Если бы ты не говорила такими загадками, это очень облегчило бы дело. Полагаю, что ты читаешь мой дневник расследований. Так что ты более или менее в курсе моих дел и соображений. Думаю, что Бьёрк что-то знает, на днях я поговорю с ним еще раз. Не иду ли я по неверному следу, разыскивая клиентов проституток?
То, что ты сказала про полицейское расследование, страшно меня удивило. Я поручу заняться этим моей сослуживице Малин. Тебе ведь тогда было лет двенадцать-тринадцать? О чем шла речь в расследовании?
Твое мнение о Телеборьяне я для себя отметил. М.
PS. Что касается Веннерстрёма, ты допустила одну ошибку. Я знал, что ты сделала, еще в Сандхамне во время рождественских праздников, но не стал расспрашивать, раз ты сама об этом не говорила. И я не собираюсь рассказывать тебе, в чем заключалась ошибка, пока мы не встретимся за чашкой кофе.
Ответ пришел через три часа.
Забудь про клиентов. Интерес представляет Зала. И один белокурый великан. Но полицейское расследование должно иметь большое значение, раз кто-то хочет его утаить. Вряд ли это объясняется случайной недоработкой.
***
Назначив на понедельник утреннее совещание с группой инспектора Бублански, прокурор Экстрём явился на него в дурном расположении духа. Более недели уже велись поиски подозреваемой, но до сих пор не дали результатов, несмотря на то что полиции было известно ее имя и у нее была приметная внешность. Настроение Экстрёма не улучшилось, когда Курт Свенссон, дежуривший в выходные, доложил о последних событиях.
– Вторжение в квартиру?
– В воскресенье вечером позвонил сосед, который заметил, что с опечатанной квартиры Бьюрмана сорвана лента. Я съездил туда с проверкой.
– И что же оказалось?
– Лента была разрезана в трех местах. Очевидно, бритвой или хозяйственным ножом. Разрезано очень аккуратно, так что не сразу заметишь.
– Ограбление? Некоторые хулиганы специализируются на покойниках...
– Нет, ограбления не было. Я обошел всю квартиру. Все ценные предметы – видео и тому подобные вещи – стоят на месте. Зато ключ от машины Бьюрмана лежал на кухонном столе на видном месте.
– Ключ от машины? – переспросил Экстрём.
– Йеркер Хольмберг в четверг побывал в квартире, беспокоился, не пропустили ли мы чего-нибудь. Среди прочего он проверял машину. Он клянется, что не оставлял на кухонном столе никакого ключа, и перед уходом он сам снова опечатал квартиру лентой.
– Но может быть, он все-таки оставил ключ на виду? Всякий может иногда допустить ошибку.
– Хольмберг этим ключом вообще не пользовался. Он пользовался дубликатом из связки Бьюрмана, которая была нами изъята.
Бублански потер подбородок:
– Так значит, это было не обычное ограбление?
– Это значит, что кто-то побывал там и рыскал по квартире. По-видимому, это произошло в промежутке между четвергом и воскресным вечером, когда сосед заметил, что лента разрезана.
– Иначе говоря, кто-то что-то искал... Йеркер?
– Там не осталось ничего, мы все уже изъяли.
– По крайней мере, насколько нам известно. Мотив убийства по-прежнему остается совершенно неясным. Мы исходили из того, что Саландер – психопатка, но даже психопату нужен какой-то мотив.
– И что же ты предлагаешь?
– Не знаю. Кто-то потратил время на то, чтобы обыскать квартиру Бьюрмана. Здесь требуется ответить на два вопроса. Первый: кто? И второй: зачем? Так что же мы упустили?
Ненадолго воцарилось молчание.
– Йеркер...
Йеркер Хольмберг безнадежно вздохнул:
– О'кей. Я отправляюсь на квартиру Бьюрмана и еще раз по ней пройдусь. С пинцетом.
***
В понедельник Лисбет Саландер проснулась в одиннадцать. Она еще с полчасика понежилась в постели, прежде чем встать, поставить кофе и принять душ. Покончив с утренним туалетом, она приготовила себе два больших бутерброда с сыром и уселась за компьютер, чтобы проверить, что новенького появилось у прокурора Экстрёма, и почитать интернет-издания различных дневных газет. Уже было заметно, что интерес к убийству в Энскеде падает. Затем она открыла папку с расследованиями Дага Свенссона и принялась внимательно читать записи его бесед с журналистом Пером-Оке Сандстрёмом, который пользовался услугами проституток, состоял на побегушках у секс-мафии и что-то знал о Зале. Кончив читать, она налила себе еще кофе, села к окну и стала обдумывать прочитанное.
К четырем часам план был готов.
Ей потребуются деньги. У нее имелись три кредитные карточки. Одна из них была выписана на Лисбет Саландер и потому практически бесполезна, вторая – на Ирене Нессер, но Лисбет старалась ею не пользоваться, так как предъявлять паспорт Ирене Нессер было рискованно, третья – на фирму «Уосп энтерпрайзис» и обслуживалась со счета, на котором лежало десять миллионов крон. По этой карточке можно было переводить деньги через Интернет, и ею мог воспользоваться любой человек, но при этом ему все же пришлось бы предъявлять удостоверение личности.
Она пошла на кухню, открыла жестянку из-под печенья и вынула из нее пачку бумажек. Наличными у нее нашлось по меньшей мере 950 крон. Кроме того, имелось еще 1800 американских долларов, залежавшихся с тех пор, как она вернулась в Швецию. Доллары можно было разменять в любом магазине «Форекс», не обнаруживая себя, и это несколько улучшало дело.
Она надела парик Ирене Нессер, оделась соответствующим образом и положила в рюкзак смену одежды и коробочку с театральным гримом. Теперь можно было покинуть Мосебакке и отправиться во вторую экспедицию. Она дошла пешком до Фолькунгагатан, оттуда до Эрстагатан и за несколько минут до закрытия зашла в магазин «Ватски». Там она купила изоляционную ленту, блок, тали и восьмиметровую хлопчатобумажную якорную веревку.
Обратно она поехала на шестьдесят шестом автобусе. На площади Медборгарплатс она увидела стоящую на остановке женщину и сперва ее не узнала, но где-то в мозгу прозвучал тревожный сигнал, и, взглянув на женщину еще раз повнимательнее, Лисбет сообразила: это была Ирена Флемстрём, кассирша из «Милтон секьюрити». Сейчас она поменяла прическу на более броскую. Когда девушка садилась в автобус, Лисбет тихонько из него вышла. Она напомнила себе, что надо быть осторожной, и непрестанно высматривала, не покажется ли еще где-то знакомое лицо. Дойдя к станции метро «Сёдра», она села на поезд, идущий в северном направлении.
***
Инспектор криминальной полиции Соня Мудиг пожала протянутую руку Эрики Бергер, которая тут же предложила ей чашечку кофе. В буфетной, куда они направились за кофе, обнаружились только рекламные кружки с символикой разных политических партий, профсоюзных организаций и предприятий.
– Сплошь посуда, полученная на различных предвыборных мероприятиях и в связи со взятыми интервью, – прокомментировала Эрика Бергер, протягивая ей кружку с логотипом LUF.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177
То, что ты сказала про полицейское расследование, страшно меня удивило. Я поручу заняться этим моей сослуживице Малин. Тебе ведь тогда было лет двенадцать-тринадцать? О чем шла речь в расследовании?
Твое мнение о Телеборьяне я для себя отметил. М.
PS. Что касается Веннерстрёма, ты допустила одну ошибку. Я знал, что ты сделала, еще в Сандхамне во время рождественских праздников, но не стал расспрашивать, раз ты сама об этом не говорила. И я не собираюсь рассказывать тебе, в чем заключалась ошибка, пока мы не встретимся за чашкой кофе.
Ответ пришел через три часа.
Забудь про клиентов. Интерес представляет Зала. И один белокурый великан. Но полицейское расследование должно иметь большое значение, раз кто-то хочет его утаить. Вряд ли это объясняется случайной недоработкой.
***
Назначив на понедельник утреннее совещание с группой инспектора Бублански, прокурор Экстрём явился на него в дурном расположении духа. Более недели уже велись поиски подозреваемой, но до сих пор не дали результатов, несмотря на то что полиции было известно ее имя и у нее была приметная внешность. Настроение Экстрёма не улучшилось, когда Курт Свенссон, дежуривший в выходные, доложил о последних событиях.
– Вторжение в квартиру?
– В воскресенье вечером позвонил сосед, который заметил, что с опечатанной квартиры Бьюрмана сорвана лента. Я съездил туда с проверкой.
– И что же оказалось?
– Лента была разрезана в трех местах. Очевидно, бритвой или хозяйственным ножом. Разрезано очень аккуратно, так что не сразу заметишь.
– Ограбление? Некоторые хулиганы специализируются на покойниках...
– Нет, ограбления не было. Я обошел всю квартиру. Все ценные предметы – видео и тому подобные вещи – стоят на месте. Зато ключ от машины Бьюрмана лежал на кухонном столе на видном месте.
– Ключ от машины? – переспросил Экстрём.
– Йеркер Хольмберг в четверг побывал в квартире, беспокоился, не пропустили ли мы чего-нибудь. Среди прочего он проверял машину. Он клянется, что не оставлял на кухонном столе никакого ключа, и перед уходом он сам снова опечатал квартиру лентой.
– Но может быть, он все-таки оставил ключ на виду? Всякий может иногда допустить ошибку.
– Хольмберг этим ключом вообще не пользовался. Он пользовался дубликатом из связки Бьюрмана, которая была нами изъята.
Бублански потер подбородок:
– Так значит, это было не обычное ограбление?
– Это значит, что кто-то побывал там и рыскал по квартире. По-видимому, это произошло в промежутке между четвергом и воскресным вечером, когда сосед заметил, что лента разрезана.
– Иначе говоря, кто-то что-то искал... Йеркер?
– Там не осталось ничего, мы все уже изъяли.
– По крайней мере, насколько нам известно. Мотив убийства по-прежнему остается совершенно неясным. Мы исходили из того, что Саландер – психопатка, но даже психопату нужен какой-то мотив.
– И что же ты предлагаешь?
– Не знаю. Кто-то потратил время на то, чтобы обыскать квартиру Бьюрмана. Здесь требуется ответить на два вопроса. Первый: кто? И второй: зачем? Так что же мы упустили?
Ненадолго воцарилось молчание.
– Йеркер...
Йеркер Хольмберг безнадежно вздохнул:
– О'кей. Я отправляюсь на квартиру Бьюрмана и еще раз по ней пройдусь. С пинцетом.
***
В понедельник Лисбет Саландер проснулась в одиннадцать. Она еще с полчасика понежилась в постели, прежде чем встать, поставить кофе и принять душ. Покончив с утренним туалетом, она приготовила себе два больших бутерброда с сыром и уселась за компьютер, чтобы проверить, что новенького появилось у прокурора Экстрёма, и почитать интернет-издания различных дневных газет. Уже было заметно, что интерес к убийству в Энскеде падает. Затем она открыла папку с расследованиями Дага Свенссона и принялась внимательно читать записи его бесед с журналистом Пером-Оке Сандстрёмом, который пользовался услугами проституток, состоял на побегушках у секс-мафии и что-то знал о Зале. Кончив читать, она налила себе еще кофе, села к окну и стала обдумывать прочитанное.
К четырем часам план был готов.
Ей потребуются деньги. У нее имелись три кредитные карточки. Одна из них была выписана на Лисбет Саландер и потому практически бесполезна, вторая – на Ирене Нессер, но Лисбет старалась ею не пользоваться, так как предъявлять паспорт Ирене Нессер было рискованно, третья – на фирму «Уосп энтерпрайзис» и обслуживалась со счета, на котором лежало десять миллионов крон. По этой карточке можно было переводить деньги через Интернет, и ею мог воспользоваться любой человек, но при этом ему все же пришлось бы предъявлять удостоверение личности.
Она пошла на кухню, открыла жестянку из-под печенья и вынула из нее пачку бумажек. Наличными у нее нашлось по меньшей мере 950 крон. Кроме того, имелось еще 1800 американских долларов, залежавшихся с тех пор, как она вернулась в Швецию. Доллары можно было разменять в любом магазине «Форекс», не обнаруживая себя, и это несколько улучшало дело.
Она надела парик Ирене Нессер, оделась соответствующим образом и положила в рюкзак смену одежды и коробочку с театральным гримом. Теперь можно было покинуть Мосебакке и отправиться во вторую экспедицию. Она дошла пешком до Фолькунгагатан, оттуда до Эрстагатан и за несколько минут до закрытия зашла в магазин «Ватски». Там она купила изоляционную ленту, блок, тали и восьмиметровую хлопчатобумажную якорную веревку.
Обратно она поехала на шестьдесят шестом автобусе. На площади Медборгарплатс она увидела стоящую на остановке женщину и сперва ее не узнала, но где-то в мозгу прозвучал тревожный сигнал, и, взглянув на женщину еще раз повнимательнее, Лисбет сообразила: это была Ирена Флемстрём, кассирша из «Милтон секьюрити». Сейчас она поменяла прическу на более броскую. Когда девушка садилась в автобус, Лисбет тихонько из него вышла. Она напомнила себе, что надо быть осторожной, и непрестанно высматривала, не покажется ли еще где-то знакомое лицо. Дойдя к станции метро «Сёдра», она села на поезд, идущий в северном направлении.
***
Инспектор криминальной полиции Соня Мудиг пожала протянутую руку Эрики Бергер, которая тут же предложила ей чашечку кофе. В буфетной, куда они направились за кофе, обнаружились только рекламные кружки с символикой разных политических партий, профсоюзных организаций и предприятий.
– Сплошь посуда, полученная на различных предвыборных мероприятиях и в связи со взятыми интервью, – прокомментировала Эрика Бергер, протягивая ей кружку с логотипом LUF.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177