиком и полностью одобрить действия Миа. У нее есть моральные правила.
– Я никак не могу составить себе о ней четкое представление. Умственно отсталая психопатка или компетентный работник, способный вести расследования?
– Лисбет не такая, как все. Она страшно асоциальна, но ум у нее в полном порядке. И более того, она, по-видимому, способнее нас с вами.
Бублански вздохнул. Микаэль Блумквист высказал то же мнение, что и Мириам Ву.
– В таком случае ее нужно отыскать. Я не могу вдаваться в детали, но у нас есть технические доказательства того, что она была на месте преступления, и она связана с орудием убийства.
Микаэль кивнул:
– Очевидно, это значит, что вы нашли на нем отпечатки ее пальцев. Но это еще не значит, что она стреляла.
Бублански кивнул:
– Драган Арманский тоже сомневается. Он слишком осторожен, чтобы высказать это вслух, но он тоже ищет доказательства ее невиновности.
– Ну а вы? Что вы думаете?
– Я полицейский. Я разыскиваю людей и потом допрашиваю. В данный момент перспективы Лисбет Саландер выглядят мрачно. Нам случалось приговаривать убийц при гораздо меньшем числе улик.
– Вы не ответили на мой вопрос.
– Я не знаю. Если она невиновна... Кто тогда, по-вашему, мог быть заинтересован в том, чтобы убить ее опекуна и двух ваших друзей?
Микаэль достал пачку сигарет и протянул ее инспектору, тот отрицательно мотнул головой. Микаэль не хотел лгать полиции, и он решил, что нужно поделиться некоторыми соображениями о человеке по имени Зала. Нужно было рассказать и о комиссаре Гуннаре Бьёрке из тайной полиции.
Но Бублански и его коллеги сами имели доступ к материалам Дага Свенссона, в которых имелась и та самая папка под названием «Зала». Все, что от них требовалось, это прочитать ее содержимое. Вместо этого они действовали точно паровой каток и передали средствам массовой информации все интимные детали частной жизни Лисбет Саландер.
У него был план действий, но он не знал еще, куда это его приведет. Он не хотел называть имя Бьёрка, пока у него не будет полной уверенности. А еще Залаченко. Его можно было связать как с Бьюрманом, так и с Дагом и Миа. Беда была в том, что Бьёрк ничего не рассказал.
– Подождите, пока я еще покопаю, а потом предложу альтернативную теорию.
– Надеюсь, что не «полицейский след».
Микаэль усмехнулся:
– Нет. Пока еще нет. А что сказала Мириам Ву?
– Примерно то же самое, что и вы. У них была любовная связь.
Бублански покосился на своего собеседника.
– Это не мое дело, – сказал Микаэль.
– Мириам Ву и Саландер были знакомы три года. Она не знала ничего о Саландер, даже о том, где та работает. В это трудно поверить. Но я думаю, что она сказала правду.
– Лисбет очень закрытый человек.
Они помолчали.
– У вас есть номер телефона Мириам Ву?
– Есть.
– Можете мне дать?
– Нет.
– Почему?
– Микаэль, это забота полиции. Незачем нам впутывать частных сыщиков с безумными теориями.
– У меня пока еще нет никаких теорий. Но я думаю, что разгадка скрыта в материалах Дага Свенссона.
– Мне кажется, вы сами можете найти Мириам Ву, если приложите некоторые усилия.
– Возможно. Но самый простой способ – это спросить у того, кто знает номер.
Бублански вздохнул. Микаэль вдруг почувствовал ужасное раздражение.
– Что же, вы считаете, что полицейские обладают особыми способностями по сравнению с теми, кого вы называете частными сыщиками? – спросил он.
– Нет, я так не считаю. Но у полицейских есть профессиональная выучка, и их работа – расследовать убийства.
– У частных лиц тоже есть выучка, – медленно произнес Микаэль. – И порой частный сыщик гораздо лучше может расследовать дело, чем настоящий полицейский.
– Это вы так думаете.
– Я это знаю. Дело Джоя Рахмана. Целая куча полицейских пять лет проспали, лежа на боку, пока Рахман, ни в чем не виноватый, сидел в тюрьме за убийство престарелой тетушки. Он так бы и оставался в тюрьме и поныне, если бы одна учительница не посвятила несколько лет жизни проведению серьезного расследования. Она не располагала теми ресурсами, которые есть у вас, но не только доказала его невиновность, но и указала на того, кто, с большой долей вероятности, мог совершить это убийство.
– В деле Рахмана речь шла о престиже.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177