.. А уж если затеяли что -
"ТТ" пригодится. И тогда, не раздумывая, разрядит он обойму и в
сестру родную, мразь эту, теперь уже все равно...
В дверь позвонил, как условились: два длинных, два
коротких.
Мавра открыла незамедлительно.
- Миша, караул... - прошептала, безумно на него взирая. -
Кончился он, сука, зараза, теперь хлопот... - Она закусила
костяшку кулака, болью отгоняя подступающую истерику.
- Тихо ты, - брезгливо проронил Михаил, проходя в
квартиру.
В гостиной увидел скрюченное на полу тело Фридмана с
развернутым как бы в немом крике ртом, забрызганный кровью
паркет...
На диване, уткнувшись лбом в крепко сжатые, белые от
напряжения кулаки, безучастно сидела Марина.
- Ничего... не сказал? - кашлянув, равнодушно обернулся
Михаил к Мавре.
- Сказал, уже вывез...
- Ну вы и даете, гестапо в юбках... - Михаил покачал
головой. - Совсем охренели. Идиотки! Убили слона, и теперь не
знаете, куда его закопать? Главное, сами ведь хотели "бабки"
сорвать, без дележа, а не вышло - сразу "ау, Миша"! А чего
теперь аукать? Чтобы труп вам помог закопать?.. - Он осекся,
вытащив из-за пояса пистолет: в замке входной двери что-то
заскреблось, после раздался отчетливый щелчок, и тут же в
прихожую буквально влетели трое парней: плечистые, в одинаковых
кожаных куртках, высоких, на толстой подошве кроссовках...
Михаил, мгновенно оттолкнув в их сторону Мавру, кувырком
перекатился в соседнюю комнату, рванул на себя створку окна и,
не раздумывая ни мгновения, спрыгнул с третьего этажа вниз, на
газон.
Вскочил. Боль пронзила правую лодыжку, но, скрипя зубами,
не выпуская из рук пистолет, он заставил себя побежать в
сторону машины.
В голове мелькало: почему? как? Эти трое - из мафии, не
милиция...
Сзади раздался шум двигателя приближающейся машины. Михаил
коротко оглянулся через плечо, увидел черный "додж" с желтым
номером, знакомую ему машину охраны Фридмана...
Значит, подстраховывался Валера, хотя и неудачно...
"Додж" двигался на Михаила, не тормозя и не отворачивая.
С абсолютным спокойствием, будто бы проделывал такое
каждодневно, он спустил предохранитель и, присев на колено,
пальнул из "ТТ" по передним колесам, четырежды переместив
мушку...
"Додж" повело в сторону; перевалив бордюрный камень,
машина с глухим хрустом под звон битого стекла уткнулась в
стену дома.
Не теряя ни секунды, Михаил бросился к своему "Жигуленку".
Повернул ключ в замке зажигания, и, пропищав пробуксовавшими на
месте шинами, автомобиль понесся прочь.
Через десять минут, превозмогая нервную дрожь, Аверин
звонил из телефона-автомата Дробызгалову.
- Привет, начальник! - произнес как можно беззаботнее. - У
меня классные новости: Фрюша - твой со всеми потрохами...
Детали - при встрече...
- Когда? - коротко вопросил Дробызгалов.
- Да хоть сейчас... Только машину в гараж надо
поставить...
- Подъезжай к управлению, я жду... - В голосе
оперуполномоченного звучало нескрываемое волнение.
- О, давай так... - озадачился Михаил. - Заеду за тобой,
потом воткнем тачку в бокс и - ко мне. Чуть-чуть отдохнем. День
был жуткий, стаканчик "мартини" мне бы не помешал... А тебе
как?..
- Никаких вопросов.
- Тогда через пять минут спускайся вниз, я подъеду. А, вот
что! Не забудь паспортишко мой...
- Паспорт - после дела, - отрезал Дробызгалов.
- Правильно. Но я хочу знать, врал ты или нет, когда
утверждал, будто бы там стоит немецкая виза...
- Хватит трепаться... - Дробызгалова, видимо, стал
раздражать этот слишком откровенный разговор по телефону. -
Распустил язык... Убедишься: за меня беспокоиться нечего!
Когда Михаил подъехал к управлению, опер уже стоял в
ожидании на улице.
Присев рядом на переднем сиденье, протянул Аверину
паспорт.
Михаил не торопясь изучил документ.
- Все в порядке? - Дробызгалов протянул руку. - Виза на
целый год, не хухры-мухры. "Друзья народа" помогали... Давай
сюда и выкладывай свои новости.
Со вздохом Михаил возвратил заветные корочки.
- Придем ко мне, все по порядку расскажу, - произнес он,
держа курс в направлении гаража. - Знай самое главное: дело
сделано.
- Надеюсь, - кивнул Дробызгалов.
У гаража Михаил остановился, не глуша двигатель.
- Я ворота открою... - Он вылез из-за руля. - А ты
въезжай...
Дробызгалов покорно перебрался на переднее сиденье. Когда
нос машины впритык придвинулся к стеллажу, заваленному барахлом
и запчастями, Дробызгалов, с хрустом до упора подняв рычаг
ручного тормоза, открыл дверь, намереваясь выйти из "Жигулей",
но тут же и оцепенел под черным зрачком "ТТ", смотревшим ему в
висок.
На колени оперативного уполномоченного упали наручники.
- Пристегнись к рулю, менток...
Пришлось подчиниться.
Широкая клейкая лента скотча плотно легла на рот.
- Извините, обстоятельства изменились, - процедил Михаил,
обыскивая его. - Так, ключи от машины, мой замечательный
заграничный паспорт, а ваше табельное оружие заберете со
стеллажа... Когда - не знаю, но ночевать сегодня придется
здесь. Что еще? Бумажник ваш мне не нужен, грабежом милиции не
занимаюсь... Пожалуй, все. Пока.
Из-под груды старых покрышек в углу Миша достал пакет с
валютой и ботинки с "бриллиантовыми" каблуками. Переобулся, со
смешком глядя на выпученные глаза Дробызгалова за лобовым
стеклом автомобиля. Со стеллажа снял чемодан, прикрытый от пыли
упаковочной бумагой.
Постоял в тяжком раздумье. Затем открыл дверь "Жигулей" и,
коря себя за непредусмотрительность, привязал к рулю вторую
руку опера, а шею его старым собачьим поводком прикрутил
вплотную к подголовнику кресла.
- Вот так оно понадежнее, - произнес удовлетворенно, не
принимая во внимание зверское мычание и хрюканье онемевшего
поневоле Дробызгалова. - Не бойся, смертного греха на душу не
возьму. Дня через два позвоню в ментовку твою хотя бы и из
Берлина.
Он погасил в гараже свет и запер тяжелые двери. Через пять
минут такси уносило его в аэропорт. Ощупывая нывшую от
неудачного падения ногу, Михаил размышлял, застанет ли он в
"Шереметьево-2" знакомую даму, твердо гарантировавшую места "на
посадку". В крайнем случае придется звонить ей домой. Предстоит
и звонок родственникам относительно похорон... Надо же, не
суметь даже деда похоронить, что за жизнь!
А какая впереди? Кто знает... Не исключено, что сегодня
придется ночевать в камере - ведь валюту и камни он вынужден
везти на себе и выхода - никакого...
Ладно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41