Однако в финале она отступила и теперь лежала, расслабившись, будто одна ее часть без интереса смотрела вокруг, а другая была внутри, так глубоко, что все казалось каким-то расплывшимся пятном, где единственной реальностью было терзающее ее желание и, в конце концов, боль. И тогда она крепко обняла его, и разрывающая в ней боль жестоко, как будто это было ее последним мгновением – или первым, соприкоснулась с самой жизнью, и она чувствовала, как крылья огромной бабочки раскрывались и изгибались внутри нее, унося миф о реальности и знании вверх и прочь… Бабочка выросла до размера какой-то огромной крылатой птицы, прикованной ко дну бокала с шампанским, и она взмахивала крыльями с такой могучей, магической медлительностью, и пузырьки летели со всех сторон вверх, текли в никуда в бесконечном дрожащем полете.
– О Ральф, – выдохнула она с обожанием, – Ральф.
19
Вернувшись обратно в «Мэйфэйр», доктор Эйхнер, покачиваясь, ввалился вместе с крошкой Джин в кабинку и, надеясь вернуть самообладание, быстро опустошил стакан неразбавленного двойного бренди.
– Ну как это было, док? – спросила девушка, как только они уселись.
– Да что с того! – раздраженно сказал доктор Эйхнер. Обжигающая головная боль резала ему глаза и не давала сосредоточить внимание, и он внезапно стал подозрителен ко всему окружающему, чувствуя, что время отчаянно сжалось.
– Ну так программа, как это было? И где Марти?
Доктор обеими руками схватился за голову.
– Зачем ты это спрашиваешь?
Крошка Джин не потрудилась ответить.
– Ты милый, – сказала она секундой позже и сжала его запястье, пытаясь завести его.
– Я не могу это сейчас с тобой обсуждать, – сказал Эйхнер, не обращая внимания на ее жест, а затем беспомощно передернул плечами. – у меня… у меня голова болит. – Это почти по-детски произнесенная жалоба задела какие-то глубокие материнские инстинкты девушки, и она как-то смущенно рассмеялась и слегка дотронулась до его виска.
– Слишком много травы, – рассеянно сказал доктор, пытаясь объяснить ей. – Слишком много травы.
– Да, – она пристально посмотрела на него, ничего не понимая. – Да, да, – она поглаживала рукой его склоненную голову. И меньше чем через минуту он уснул, медленно опустив голову на скрещенные руки.
В этот момент кто-то вошел в бар. Крошка Джин подняла глаза и увидела Фроста, как зомби, плывущего за кабинками.
– Сюда, Марти! – громко сказала она, одной рукой втаскивая его в кабинку, а другой резко подтолкнув Фреда Эйхнера. – Вставай, док, присоединяйся к вечеринке!
Фрост вошел и, внимательно оглядев их обоих, наконец уселся. Мгновение он сидел со странным отсутствующим видом.
– Это Фред Эйхнер, правда? – спросил он, хмуро глядя на недвижную седую голову доктора. – Ну так вот, мы должны пошевеливаться. Кое-что случилось. Приведи его в чувство.
– Надо дать ему что-то вкусное! – сказала крошка Джин, распахивая глаза, и полезла за своей сумочкой.
– Нет, нет, – сказал Фрост с раздражением. – Достань перец. – И он обернулся в направлении бара, отыскивал глазами официанта.
– Перец? – спросила Джин. – Что за шутка? Какой такой перец?
– Обычный перец, естественно, – сказал Фрост. – Черный перец.
– И что с того, черный перец? – Но, видимо, Фрост не слышал ее слов. Он все еще смотрел на стойку бара, и лицо его исказилось в необычно раздраженной гримасе.
– Перцу сюда! – громко сказал он. – Черного перцу сюда!
– Успокойся, Марти, – сказала крошка Джин. – Я сбегаю. – С драматическим видом, словно предчувствуя что-то недоброе, она встала и направилась за стойку бара, но очень скоро вернулась, улыбаясь до ушей.
– Марти, я все поняла – и вот тебе запас из тайничка!
Она поставила на стол перед ним маленькую баночку с черным перцем.
– Открой ее, – сказал Фрост, уставившись на баночку с таким видом, словно замыслил нечто недоброе.
Джин аккуратно уселась, затем отвинтила крышку баночки, из которой сыпался перец.
– Выглядит как снежок на дорожку, – сказала она, высыпая около половины содержимого на ладонь.
– Дай мне, – сказал Фрост, – и прекрати выражаться на своем дебильном сленге. Мне от этого плохо.
Джин осторожно пересыпала пригоршню черного перца в руку Фроста, а затем даже слегка постучала о стол внешней стороной руки, чтобы стряхнуть прилипшие кусочки.
– Как ты это делаешь? – спросила она, внимательно глядя на Фроста.
– Вот так, – сказал Фрост и резким маленьким движением швырнул пригоршню перца на стол, прямо под нос доктору Эйхнеру.
Этот маневр подействовал на доктора так, словно внутри у него взорвалась какая-то странная бомба, и он резко выпрямился, беспрестанно чихая и кашляя.
– Спокойно, – сказал Фрост, рукой останавливая доктора, когда тот попытался встать.
– Уау! – восхитилась крошка Джин. – Какой приход!
Теперь она внимательно оглядывала их обоих, впечатленная и восхищенная.
– Кое-что случилось, док, – сказал Фрост. – Нам надо пошевеливаться.
Эйхнер выглядел ужасно. Глаза его были красными и слезились, а лицо непрерывно искажалось в гримасах гнева и тревоги. Он попытался заговорить, но смог только издать булькающий звук.
Крошка Джин сидела, уставившись на коробку с перцем в своей руке, замерев в полнейшем благоговении перед этим простым феноменом.
– Уау! – ошеломленно сказала она. – Это должен быть великолепный приход! – И неожиданно она положила свою собственную голову на стол, так же, как и Фред Эйхнер, закрыла глаза и подтолкнула баночку с перцем к Фросту. – Давай! – сказала она. – Сделай это!
– Может, ты лучше заткнешься? – раздраженно сказал ей Фрост. – Кое-что случилось, Фред, – продолжил он спокойным тоном, обращаясь к доктору. – Ты понимаешь ход моих мыслей?
Доктор Эйхнер продолжал смотреть на него с выражением ужаса на лице, все еще не понимая, что происходит, но тем не менее он как-то странно кивнул в ответ, и Фрост продолжил, доверительно наклонившись к нему.
– Капкан, – мягко сказал он. – Капкан для Тривли.
Доктор Эйхнер снова кивнул, на этот раз делая вялую и смешную попытку принять умный вид.
– Это наш план, – сказал Фрост, вытаскивая крошечную записную книжку и размахивая ею, как будто расставляя ударения над фразами. – После программы я имел разговор с Тривли и его другом, и я пригласил их на вечеринку. К тебе! Сегодня. Они там будут через час. Нам надо пошевеливаться.
– Я привожу цыпочек, ты приносишь выпивку! – пронзительно воскликнула Джин. – У Марта вечеринка и капкан для Триииииивли!!!!!
– Все в порядке, успокойся! – сказал Фрост девушке. – Приведи пару интересных телок, и давай это сделаем.
– А как насчет гашиша и мескалин-буфета? – спросила Джин. – Я сбегаю.
Сначала Фрост тяжело нахмурился, затем, как показалось, обдумывал это предложение, похлопав записной книжкой по раскрытой ладони.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47