На пороге пансиона, где жила Барби, она сказала, что им больше не следует разговаривать или целоваться, поскольку это может заметить миссис МакБерней. Но тем не менее она взяла с Ральфа обещание позвонить на следующий день в Клинику, потому что завтра, в воскресенье, была ее смена, и наконец прошептала:
– Ральф, ты же веришь мне – правда? – что я никогда… Я имею в виду, ты же знаешь, что ты единственный, кто когда-либо…
– Да, я знаю, – сказал юноша, очень польщенный.
22
Фред Эйхнер не помнил, как он добрался до кровати в предыдущий вечер. Он проснулся в отвратительном состоянии, со вкусом желчи и помоев во рту, и это был почти что полдень.
– Соедините меня с Мартином Фростом, – сказал он, подтащив телефон к постели и набрав номер последнего.
– Мистер Фрост? Видите ли, мистер Фрост больше не занимается этими услугами. Это служба секретарей-телефонисток.
Было что-то в голосе девушки, что заставило доктора сделать паузу и на мгновение засомневаться.
– Это… это Джин?
– Простите?
– Джин, крошка Джин. – Последние слова выдавились из горла доктора с уморительной нерешительностью, как будто зацепившийся рыболовный крючок.
– Это служба секретарей-телефонисток. Как я понимаю, мистер Фрост покинул страну. Я понимаю, со слов одной из девушек…
– Ничего страшного, – бросил Эйхнер, приходя в себя. – Это Ф.Л. Эйхнер, клиент мистера Фроста. Пожалуйста, скажите мистеру Фросту, что в его услугах я более не нуждаюсь. Вы можете сказать ему, чтобы он выставил мне счет по сегодняшний день и рассмотрел свой интерес в закрытом деле. Понятно?
– Да, сэр.
– Тогда очень хорошо. Благодарю вас, и до свидания.
– До свидания.
Доктор моментально дал отбой и теперь звонил в Клинику. Ответила Элеанор Торн.
– Мы пытались дозвониться до вас, доктор, вам домой. Но никто не отвечал.
– Я плохо себя чувствовал, – отрывисто сказал доктор. – Зачем вы звонили?
– Здесь был представитель от полиции.
– Что это значит? Офицер полиции?
– Да, доктор, полицейский. Обычный полицейский, на машине. Их было двое. Один оставался в машине.
– Понимаю.
– Они хотели вас увидеть.
– Они?
– Что?
– Все в порядке, где они сейчас? Я понимаю, они уже уехали.
– Нет, он сказал, что они вернутся. Я надеюсь, что ничего страшного не произошло, доктор, я сказала им, что вы не могли быть…
– Все в порядке. Теперь, пожалуйста, поднимитесь в мой офис. В верхнем левом ящике большого стола вы найдете список с именами и телефонами надежных агентств. Когда вы его найдете, перезвоните мне и продиктуйте эти имена и телефоны. Вы можете звонить из моего офиса. Понятно?
– Да, доктор.
– Очень хорошо. Пожалуйста, сделайте это побыстрее. Пусть это будет для вас сейчас делом первой важности.
– Да, хорошо, доктор.
– Спасибо, сестра. До свидания.
– До свидания, доктор.
Доктор Эйхнер одним прыжком выскочил из постели. Он положил бумагу и карандаш рядом с телефоном и едва только зашел в ванную, чтобы умыться, как телефон зазвонил. Доктор вернулся к кровати и сразу ответил, держа карандаш наготове.
– Да, говорите.
– Я хотел бы поговорить с доктором Эйхнером, пожалуйста. Это сержант Фиске из полицейского округа Лос-Анжелеса.
– Понимаю, – сказал доктор, опуская карандаш.
– Это доктор Эйхнер?
– Да.
– Хорошо, доктор, это сержант Фиске. Вы помните меня… мы ехали вместе в полицейский участок после вашей аварии. Мы пытались найти вас
в больнице.
– Да, я помню вас, сержант.
– Ну так вот, они поймали этих парней, док. Вы были правы на сто процентов. Шеф сказал, мы должны сообщить вам, как только свяжемся с вами.
– Что? Что вы такое говорите?
– Это была банда, которая пыталась кое-кого убрать. «Хорошее время» Калека Спомини. У него машина такая же, как у вас. Видите ли, они думали, что это были вы.
– Вы имеете в виду, они думали, что я – это он? Он?
– Шеф просил сказать вам, что это был случай ошибочной идентификации. Они перепутали вас с ним – из-за машины и из-за того, что он тоже в этих краях, и предполагалось, что он появится в то время на дороге. Его девушка живет здесь поблизости, понимаете?
– Они его поймали? Банда конкурентов его поймала? Они его убили?
– Нет, он в госпитале. Но он их опознал, видите, опознал банду конкурентов. Мы взяли всю группу.
– Ну, я рад, что серьезно он не пострадал!
– Нет, серьезно он не пострадал. Он инвалид… поэтому они зовут его Калека. «Хорошее время» Калека Спомини его зовут. Он в розыске. Все они в розыске.
– Понимаю.
– Ну так это дело закрыто, док, я имею в виду, так далеко, насколько вы заинтересованы. Шеф сказал. Вы должны знать об этом. Шеф, вероятно, насчет этого сам вам позвонит…
– Да, конечно. Я очень рад, что вы позвонили, сержант. Между прочим, передайте мои наилучшие пожелания вашему шефу – потому что это отличная работа.
– Хорошо, доктор, передам.
– Еще что-нибудь?
– Что? Нет, они просто сказали, что вы захотите это знать.
– Да, это большое облегчение, конечно. Еще раз спасибо.
– Все в порядке. Ну, до свидания.
– До свиданья, сержант.
Не успел доктор положить трубку, как телефон снова зазвонил.
– Доктор, – звонила Элеанор Торн, – я пыталась вам дозвониться…
– Медсестра Торн, вы нашли этот список: выбросьте его. В корзину за столом! Дело закрыто, видите ли.
23
– Ну что же, мисс Смарт, – радостно говорил доктор по своему внутреннему телефону, – что у нас сегодня по расписанию?
– В два к вам придет мисс Старлетон, доктор… Миссис Ф.Л. Ричмонд-Уайт в три… и миссис Хьюго Кросс в четыре тридцать сегодня. Мисс Старлетон уже здесь, доктор.
– Хорошо. Пусть она войдет.
Вторая половина дня прошла для доктора вполне приятно. Мисс Старлетон и миссис Ричмонд-Уайт были двумя из нескольких женщин, которые каждое воскресенье приходили к нему проверить, не изобрели ли в течение прошлой недели какого-нибудь нового способа лечения.
У них обеих была превосходная кожа, и эту заслугу они приписывали правильной диете и назначенным доктором методам ухода – и постепенно это стало смыслом их жизни.
Что же до доктора Эйхнера, то в течение многих лет у него установилась такая эзотерическая и интимная связь с их кожей, что хотя различные тесты и анализы говорили о том, что кожа их была превосходна в обычном, безупречном смысле, также она была теоретически превосходна. Абстрактно это удовлетворяло его вкусы и, конечно, его интуитивную чувствительность к вещам такого рода в дерматологической структуре.
На самом деле эти женщины были не слишком красивы. В большинстве своем они были здоровы и хорошо образованы, и их коллективным гештальтом был определенный фашизм, применявшийся исключительно по отношению к коже. Две огромные части общества были просто списаны со счетов как «крахмалистые» и «жирные».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47