Желтый — интеллектуальное развитие. Коричневый — лечение домашних животных... Каждый цвет имеет свое предназначение.
«Да, — подумалось мне, — заниматься колдовством может только профессионал, а иначе легко себе навредить. Но почему та толстая старуха обращалась ко мне как к женщине?..»
— Ты когда-то был женщиной. В прошлой жизни тебя звали Антуанетта... — услышал я ответ колдуна.
Вставай, лох! Приехали! Болезненный толчок локтем под ребра вернул меня
в реальность.
Жара стояла неимоверная. Что-то происходило с климатом в северной части России. То ли пресловутый «парниковый эффект», то ли «озоновые дыры» в атмосфере... Не знаю, не специалист я в этих вопросах. Но в том, что с погодой творилось что-то неладное, я мог поклясться.
Когда с моего лица сняли темную повязку, яркий солнечный свет ударил мне по глазам, заставив опять зажмуриться. Постепенно зрение адаптировалось к окружающей среде, и я смог оглядеться по сторонам.
Меня посадили на самом солнцепеке у копны сена. Перегретый воздух дрожал от зноя и звуков, издаваемых невидимыми насекомыми, населявшими луг. «Неплохо было бы сейчас искупаться в прохладных струях быстрой реки», — подумалось мне. Но реки поблизости нет, зато чуть дальше виднелись простенькие деревянные постройки и старинный двухэтажный особняк.
И тут я ощутил, что меня беспардонно разглядывают чьи-то недобрые глаза. Наверное, это был тот негодяй, который вытащил меня из машины, привел сюда и сорвал повязку, но не развязал мне рук. А куда же делся мой конвоир? А-а, все понятно! Вон он вылезает из-под соседнего стога, под ним у них здесь что-то вроде схорона. Неплохо устроились, бандюги...
— Вставай, с тобой хотят побалакать, — сказал мне неприятный тип. Мне еще вчера хотелось ему врезать по толстой роже...
— Это на какие же темы? — спросил я, поднимаясь с земли.
— Все узнаешь, фраер. Шеф тебе все скажет, что посчитает нужным.
Под землю вели деревянные ступеньки. Когда спускался по ним, было такое впечатление, что нисхожу прямо в ад. Как ни странно, под землей я не ощутил особой прохлады. И только через определенное время, когда опять привык к темноте, заметил далеко впереди какой-то источник света. Оттуда веяло прохладой, будто там работал вентилятор.
— Топай, топай! — подтолкнул меня в спину толстяк, и я пошел вперед по длинному коридору.
Помещение, где я оказался, больше напоминало погреб деревенского подворья. Вдоль стен на деревянных полках стояли ящики с какой-то огородной рассадой, банки с различными вареньями и соленьями. По углам были расставлены здоровенные бутыли с настойками и ликерами местного изготовления. В некоторых из них еще происходил процесс брожения. За длинным неказистым столом на скамье разместился второй охранник. На фоне толстяка он выглядел щуплым подростком, малорослым и хилым.
— Где шеф? — осведомился толстяк.
— Счас будет. Он пошел местным фермерам по мордасам настучать.
— Опять провинились? — усмехнулся толстяк.
— Не опять, а снова... Посади лоха в угол, а сам тащи вон ту бутыль с черноплодкой. Я ее давно присмотрел. Вмажем по стакану, пока шефа нет...
— С нашим удовольствием, — потер руки толстяк.
Он нацедил из четвертной бутыли в литровую банку какой-то чернильного цвета бурды и со стуком поставил на стол. — Разливай!
Они выпили по стакану, крякнули, налили по второму.
— Забористая! — похвалил хилый. — Волоки банку с огурцами.
— С нашим удовольствием, — снова проговорил толстяк и быстро раскупорил трехлитровую банку огурцов.
Они опять выпили, закусили. Я смотрел на все это безобразие и сглатывал слюни.
— Ты можешь себе представить: пьет, пьет и не пьянеет! — сказал хилый, качая головой.
— Это ты про кого? Про шефа, что ли? — чавкая, спросил толстяк.
— Нет, про одного хрена-американца. Его морду как-то показывали по «ящику». Звать его Сэм, а фамилия Скогтинс. Он может выпить ведро виски, и хоть бы что! Алкоголь его не берет. Когда все его собутыльники лежат под столом, он садится за руль своего лимузина и преспокойно едет домой. Но это полбеды. Чертовы профессора надумали изучить, как Сэм устроен внутри...
— Проклятые живодеры! — возмутился толстяк, округлив глаза.
— Да, профессора выкачали из Сэма литр крови на анализ. И все для того, чтобы создать какие-то дурацкие таблетки против алкоголя. Тьфу, сразу и не выговоришь... Антиалкогольные! Во! Ты только представь, до чего додумались, сволочи!
— Бедный парень, этот Сэм, — пробормотал толстяк и одним махом осушил четвертый стакан.
— Тут где-то брага стояла.. — вспомнил хилый.
— Это мы с удовольствием!
Толстяк, кряхтя, достал из-под лавки литровую бутыль с молочного цвета жидкостью и, распечатав ее, разлил по стаканам.
— Что-то шеф задерживается, — проговорил хилый.
— А куда ему спешить! — махнул рукой толстяк. — Кому на воле — неволя, а кому и в неволе — воля...
— Это ты про что? — нахмурился хилый.
з — Все про то же! Тут днем с огнем ни одной стоящей телки не найдешь, а за «бугром» даже в тюрьме оттягиваются. У Майка Тайсона, говорят, целый тюремный гарем...
_ Это У боксера-тяжеловеса, что ли?
— Ну да, у бывшего чемпиона мира. У него даже график составлен приема посетительниц аж на месяц вперед. И это несмотря на то, что он — негр.
— Иди ты!
— Точно говорю! Ему письма приходят мешками от поклонниц, и в каждом фотка девять на двенадцать с обнаженной хозяйкой. Так что боксеру остается только выбрать подходящих и накарябать ответы с приглашениями, где указать день и час посещения.
— Иди ты!
— Точно говорю.
В этот момент откуда-то сверху спрыгнул Фиксатый.
— Брысь отсюда, недоумки! — приказал он своим подельникам. — У меня разговор с клиентом не для чужих ушей...
Прихватив бутыль с брагой, помощники главаря отправились по подземному коридору к стогу сена. Мы остались вдвоем.
Некоторое время Фиксатый молча сидел и смотрел на меня как баран на новые ворота. Я его тоже ни о чем не спрашивал, хотя некоторые вопросы к нему у меня имелись.
— Будете говорить или как? — спросил он.
— Не знаю, какие темы вас интересуют, — неопределенно пожал я плечами. — А вот мне интересно было бы знать, зачем вы похитили меня? С какой целью?
Фиксатый усмехнулся, небрежно выбил из пачки прямо себе в рот сигарету и, чиркнув спичкой о коробок, прикурил.
— Насколько я понимаю, вы интересуетесь коллекцией картин, собранной купцом Федоровым. Меня же интересует, сколько вы готовы заплатить за эту самую коллекцию, если, к примеру, ее уже кто-то нашел и собирается вам продать.,.
Услышав это, я ожил. Хуже всего чувствовать себя в неопределенности. Сейчас же все стало на свои места.
— И поэтому меня надо было бить кастетом по голове, связывать и тащить бог знает в какую дыру?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114
«Да, — подумалось мне, — заниматься колдовством может только профессионал, а иначе легко себе навредить. Но почему та толстая старуха обращалась ко мне как к женщине?..»
— Ты когда-то был женщиной. В прошлой жизни тебя звали Антуанетта... — услышал я ответ колдуна.
Вставай, лох! Приехали! Болезненный толчок локтем под ребра вернул меня
в реальность.
Жара стояла неимоверная. Что-то происходило с климатом в северной части России. То ли пресловутый «парниковый эффект», то ли «озоновые дыры» в атмосфере... Не знаю, не специалист я в этих вопросах. Но в том, что с погодой творилось что-то неладное, я мог поклясться.
Когда с моего лица сняли темную повязку, яркий солнечный свет ударил мне по глазам, заставив опять зажмуриться. Постепенно зрение адаптировалось к окружающей среде, и я смог оглядеться по сторонам.
Меня посадили на самом солнцепеке у копны сена. Перегретый воздух дрожал от зноя и звуков, издаваемых невидимыми насекомыми, населявшими луг. «Неплохо было бы сейчас искупаться в прохладных струях быстрой реки», — подумалось мне. Но реки поблизости нет, зато чуть дальше виднелись простенькие деревянные постройки и старинный двухэтажный особняк.
И тут я ощутил, что меня беспардонно разглядывают чьи-то недобрые глаза. Наверное, это был тот негодяй, который вытащил меня из машины, привел сюда и сорвал повязку, но не развязал мне рук. А куда же делся мой конвоир? А-а, все понятно! Вон он вылезает из-под соседнего стога, под ним у них здесь что-то вроде схорона. Неплохо устроились, бандюги...
— Вставай, с тобой хотят побалакать, — сказал мне неприятный тип. Мне еще вчера хотелось ему врезать по толстой роже...
— Это на какие же темы? — спросил я, поднимаясь с земли.
— Все узнаешь, фраер. Шеф тебе все скажет, что посчитает нужным.
Под землю вели деревянные ступеньки. Когда спускался по ним, было такое впечатление, что нисхожу прямо в ад. Как ни странно, под землей я не ощутил особой прохлады. И только через определенное время, когда опять привык к темноте, заметил далеко впереди какой-то источник света. Оттуда веяло прохладой, будто там работал вентилятор.
— Топай, топай! — подтолкнул меня в спину толстяк, и я пошел вперед по длинному коридору.
Помещение, где я оказался, больше напоминало погреб деревенского подворья. Вдоль стен на деревянных полках стояли ящики с какой-то огородной рассадой, банки с различными вареньями и соленьями. По углам были расставлены здоровенные бутыли с настойками и ликерами местного изготовления. В некоторых из них еще происходил процесс брожения. За длинным неказистым столом на скамье разместился второй охранник. На фоне толстяка он выглядел щуплым подростком, малорослым и хилым.
— Где шеф? — осведомился толстяк.
— Счас будет. Он пошел местным фермерам по мордасам настучать.
— Опять провинились? — усмехнулся толстяк.
— Не опять, а снова... Посади лоха в угол, а сам тащи вон ту бутыль с черноплодкой. Я ее давно присмотрел. Вмажем по стакану, пока шефа нет...
— С нашим удовольствием, — потер руки толстяк.
Он нацедил из четвертной бутыли в литровую банку какой-то чернильного цвета бурды и со стуком поставил на стол. — Разливай!
Они выпили по стакану, крякнули, налили по второму.
— Забористая! — похвалил хилый. — Волоки банку с огурцами.
— С нашим удовольствием, — снова проговорил толстяк и быстро раскупорил трехлитровую банку огурцов.
Они опять выпили, закусили. Я смотрел на все это безобразие и сглатывал слюни.
— Ты можешь себе представить: пьет, пьет и не пьянеет! — сказал хилый, качая головой.
— Это ты про кого? Про шефа, что ли? — чавкая, спросил толстяк.
— Нет, про одного хрена-американца. Его морду как-то показывали по «ящику». Звать его Сэм, а фамилия Скогтинс. Он может выпить ведро виски, и хоть бы что! Алкоголь его не берет. Когда все его собутыльники лежат под столом, он садится за руль своего лимузина и преспокойно едет домой. Но это полбеды. Чертовы профессора надумали изучить, как Сэм устроен внутри...
— Проклятые живодеры! — возмутился толстяк, округлив глаза.
— Да, профессора выкачали из Сэма литр крови на анализ. И все для того, чтобы создать какие-то дурацкие таблетки против алкоголя. Тьфу, сразу и не выговоришь... Антиалкогольные! Во! Ты только представь, до чего додумались, сволочи!
— Бедный парень, этот Сэм, — пробормотал толстяк и одним махом осушил четвертый стакан.
— Тут где-то брага стояла.. — вспомнил хилый.
— Это мы с удовольствием!
Толстяк, кряхтя, достал из-под лавки литровую бутыль с молочного цвета жидкостью и, распечатав ее, разлил по стаканам.
— Что-то шеф задерживается, — проговорил хилый.
— А куда ему спешить! — махнул рукой толстяк. — Кому на воле — неволя, а кому и в неволе — воля...
— Это ты про что? — нахмурился хилый.
з — Все про то же! Тут днем с огнем ни одной стоящей телки не найдешь, а за «бугром» даже в тюрьме оттягиваются. У Майка Тайсона, говорят, целый тюремный гарем...
_ Это У боксера-тяжеловеса, что ли?
— Ну да, у бывшего чемпиона мира. У него даже график составлен приема посетительниц аж на месяц вперед. И это несмотря на то, что он — негр.
— Иди ты!
— Точно говорю! Ему письма приходят мешками от поклонниц, и в каждом фотка девять на двенадцать с обнаженной хозяйкой. Так что боксеру остается только выбрать подходящих и накарябать ответы с приглашениями, где указать день и час посещения.
— Иди ты!
— Точно говорю.
В этот момент откуда-то сверху спрыгнул Фиксатый.
— Брысь отсюда, недоумки! — приказал он своим подельникам. — У меня разговор с клиентом не для чужих ушей...
Прихватив бутыль с брагой, помощники главаря отправились по подземному коридору к стогу сена. Мы остались вдвоем.
Некоторое время Фиксатый молча сидел и смотрел на меня как баран на новые ворота. Я его тоже ни о чем не спрашивал, хотя некоторые вопросы к нему у меня имелись.
— Будете говорить или как? — спросил он.
— Не знаю, какие темы вас интересуют, — неопределенно пожал я плечами. — А вот мне интересно было бы знать, зачем вы похитили меня? С какой целью?
Фиксатый усмехнулся, небрежно выбил из пачки прямо себе в рот сигарету и, чиркнув спичкой о коробок, прикурил.
— Насколько я понимаю, вы интересуетесь коллекцией картин, собранной купцом Федоровым. Меня же интересует, сколько вы готовы заплатить за эту самую коллекцию, если, к примеру, ее уже кто-то нашел и собирается вам продать.,.
Услышав это, я ожил. Хуже всего чувствовать себя в неопределенности. Сейчас же все стало на свои места.
— И поэтому меня надо было бить кастетом по голове, связывать и тащить бог знает в какую дыру?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114