Лисбет не заявила о нем в полицию. Разве захочет она, чтобы ее имя снова появилось в СМИ в связи с делом самого интимного характера, причем все детали которого через несколько часов станут достоянием общественности? Она никогда ему этого не простит! CD-диск был вещественным доказательством, и кадры записи отлично подойдут для вечерних газет!
Он немного подумал и пришел к выводу, что Лисбет сама имеет право решать, как ей поступить. Но если ему удалось отыскать ее квартиру, то рано или поздно до нее доберется и полиция. Он спрятал диск в футляр и убрал в свою сумку.
Затем он написал: «Расследование Бьёрка». Отчет 1991 года, проливавший свет на все произошедшее, был официально засекречен. В нем приводилось имя Залаченко и объяснялась роль Бьёрка, что в сочетании со списком клиентов из компьютера Дага Свенссона обрекало Бьёрка на несколько крайне неприятных часов лицом к лицу с инспектором Бублански. Благодаря переписке в той же компании оказывался и Петер Телеборьян.
Папка приведет полицию в Госсебергу... Но у него будет по крайней мере несколько часов в запасе.
Наконец он включил ноутбук и записал по пунктам все существенные факты, установленные им за прошедшие двадцать четыре часа из бесед с Бьёрком и Пальмгреном и из материалов, найденных в квартире Лисбет. На эту работу ушло около часа. Он записал этот документ на тот же CD-диск, на котором уже хранилось его собственное расследование.
Он подумал, не связаться ли с Драганом Арманским, но решил, что этого он делать не будет. У него и без того набралось достаточно мячиков, которыми только успевай жонглировать.
***
Микаэль остался в редакции «Миллениума» и закрылся в кабинете с Эрикой Бергер.
– Его зовут Залаченко, – сказал он вместо приветствия. – Он бывший советский наемный убийца из разведслужбы. Он порвал со своим начальством в семьдесят шестом году, стал перебежчиком и получил в Швеции право на жительство и жалованье от Службы безопасности. После развала Советского Союза он, подобно многим другим, целиком перешел в гангстеры и занимается трафиком секс-услуг, оружием и наркотиками.
Эрика Бергер положила на стол ручку, которую держала в руке.
– О'кей. Почему же меня не удивляет, что здесь оказался замешан КГБ?
– Не КГБ. ГРУ. Военная разведка.
– Похоже, это серьезно.
Микаэль кивнул.
– Ты считаешь, что это он убил Дага и Миа?
– Не своими руками. Он подослал другого. Рональда Нидермана, которого раскопала Малин.
– И ты можешь это доказать?
– Более или менее. Частично это мои догадки. Но Бьюрман был убит из-за того, что пытался руками Залаченко расправиться с Лисбет.
Микаэль объяснил, что он видел на записи, которая хранилась у Лисбет в письменном столе.
– Залаченко – ее папаша. Бьюрман официально работал на Службу безопасности в середине семидесятых годов и был в числе тех, на кого вышел Залаченко, когда впервые попросил политического убежища. Потом он стал адвокатом и законченным мерзавцем, оказывал услуги узкому кругу людей из Службы безопасности. Можно подумать, что внутри их ведомства существует сплоченная группа, собирающаяся время от времени в мужской бане, чтобы вместе править миром и охранять тайну Залаченко. Мне кажется, что в Службе безопасности о существовании этого человека и слыхом не слыхали. Лисбет же угрожала раскрыть эту тайну, поэтому ее засадили в детскую психиатрическую больницу.
– Не может быть!
– Может, – сказал Микаэль. – Тут произошло стечение целого ряда обстоятельств, а Лисбет не отличалась покладистым нравом ни тогда, ни теперь. Но с двенадцати лет она стала представлять угрозу для государственной безопасности.
Он вкратце изложил суть истории.
– Это еще надо переварить, – сказала Эрика. – А Даг и Миа...
– Были убиты, потому что Даг нащупал связь между Бьюрманом и Залаченко.
– И что же теперь делать? Ведь об этом следовало бы сообщить в полицию?
– Какую-то часть, но не все. На всякий случай я переписал всю важную информацию на этот диск. Лисбет начала охоту на Залаченко. Я хочу ее найти. Ничего из того, что записано на этом диске, не должно просочиться наружу.
– Микаэль, мне это не нравится. Нельзя же скрывать информацию, относящуюся к расследованию убийства.
– А мы и не будем скрывать. Я собираюсь позвонить инспектору Бублански. Но мне кажется, что Лисбет сейчас на пути к Госсеберге. Она разыскивается по подозрению в тройном убийстве, и как только мы позвоним в полицию, за ней отправится отряд вооруженных сил с охотничьими боеприпасами. Очень велик риск, что она окажет сопротивление, и тут уж может случиться что угодно.
Он замолчал и невесело усмехнулся.
– Так что в любом случае нам нужно хотя бы позаботиться о том, чтобы силы национальной безопасности не потеряли слишком много людей. Нужно, чтобы я успел первым ее найти.
Эрика Бергер посмотрела на него с сомнением.
– Я не собираюсь открывать тайны Лисбет. Пускай Бублански самостоятельно до них докапывается. А тебя я прошу оказать мне одну услугу. В этой папке находится отчет Бьёрка о расследовании девяносто первого года и часть переписки Бьёрка с Телеборьяном. Я хочу, чтобы ты сняла с этих бумаг копии и передала их инспектору Бублански или Мудиг. Я же через двадцать минут отправляюсь в Гётеборг.
– Микаэль...
– Знаю. Но в этом поединке я все время на стороне Лисбет.
Эрика Бергер сжала губы и ничего не сказала. Затем она кивнула. Микаэль направился к двери.
– Будь осторожен! – сказала ему вслед Эрика, когда за ним уже закрылась дверь.
Она подумала, что надо было поехать вместе с ним. Это было бы единственное честное решение. Но она до сих пор так и не рассказала ему о том, что собралась уходить из «Миллениума» и что все прежнее осталось позади. Взяв папку, она пошла к копировальному аппарату.
***
Почтовый ящик оказался в почтовом отделении, находившемся в торговом центре. Лисбет никогда не бывала в Гётеборге и не знала, где там что, но все же отыскала почтовое отделение и уселась в кафе, откуда почтовый ящик был хорошо виден ей сквозь узкую щель рядом с наклеенным на витрину постером, рекламирующим Шведскую кассовую службу шведской – черт побери – почты.
Ирене Нессер пользовалась более скромным макияжем, чем Лисбет Саландер. На шее у нее висело дурацкое ожерелье, и она читала «Преступление и наказание», купленное в книжной лавке соседнего квартала, – неторопливо, не забывая переворачивать страницы. Она заняла наблюдательный пост во время ланча и не знала, когда обыкновенно из ящика забирают корреспонденцию, делается ли это ежедневно или раз в две недели, успели ее уже вынуть сегодня или за ней еще придут попозже. Но это был единственный известный ей след, и она дожидалась, взяв чашку кофе с молоком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177
Он немного подумал и пришел к выводу, что Лисбет сама имеет право решать, как ей поступить. Но если ему удалось отыскать ее квартиру, то рано или поздно до нее доберется и полиция. Он спрятал диск в футляр и убрал в свою сумку.
Затем он написал: «Расследование Бьёрка». Отчет 1991 года, проливавший свет на все произошедшее, был официально засекречен. В нем приводилось имя Залаченко и объяснялась роль Бьёрка, что в сочетании со списком клиентов из компьютера Дага Свенссона обрекало Бьёрка на несколько крайне неприятных часов лицом к лицу с инспектором Бублански. Благодаря переписке в той же компании оказывался и Петер Телеборьян.
Папка приведет полицию в Госсебергу... Но у него будет по крайней мере несколько часов в запасе.
Наконец он включил ноутбук и записал по пунктам все существенные факты, установленные им за прошедшие двадцать четыре часа из бесед с Бьёрком и Пальмгреном и из материалов, найденных в квартире Лисбет. На эту работу ушло около часа. Он записал этот документ на тот же CD-диск, на котором уже хранилось его собственное расследование.
Он подумал, не связаться ли с Драганом Арманским, но решил, что этого он делать не будет. У него и без того набралось достаточно мячиков, которыми только успевай жонглировать.
***
Микаэль остался в редакции «Миллениума» и закрылся в кабинете с Эрикой Бергер.
– Его зовут Залаченко, – сказал он вместо приветствия. – Он бывший советский наемный убийца из разведслужбы. Он порвал со своим начальством в семьдесят шестом году, стал перебежчиком и получил в Швеции право на жительство и жалованье от Службы безопасности. После развала Советского Союза он, подобно многим другим, целиком перешел в гангстеры и занимается трафиком секс-услуг, оружием и наркотиками.
Эрика Бергер положила на стол ручку, которую держала в руке.
– О'кей. Почему же меня не удивляет, что здесь оказался замешан КГБ?
– Не КГБ. ГРУ. Военная разведка.
– Похоже, это серьезно.
Микаэль кивнул.
– Ты считаешь, что это он убил Дага и Миа?
– Не своими руками. Он подослал другого. Рональда Нидермана, которого раскопала Малин.
– И ты можешь это доказать?
– Более или менее. Частично это мои догадки. Но Бьюрман был убит из-за того, что пытался руками Залаченко расправиться с Лисбет.
Микаэль объяснил, что он видел на записи, которая хранилась у Лисбет в письменном столе.
– Залаченко – ее папаша. Бьюрман официально работал на Службу безопасности в середине семидесятых годов и был в числе тех, на кого вышел Залаченко, когда впервые попросил политического убежища. Потом он стал адвокатом и законченным мерзавцем, оказывал услуги узкому кругу людей из Службы безопасности. Можно подумать, что внутри их ведомства существует сплоченная группа, собирающаяся время от времени в мужской бане, чтобы вместе править миром и охранять тайну Залаченко. Мне кажется, что в Службе безопасности о существовании этого человека и слыхом не слыхали. Лисбет же угрожала раскрыть эту тайну, поэтому ее засадили в детскую психиатрическую больницу.
– Не может быть!
– Может, – сказал Микаэль. – Тут произошло стечение целого ряда обстоятельств, а Лисбет не отличалась покладистым нравом ни тогда, ни теперь. Но с двенадцати лет она стала представлять угрозу для государственной безопасности.
Он вкратце изложил суть истории.
– Это еще надо переварить, – сказала Эрика. – А Даг и Миа...
– Были убиты, потому что Даг нащупал связь между Бьюрманом и Залаченко.
– И что же теперь делать? Ведь об этом следовало бы сообщить в полицию?
– Какую-то часть, но не все. На всякий случай я переписал всю важную информацию на этот диск. Лисбет начала охоту на Залаченко. Я хочу ее найти. Ничего из того, что записано на этом диске, не должно просочиться наружу.
– Микаэль, мне это не нравится. Нельзя же скрывать информацию, относящуюся к расследованию убийства.
– А мы и не будем скрывать. Я собираюсь позвонить инспектору Бублански. Но мне кажется, что Лисбет сейчас на пути к Госсеберге. Она разыскивается по подозрению в тройном убийстве, и как только мы позвоним в полицию, за ней отправится отряд вооруженных сил с охотничьими боеприпасами. Очень велик риск, что она окажет сопротивление, и тут уж может случиться что угодно.
Он замолчал и невесело усмехнулся.
– Так что в любом случае нам нужно хотя бы позаботиться о том, чтобы силы национальной безопасности не потеряли слишком много людей. Нужно, чтобы я успел первым ее найти.
Эрика Бергер посмотрела на него с сомнением.
– Я не собираюсь открывать тайны Лисбет. Пускай Бублански самостоятельно до них докапывается. А тебя я прошу оказать мне одну услугу. В этой папке находится отчет Бьёрка о расследовании девяносто первого года и часть переписки Бьёрка с Телеборьяном. Я хочу, чтобы ты сняла с этих бумаг копии и передала их инспектору Бублански или Мудиг. Я же через двадцать минут отправляюсь в Гётеборг.
– Микаэль...
– Знаю. Но в этом поединке я все время на стороне Лисбет.
Эрика Бергер сжала губы и ничего не сказала. Затем она кивнула. Микаэль направился к двери.
– Будь осторожен! – сказала ему вслед Эрика, когда за ним уже закрылась дверь.
Она подумала, что надо было поехать вместе с ним. Это было бы единственное честное решение. Но она до сих пор так и не рассказала ему о том, что собралась уходить из «Миллениума» и что все прежнее осталось позади. Взяв папку, она пошла к копировальному аппарату.
***
Почтовый ящик оказался в почтовом отделении, находившемся в торговом центре. Лисбет никогда не бывала в Гётеборге и не знала, где там что, но все же отыскала почтовое отделение и уселась в кафе, откуда почтовый ящик был хорошо виден ей сквозь узкую щель рядом с наклеенным на витрину постером, рекламирующим Шведскую кассовую службу шведской – черт побери – почты.
Ирене Нессер пользовалась более скромным макияжем, чем Лисбет Саландер. На шее у нее висело дурацкое ожерелье, и она читала «Преступление и наказание», купленное в книжной лавке соседнего квартала, – неторопливо, не забывая переворачивать страницы. Она заняла наблюдательный пост во время ланча и не знала, когда обыкновенно из ящика забирают корреспонденцию, делается ли это ежедневно или раз в две недели, успели ее уже вынуть сегодня или за ней еще придут попозже. Но это был единственный известный ей след, и она дожидалась, взяв чашку кофе с молоком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177